Раздалась сирена, повсюду включился свет. Схватив камень, я бросился прочь из кабинета, уже не заботясь о скрытности. Покидать здание через выходы было глупо, но на такой случай всегда есть окна. Однако прыгать с третьего этажа (а кабинет директора был на третьем этаже) было глупо — даже если я чудом ничего себе не сломаю, то двигаться с прежней скоростью уже все равно не выйдет, а на втором и первом этаже стоял стеклопакет (почему его не было выше — для меня загадка), который быстро не разобьешь. Но ведь никто не запрещал окно просто… открыть.

— А ручки-то скручивать надо было, — пробормотал я, хватаясь за холодный пластик механизма и уже чуявший свободу.

— Стоять! — позади меня раздался голос. Я быстро обернулся и увидел мужика в камуфляжной разгрузке, бронежилете и шлеме на все лицо — абсолютно не та пародия на охранника — и целящегося в меня из автомата.

— Опоздал! — крикнул ему я и спрыгнул на улицу. Почти удачно. Почти — потому что раздался сухой щелчок и плечо тут же взорвалось дикой болью, а под пальцами моментально стало тепло и сыро. Мне стоило просто запредельно диких усилий не заорать на всю улицу и продолжить бег, следуя по одному из путей отхода… чтобы понять, что практически зажат в оцеплении. Меня. Здесь. Ждали.

Вот только время тоже было выбрано не случайно. Сумерки. Когда в большинстве своем человеческое зрение настолько плохо адаптируется к освещению, что не может вычертить даже то, что находится буквально перед глазами. И пусть я видел немногим лучше, чем они, два месяца, что я взял на подготовку, были потрачены не зря. Укрытия, тени, способы исчезнуть буквально на глазах — я знал об этой местности абсолютно все. И через сорок минут осторожными шагами мне практически удалось покинуть район поисков, но под самый конец мне сильно не повезло. В темноте я поскользнулся на каком-то фантике и, упав раненым плечом на угол мусорного контейнера, заорал от боли. Ненадолго, секунды полторы от силы, но вместе с тем абсолютно полностью выдав свою позицию. И сорвался на бег. Дальше блуждание в тенях, пролезание через забор и игра в прятки среди зелени и построек парка.

— Вестас, чтоб ты сдох, падла продажная! — прорычал я как можно тихо, давая выход своей злости. Адреналин погони стал постепенно сходить и потому боль в плече ощущалась все острее. Перебинтоваться бы, по-хорошему-то, да только где я сейчас найду бинты?

Место, в котором я решил спрятаться, было своеобразным кольцом из трех деревьев, росших в небольшой низине. Достаточно глубокая, чтобы спрятать в ней мою раненую тушку и достаточно удобная, чтобы аккуратно выглядывать и при этом не быть обнаруженным. Осталось лишь продержаться до момента, когда им надоест меня искать, попросить какого-нибудь школьника утром купить мне бинтов и новую рубашку и спокойно отправляться… куда? Если Вестас меня продал, то домой идти явно нельзя. Бриллиант такого размера слишком приметен, я его не продам, а значит, сейчас это просто бесполезный кусок углерода. Я крепко зажмурил глаза. С вопросом «кто виноват?» нет никаких сомнений, но… делать-то, делать-то мне что?

Нужно успокоиться. Пока я сохраняю холодный рассудок, у меня есть пусть и призрачные, но шансы, что все закончится хорошо, если поддамся панике — не будет и их. Вестас не единственный, кому может понадобиться бриллиант, есть разнообразные коллекционеры, черные ломбарды… Варианты есть, если осторожно все разведать через свои связи, то покупатель найдется, особенно если цену особенно не ломить. А затем нужно будет капитально скрыться. Покинуть город. Возможно, даже покинуть страну. Достать новые документы, положить по ним все деньги на новый счет в каком-нибудь швейцарском банке, подождать годик-два и выйти из этой криминальной игры, вновь исчезнув по той же схеме. Долгосрочная перспектива, но зато более или менее надежная, если проявить терпение. А с этим у меня проблем не было никогда.

— Максим! Мы знаем, что ты в парке! — раздался через мегафон очень знакомый голос, от которого у меня внутри похолодело.

