Вор тихо фыркнул.

– Два года – это не срок. Я в этих тоннелях, считай, полжизни провел, пока не расшифровал до конца проклятые записи.

– Ого. Так это ты, что ли, тот самый человек, которого ниис нанял для поисков сокровищ?!

– А то, – ухмыльнулся со спины мастер Рез. – А до меня ими занимался мой отец, которому дед в свое время только намекнуть успел перед смертью, что на пятом уровне есть потайная комната, сверху донизу забитая старинными артефактами.

Я немного помолчал, машинально подсчитывая про себя годы.

– Получается, твой дед жил в те времена, когда была в разгаре охота на «разумников»?

– Он присутствовал на казни Олерона Аввима, – спокойно сообщил мастер‑вор. – Ему тогда было лет гораздо меньше, чем мне. Но уже в те годы он стал главой гильдии зодчих. Вскоре после того, как спроектировал и построил тюрьму для государственных преступников.

Я насторожился.

– Ты сейчас говоришь о преступниках‑магах?

– Естественно.

– И какое отношение это имеет к нынешней ситуации?

– Самое прямое. Поскольку это была первая тюрьма для «разумников», то было неясно, насколько ее защита сможет сопротивляться воздействию их магии. Среди них было много артефактников. И очень мало тех, кто был способен убить, не прикоснувшись к человеку даже пальцем. Олерон Аввим, к слову, был как раз из таких, поэтому мой дед лично присутствовал при первом допросе и на пару с гильдийным магом отслеживал по артефактам изменения магического фона. На случай, если защиту придется срочно усилить или же она даст сбой. Когда Олерона доставили в камеру, дневник был при нем, – добавил Рез после небольшой паузы. – Его прямо в камере изучали представители от Ковена. И там же Олерон дал понять, что они не получат ни одного артефакта и ни одной магической книги по искусству воздействия на человеческий разум, потому что теперь их, как таковых, в этом мире не существует.

Я навострил уши.

– Что? Прямо так и сказал?

– Больше от него ничего не добились – он искусственно погрузил себя в сон на грани смерти. И уже из него не вышел, даже во время казни, которую, к слову, провели все в той же тюрьме. Однако дневник все равно прочитали, – поморщился вор, когда я прошелся лучом над водой, неосторожно подсветив плавающие в ней водоросли, древний мусор и чьи‑то останки, смутно напоминающие полуобглоданный крысиный скелетик. – Дед его увидел мельком. В самый первый день. И потом ему, разумеется, никто о результатах не докладывал. Дневник, как ты наверняка знаешь, сожгли. Но у деда была прекрасная память. Поэтому со временем он воспроизвел утраченные страницы и, прочитав о сокровищах, решил, что это может быть правдой.

– Несколько дней назад вы с ниисом дали другую информацию, – заметил я, переварив новые сведения. – И я так понял, что от дневника уцелела только одна страница…

– На самом деле не уцелело ничего. Но дед сумел запомнить то, что успел увидеть в камере, хотя наиболее ценной, ты прав, была только одна страница, которая и дошла до нас.

– Что же случилось с остальными?

– Ну, – усмехнулся вор, – для поиска сокровищ в таких условиях мало быть одаренным зодчим и иметь желание прославиться. Нужны не только большие деньги, но и специальное оборудование, а также люди, способные проникать сквозь магическую защиту и избегать всевозможных ловушек…

– Ого. Неужто твой дед рискнул обратиться в гильдию?

– А ты думаешь, я просто так стал мастером‑вором?

Я пораскинул мозгами и вскоре кивнул.

– Вероятно, это был самый простой способ совместить приятное с полезным.

– Вот именно. Поэтому на вершину власти, как дед, я решил не рваться, а вместо этого предпочел освоить вторую профессию.

