Да ничего практически! Вторые обращаются во всё что угодно, первые на тейков похожи… ага, совсем похожи. А что ж про размерчик не упомянули? Забыли?

— Правый край, равнять фро-онт!

Лостад сплёл световой «щит», и отступив на пару шагов, вытащил меч. Я сделал то же, не сводя взгляда с заснеженной степи, откуда на нас неслись с дюжину то ли эскуров, то ли обратившихся в них бхуров, а расступающийся туман, открывал взору всё новые и новые кресты. Чёрт. Да сколько их там!

Первые твари были уже в нескольких шагах. Напряжение на пределе, пресс, бицепсы, ноги — словно каменные, даже страшно, что не смогут действовать, когда будет нужно. А нужно будет вот-вот, через секунду-две.

Правый край нашей фаланги в двадцать человек длиной полубегом пытается выровнять фронт, то есть сделать так, чтобы нападающие шли в лоб, а не наискось. Из-за чего этот самый правый край не готов, плюс к тому, поспешившая середина выгнула фалангу приличным горбом вперёд.

Эта середина и приняла первый удар, ещё не успев, как следует, укрепиться. Но об этом я лишь услышал — удар об щиты, треск дерева, потом вроде какой-то взрыв, крики, маты, истошные вопли.

Смотреть времени нет, пара эскуров в двух прыжках от наших рядов, умудрившись найти просветы между моим «щитом» и «щитом» Лостада, они оскаленно ликуют.

— Держать линию! — крик аржанта.

А в моей голове судорожная мысль — этих линий всего четыре. В смысле, глубина нашего строя всего четыре шеренги. Четыре первые шеренги гурта. И копий ни-хре-на!

И вот удар массивного тела о скуты почти передо мной, ещё удар чуть правее.

Я вижу морду эскура всего в метре от себя, пытаюсь дотянуться до неё колющим, попадаю в глаз. Трое эгидников от налетевшей массы валятся на землю, задевая парней из второй шеренги. Ругань, крики, дикий рёв раненой твари, перекрывающий всё. А со стороны крестов к нам мчится уже не меньше двух десятков таких же.

— Наза-ад! — мой крик.

Я бью в тварь «лучом», и тут же начинаю оттягивать за шиворот эгидника. Висящий на плече пельт мешает. Я сбрасываю его на землю. А на эскуре, в районе крупа быстро разрастается чёрное облачко, шипя, словно клубок змей. Как там, на поляне.

Тот эгидник, которого я оттаскиваю, спасается, но двое других попадают под чёрную расширяющуюся пелену. Видимо «марево», про которое рассказывал «Эйнштейн». Под него попадает и Жиро. Его лицо искажается, он орёт благим матом и падает, как подкошенный.

Но мне некогда помогать. Ещё сразу три твари налетают на первый ряд. Пара скутов трещит, ломается от мощного удара. Эскуры идут напролом, как ядра. Им главное затащить поставленные на них плетения в наши ряды. Шахиды хреновы.

Маленькая светящаяся точка устремляется вперёд к двум эскурам, «идущим» слишком близко друг к другу. Расширяющееся «кольцо» почти полностью перерезает им шеи. Но они ещё бегут вперёд по-инерции, таща за собой головы на лоскутах кожи и мяса. А я перескакиваю через лежащее передо мной тело и начинаю яростно колотить мечом по твари, что положила принесённым на себе заклинанием трёх моих соратников. Двое парней с той стороны делают то же самое, но оказывается, замочить её железом намного тяжелее, чем магией. Шесть ударов, хруст ломающихся рёбер, но она успевает впиться когтями в одного из напавших. Я бью по лапе, причиняя боль «своему». Когти от моих ударов садятся глубже в его плечо, а тяжёлую лапу он скинуть не может. Бросив меч, легионер пытается оторвать её от себя, падает на колени.

С той стороны кто-то пронзает зверюге шею, и она начинает метаться в агонии. Парень с когтями в плече отлетает в сторону, его подхватывают.

— Больно! — истошно вопит он. — Больно же мне, слышите?!

— Унесите этих за спины! — ору я, указывая на двух тяжело раненых, один из которых Жиро. Его лицо бледное, правая часть одежды разъедена словно кислотой, он в обмороке. Минута, полминуты, несколько секунд — и мы в свалке затопчем всех лежащих насмерть. Их хватают, тянут назад.

— Всех оттаскивайте! Всех!

Я снова ставлю «щит». Первый уже разрушен полностью. Одна из тварей налетела прямо на него. Я успел повернуть в этот момент голову и видел, что сделала она это специально. Шла напролом.

— Выправить шеренги! — крик Лостад.

