В ответ Ждана поперхнулась. Я вскочил, услужливо постучал по спине.

— У меня — все. Хорошо, — выдавила она.

Я придержал ладонь на ее хрупком плече и наклонился, выдохнув на ухо:

— А если честно?

— Если честно, то это тебя не касается, Эрнест.

— Эй, у нас же приятный вечер. Честный разговор…

— Мммм… Не припомню.

— Значит, тебе есть что скрывать. Или ты скрываешься здесь от кого-то? Аааа… Постой. Муж распускает руки! Я угадал?

Обхожу столик, заняв прежнее место. Ждана смотрит на меня во все глаза:

— Похоже, что муж меня бьет?

— Я тебя без одежды еще не видел…

Вспыхивает.

— Что значит… еще не видел?! И не надейся даже!

— Просто я к тому, что те, кто поднимают руку на женщин, чаще всего стараются делать это так, чтобы окружающие не заметили. Часто синяки под одеждой прячутся. И, высший пилотаж, бить так, чтобы вообще никак синяков не осталось…

Ждана как-то поежилась и посмотрела на меня с опаской.

— У тебя слишком глубокие познания, тебе так не кажется? Я, например, ни о чем подобном не знала.

— Здесь никакого секрета нет. Мой батя нас бил. Меня и маму. Сначала маму, потом больше мне доставалось. Ему было интереснее, когда в ответ трепыхаются в попытке одержать верх.

— Мне жаль.

— Это было давно. Когда мне исполнилось тринадцать, урод свернул себе шею во время починки крыши. Кстати, я хотел ему помочь, но он умничал, что мы с мамкой ему под руку только будем мешаться. Уехали в деревню на выходные… Три дня нас не было, а он эти три дня дня, оказывается, подыхал мучительно. Дом у нас в отдалении был, территория большая, никто не заметил, что он свалился. Карма, — добавляю. — Много хороших слов было сказано на его похоронах. Мы молчали… Все думали, просто в шоке от такой потери, а нам… Нам и сказать было нечего. Есть моменты, которые перекрывают все хорошее, что было, и ты просто радуешься, что все закончилось, отпустив и не терзаясь.

— Думаю, в этом ты прав. Есть, действительно, моменты, которые перекрывают все хорошее, увы, — горестно вздыхает Ждана и добивает вино из своего бокала.

Ее взгляд становится задумчивым, и я понимаю, что попал в точку.

Есть проблемы в ее браке.

Которыми можно воспользоваться…

Но тут ее муж, как говорится, сам идиот: кто же такую ладную, смачную девочку одну-одинешеньку отпускает отдыхать? Уведут же…

Вот я, например…

Девчонка симпатичная, и если ее муж-долбоящер клювом щелкает, то кто ему виноват?

Ждана

— Можешь рассказать мне, — предлагает Эрнест, подлив мне вина в бокал.

— Эй, это будет уже второй бокал! Мы так не договаривались….

— Разве я заставляю тебя пить? Просто не люблю, когда сидим за столом, а посуда пустует.

— Что?

— У меня эту тему бзик. Все, можешь считать меня шизиком с плохим детством. Но у меня много загонов на тему честности, быта и прочего…

— Людмила, кажется, да? Жена твоя.

— Ага.

— Она об этом знала? О твоих особенностях, скажем так.

— Разумеется, — решительно кивает Эрнест. — Я выложил как на духу.

Почему-то я ему верю. Такой, как он, действительно, выложит все, как есть, и не станет прятаться за красивыми словами, витиеватыми комплиментами.

— Просто я думал, что ей до этого есть дело. Оказалось, что нет. Теперь мы разводимся.

— Не слишком ли резко? — спрашиваю я и трясу головой: а сама-то…

— Сколько длится твой брак, малышка? — интересуется Эрнест.

Неожиданно у меня по телу потекли мурашки. Не побежали, а именно потекли горячей волной по ногам, екнув где-то в животе, под твердым, пристальным взглядом мужчины.

В приглушенном свете, при огнях камина он выглядит невероятно мужественным и очень взрослым. Я бы даже сказала, что Эрнест сейчас выглядит так, словно он — ровесник Миши, хотя он младше. Но этот серьезный взгляд, выражение лица, мощная фигура, расслабленность и уверенность придает ему возраста и монументальности в моих глазах.

Невольно чувствую себя травинкой в тени огромной скалы.