– И так познакомился с другим мастером‑вором, который сейчас носит почетный титул ночного короля…

– Что‑то вроде того. Шаран, правда, не всегда разделял мое увлечение дедулиными записями и долгое время считал это напрасной тратой времени. Но однажды во время обхода на третьем уровне… а у меня, как ты понимаешь, есть обязанности перед второй гильдией… я наткнулся на знакомый значок. Точно такой же, какой не раз видел на оставшейся нерасшифрованной странице из дневника Аввима. Я его запомнил. Сопоставил со старыми картами. Поднял архивные записи. Затем подключил еще одного человека, кто разбирается в мертвых языках… и понял, что последовательность символов в дневнике – это последовательность старых опознавательных знаков, которые использовались зодчими при строительстве новой столицы и которые нужно только найти в тоннелях под городом, чтобы проследить весь путь до тайника. Олерон оставил подсказки, – приглушенно рассмеялся зодчий. – Правда, расшифровать их до конца не удалось, но нужные знаки на стенах я все‑таки нашел. Все подземелье излазал. Когда стало ясно, что на третьем уровне многих знаков попросту нет, я начал спускаться на четвертый. А затем и на пятый. До тех пор, пока остался ненайденным только последний знак, который нам с тобой как раз и предстоит отыскать.

Я чуть не споткнулся от неожиданности.

– То есть гарантии, что мы найдем сокровища, никакой нет?

– Нет, конечно, – снова рассмеялся вор. – Но мы уже близко… очень близко… сейчас направо, Шал. А потом только прямо. Сколько у тебя осталось заряда в пластинах?

– Рина на три с половиной, если палить как сейчас, и чуть больше, если мертвых душ станет не так много, – проворчал я, порядком утомившись топать босиком где по щиколотку, а где и уже по колено в вонючей воде.

– Хорошо, – хмыкнул из‑за спины Рез и надолго замолчал, предоставив мне самому размышлять над сказанным.

Я, если честно, был несколько разочарован, потому что предположение о сокровищах все больше напоминало какой‑то миф. Сколько таких бродило по моему миру, просто не счесть. И не было никакой гарантии, что Олерон банально не наврал в дневнике, не дал неверные координаты или же не заставил Ковен гоняться за химерой, тогда как на самом деле артефакты были или спрятаны в другом месте, или же уничтожены.

– Смотри, – неожиданно положил мне руку на плечо мастер‑вор, а второй указал на ближайшую стену, по темным отметинам на которой было прекрасно видно, до какого уровня поднималась вода в сезоны дождей и во время наводнений. – Видишь вон там три закорючки?

Я прищурился и через некоторое время кивнул.

– Теперь смотри сюда, – велел Рез, сунув мне под нос мятую бумажку с непонятными письменами. – Шестой, седьмой и восьмой символы справа.

Я наморщил нос, но потом забрал у него страницу, подошел к стене и, приложив к ней бумагу, придирчиво сравнив старые, уже наполовину истершиеся насечки с начертанными в дневнике каракулями.

– Один в один, – вынужденно признал я, оценив результат. – Но ты уверен, что ни на какой другой стене нет таких же?

Мастер‑вор только улыбнулся.

– Мне скоро исполнится шестьдесят, Шал. Из них больше сорока лет я провел, досконально изучая надписи на этих стенах. Да, я уверен, что ни в каком другом коридоре подобных надписей больше нет. За исключением тех, разумеется, которые я оставил сам, чтобы сбить конкурентов со следа.

– Ты имеешь в виду Ковен?

– Конечно. Они, как и мы, уже больше ста двадцати лет лазают по этим тоннелям в поисках сокровищ. Если бы никто в них не верил, думаешь, маги, отчаявшись, обратились бы в гильдию с таким заказом?

– Да хотт их знает. А кто, если не секрет, выступил в роли заказчика?

– Великий магистр[1] Ной, – спокойно отозвался вор, и вот тогда я понял, что дело и впрямь принимает серьезный оборот.

[1] Должность главы гильдии магов в королевстве Архад. В отличие от других гильдий, в отношении магов термин «магистр» означает также и ученую степень. Поэтому во избежание путаницы для обозначения должности традиционно используется приставка

До нужного места нам пришлось добираться еще рина полтора. Не потому, что было далеко – просто, как и предупреждал Рез, дальше перемещаться по тоннелям стало сложнее. И тот самый коридор, который должен был идти исключительно прямо, оказался, во‑первых, с уклоном. Во‑вторых, был затоплен на большом протяжении. И, в‑третьих, его еще и наполовину завалили плиты с некстати обвалившегося потолка. Поэтому мы порядком вымокли, выдохлись. А я еще и упарился, пока зачистил все щели от вездесущих, порядком расплодившихся некко, для которых даже потоп не представлял никакой угрозы.