Рядом с ним лежит огромная агонизирующая туша. Одна из её передних лап валяется метрах в двух позади нашего лег-аржанта, в черепе щель, хоть ладонь просовывай, а правая часть плаща Лостада забрызгана чёрной кровью.

Вперёд уходит мой «луч», через секунд пять-шесть ещё один. Лостад заваливает «кольцом» двух эскуров, перерезая их почти пополам.

Чревл! Где же Линк? Почему с его края нет ни «лучей», ни «колец»?

Времени разглядывать нет, поэтому только мимолётно брошенный взгляд. Понятно.

Линк успел построить восемь следующих шеренг, и они уже сошли с дороги в степь. Скутов у них нет, копий тоже. Парни просто держат перед собой мечи, а Линк перекрывает световым «щитом» середину.

— Восстановить стро-ой! — дико орёт Лостад и бросается наперерез ближайшему эскуру. Ещё немного и эта тварь ворвалась бы в наши ряды, доламывая их. А они и без этого смяты в лепёшку. Правый край так и вообще практически отсутствует. Там двум тварям противостоят всего человек шесть. Я выцеливаю ту что ближе, но её перекрывают спинами легионеры. Чёрт!

С разворота бью «лучом» в одного из эскуров, переключившихся на шеренги Линка. Он попадает в бок, тварь отлетает, валится на ходу. Между рёбер дымящаяся дыра, но тварь пытается подняться. Первый круг всего, второй я не смогу плести так быстро. А на поле боя ещё, как минимум, с дюжину мерзких зверюг.

— Маги, «щиты» сверху!

В голосе Лостада ненависть и отчаяние. Чёрт, кому он орёт? Я-тут-о-дин!

Вскидываю голову. К нам по дуге приближается пять чёрных шаров. Какой на хрен «щит»?!

— Вперё-о-од! — воплю я и бросаюсь первым. Ловлю недоумённый взгляд Лостада, но тот быстро соображает и сам устремляется к аземам. А там именно они. Примерно с два десятка, метрах в ста пятидесяти. И у нас единственный шанс избежать больших потерь — сблизиться с ними.

— Быстре-ей! Скуты вниз! — крик Лостада. Эгидники бросают щиты, мы перескакиваем через них и ускоряемся. Теперь мы словно спринтеры. Холодный воздух обжигает рот и лёгкие, а мышцы напряжены до предела.

— Гра-а! — слышится справа. Шеренги выстроенные Линком тоже переходят на бег, налетают на эскуров. Мясорубка, крики.

— Гра-а! — подхватываю я, ставя на ходу «щит». В него тут же втыкаются два чёрных шара, разом обрушивая. Остальные с грохотом врубаются в землю уже за нашими спинами.

Один из эскуров пытается развернуться, чтобы драпануть, но мы наскакиваем на него, сметаем, пара легионеров остаются добивать поваленную тварь. Она сперва злобно рычит, потом рык переходит в рёв. Перепуганный и жалобный. Всем перед смертью страшно.

Ещё три шара, теперь летящих по прямой, опрокидывают на ходу нескольких легионеров. Я на мгновение оборачиваюсь. Нас человек тридцать, может чуть больше, но явно не восемьдесят.

Неужели такие потери?

Правый край, наверное, завяз там, на дороге, — приходит мысль. — А это человек двадцать, не меньше.

Последний «луч» устремляется в сторону аземов. Последний, потом что я уже пустой, и понимая это, выжимаю из себя всё что можно. Так я не бегал очень давно, но промедление сейчас, без всяких метафор, смерти подобно. Аземы успевают сплести ещё по одному заклинанию, и сносят ими пятерых. Один из шаров проносится всего в локте от меня. Крики и вопли, раздирающие душу, словно когтями.

Но они остаются позади, тонут в новом «гра-а» и мы наваливаем на аземов неудержимой цунами.

Звон клинков о клинки, снова крики. Я слёту всаживаю остриё одному из аземов в горло. Он замешкался, пытался ударить магией, и поэтому даже не успел вынуть свой кривоватый нож. Слева, в миллиметре от уха, свистит рассечённый клинком воздух, отскакиваю, словно резиновый мяч от стены, оборачиваясь в прыжке. Азем перерезает одному из парней горло, и отбросив тело, кидается на меня. Нырок, уход, выпад. Остриё прокалывает бок. Дёргаю меч на себя. На спину кто-то валится. Короткое движение головой вправо и обратно, словно передёргивание затвора. Свой, ранен. Чревл! Укладывать его некогда, азем снова прёт на меня, не так шустро, но всё же прёт. Извини, братишка. Я делаю выпад, чувствуя, как легионер быстро съезжает по спине, а мой удар достигает цели. «Коготь виара». Остриё в глазнице, я тут же ногой бью азема в живот, и едва успеваю, развернувшись, подхватить падающего парня. Всего в сантиметре от сизого снега.