— Так сколько ты в браке, малышка? — в очередной раз задает вопрос Эрнест, двинувшись вперед, наклонившись в мою сторону.

Пусть между нами — столик, но чувство, что его нет совсем, а магнетически, притягательный взгляд мужчины заглядывает мне прямиком в душу, в поисках ответа.

— Чуть больше года.

— Чуть больше года, — повторяет Эрнест. — И тебе…

— Двадцать один.

Я вышла замуж еще студенткой…

Миша просто похитил мое сердце. Бурный роман обернулся свадьбой…

— Малышка, — повторяет Эрнест.

Так, словно смакует.

— Как есть, малышка. И в жизни, и в отношениях.

— Так, хватит. Я замужняя девушка!

— Мне тридцать, моему браку больше трех лет и, видит Бог… — Эрнест опускает ладонь на грудь. — Я старался изо всех сил. Но не вышло. Иногда, стараясь что-то исправить, мы терпим, проявляем лояльность, идем на компромиссы и этим делаем только хуже. Затягиваем узел. Рубим хвост по частям. Усугубляем агонию. В то время как надо было рубить. Сразу.

— Тебе легко сказать. Так, стоп… Мои проблемы тебя не касаются.

— Вообще-то касаются! — заявляет Эрнест.

— Чтооо?

— Ты собираешься жить у меня на глэмпинге до конца сезона. Что, если твой муж здесь появится, м? Иногда супружеские разборки проходят весьма бурно. Так что… будь добра… Введи меня в курс дела. Ради твоей же безопасности. И других моих гостей, разумеется, — добавляет он. — Не хочется разгребать последствия скандала, крушения, пожара или бог знает чего еще.

— Миша не такой, — произношу я неуверенно.

Но потом вспоминаю его тон: он очень зол!

Ох…

Но и я тоже зла на него.

Потому что он пытается сделать из меня дурочку, храня интимные переписки с другой женщиной. Ах, я здесь ни причем… Мне написали, мне сиськи голые прислали…

А если бы мне прислали член?!

Как бы он отреагировал?!

Ой, черт…

Вот так, подумав со зла, я вдруг вспомнила, как однажды мне в телеграм какой-то незнакомый мужчина вдруг прислал свои причиндалы!

Тогда я была замужем за Мишей, буквально, первая зима после нашей свадьбы. Я что-то прокомментировала в городском паблике, и вдруг почти мгновенно… мне пришло… это! Мужской прибор со всеми анатомическими, волосатыми подробностями! Во весь экран.

Придурок какой-то!

Я быстро удалила, заблокировала и… больше ничего не комментировала ни в каких больших пабликах, настроила режим приватности, чур меня, чур!

Так, стоп…

Я же не оправдываю Мишу сейчас?

Или… оправдываю?

Все так сложно…

Зачем я пила это чертово вино?

Всего один бокал, но мысли уже какие-то странные. То горят жаром непрощения, то вдруг ищут лазейку…

Для мужа.

— Так что у тебя с браком, малышка?

— Хватит называть меня малышкой. У меня есть имя.

— Хорошо, что у тебя с браком, Ждана?

— Зачем мне отвечать на этот вопрос?

— Затем, что я был с тобой честен, и было бы здорово получить такую же честность в ответ.

— Ах да, у тебя же бзик. Ты знаешь, что можешь быть невыносимым, Эрнест, и очень сложным в отношениях? Даже на уровне приятельского общения.

— Ты из тех, кто считает, что правда — это зло? Что ложь во благо и во спасение имеет место быть?

— Я… Честно говоря, у меня голова вот-вот взорвется. Я просто пытаюсь понять, что происходит с моим браком и моей жизнью. Вот и все… Мне казалось, что все кругом черное и белое. Но что, если это не так?

Вот черт, я и запуталась… Сама. Без посторонней помощи!

— И?

— Муж мне изменяет. Я услышала об этом от свекрови, она еще его и похвалила. У нас неравный брак… Он — значительно старше, состоятельнее. Свекровь считает, что я ему не ровня и активно поддерживает, что у него есть интрижка. То есть, я свечку не держала. Ничего такого… Только с ее слов знаю! Но потом нашла улики. Презерватив, пятна от вина. Он не пьет вино. Переписка в телефоне с голыми интимными фото другой девушки. Муж утверждает, что он просто не удалил переписку от сотрудницы, которая навязывала ему себя, но… — развожу руками. — Многовато совпадений для одного-двух дней.