Георгий Жуков или Жук — один из тех, кого в простонародье называют «авторитетами». Жесткий, очень принципиальный человек, абсолютно всегда верный своему слову. Черт меня побери, неужели это я из его кармана камешек вытащил? Да он же ж меня тогда прикончит, найдет на том свете и прикончит снова! Черт, ну что мешало мне спросить или выяснить, чей это бриллиант?

— Выходи сам, тебя никто не тронет! Выходи, мы просто поговорим!

Разумеется, пока ты не вытрясешь из меня информацию, меня действительно никто не тронет, но где гарантия, что первые посетители парка завтра не найдут мой труп с аккуратной дырочкой ровно посередине лба?

— Максим, ты же просто исполнитель, верно? Ты украл бриллиант не ради себя, он тебе не нужен! Выходи, мы сможем договориться так, чтобы каждый из нас останется доволен!

Ага, хрена тебе полную тарелку.

— Послушай, парень, мне нет никакой необходимости тебя убивать! Все, что мне нужно — это мой бриллиант!

Вместе с моей жизнью, чтобы и другим неповадно было. Хотя, это же Жуков. Может, пронесет?

— Максим, меня знают многие, да ты и сам наверняка обо мне слышал! Я своих слов не нарушаю! Подумай об этом, а если надумаешь, то выходи к основному выходу! Я буду ждать тебя пятнадцать минут!

Пятнадцать минут на подумать — очень веский довод, чтобы согласиться. Но с другой стороны, что если те, с кем он нарушал слово, просто уже не способны ничего сказать, потому что их уже нет? Что если…

От внезапной догадки я аж привстал, положив руку на теплый пульсирующий корень одного из деревьев. Что если он — третье лицо? Что если сигнализация сработала не на меня, а на его людей? Если предположить, что та пародия на охранника перед смертью успела нажать на кнопку вызова ГБР, а оцепление — это люди Жука, которые поняли, что камень спер кто-то до них, если вспомнить техническое оснащение подстрелившего меня мужика, которое явно предусматривает рацию и видеокамеру в его шлеме… Лицо я не прятал — глупо, конечно, но время не отмотаешь. Нет, опять неувязка — если сигнализация завязана на полицию, тут бы уже было полным полно машин с красно-синими люстрами. Хотя если предположить, что они куплены, или провод на подачу сигнала ГБР перерезан, или вспомнить о жадности владельца камня, то… да, это вполне может все объяснить. Если так, то, возможно, имеет смысл согласиться на сделку, отдать камушек и уйти восвояси. Да, это будет провал перед Вестасом, но я останусь жив, что-то даже заработаю (явно не семизначную сумму, но все же лучше, чем ничего) и, возможно, получу нового заказчика в лице того же Жукова. Стоп, а с каких пор корни деревьев так явно пульсируют под руками?

Я как мог присмотрелся в сумерках и с ужасом отметил, что корни этих трех деревьев не просто пульсируют — они двигаются, растут, переплетаясь и образуя ровный круг. Я как ужаленный выпрыгнул из этого странного места и очень вовремя — внутри этого кольца стала появляться какая-то белая жидкость, похожая на молоко.

— Какого хрена тут творится? — от удивления я даже забыл про боль в ране. И тут произошла третья неожиданность — заполнив низину за каких-то несчастных несколько секунд, эта жидкость ярко засветилась, напрочь выдавая мою позицию.

— Вот он! — голос за спиной прозвучал слишком близко, скрыться я не успею. Над головой раздалась автоматная очередь, несколько щепок упали мне на голову.

Просто поговорим, да? Сможем договориться, да? Черт, меня все же загнали в угол и теперь точно вряд ли отпустят!

— А вот хрена вам полную тарелку! — с этими словами я прыгнул в это светящееся озерцо, намереваясь скрыться… но столь привычной земли, на которой я лежал буквально минуту назад, там уже не оказалось.

Приземление выдалось очень жестким — ослепленный, я вновь упал на что-то твердое раненым плечом, но помятуя чем это кончилось в прошлый раз, пронзительный крик заменил на глухой стон, убаюкивая рану. И понял что, во-первых — резко поменялись декорации, во-вторых — светло мне не от этого озерца, а потому что день, а в-третьих — я здесь абсолютно не один и прятаться мало того, что поздно, так еще и некуда.