Как она называется, к сожалению, не узнал – в Гоаре по непонятной причине не было принято писать названия и номера домов на табличках. Но если считать от начала, то особняк находился по правую руку и был по счету двенадцатым. А выглядел именно так, как показали улишши – роскошным, ярким, сверкающим. Причем помимо уже знакомых мне защитных и поисковых заклинаний, в доме имелась масса другой, пока непонятной мне магии.

Эх! Как же жаль, что нельзя забраться внутрь и посмотреть, что там творится!

Улишши, которые и сейчас безмолвными тенями крутились рядом, не смогли туда даже коготь просунуть. Ограда, хоть и была мне всего по пояс, кусалась ой-ой как больно. Дрожащее над ней марево тоже выглядело опасным и чувствительно обожгло моих нуррят, когда те попытались ее коснуться. Зато пройтись вдоль забора, любуясь затейливыми металлическими завитушками на калитке, мне это не помешало.

Красиво… черт возьми, это и впрямь выглядело на редкость красиво! Настоящий мастер ковал. Такая же роскошная работа была проделана и с перилами на крыльце, и с решетками, закрывающими окна. Конечно, на всей этой красоте лежала печать времени, камень местами раскрошился, краска на дереве пооблупилась, ограда местами покрылась ржавчиной, да и засов на калитке едва не заплесневел. Но даже в таком виде дом производил впечатление.

Когда же внутренние часы напомнили, что меня ждут в трактире к обеду, я с неохотой двинулся в обратную сторону. Но перед уходом все-таки не удержался – улучив момент, вынырнул ненадолго в верхний мир, чтобы взглянуть на загадочный дом обычным взглядом. И каково же было мое изумление, когда вместо здоровенного особняка моему взгляду предстал… обыкновенный пустырь!

Да-да. Просто большущий пустырь за ржавой оградой, по которому ветер гонял прошлогодние листья.

Что за черт…

Я даже головой помотал, будучи не в силах сообразить, отчего сумеречным зрением вижу одно, а простым человеческим – совсем другое. Затем вернулся на изнанку. Еще раз проверил – нет, не померещилось. После чего решительно двинулся к ограде и ткнул пальцем в ту ее часть, что была не прикрыта магией.

И знаете что?

Ограда оказалась настоящей! Не плодом моего воображения, не галлюцинацией и не миражом! А значит, сумеречное зрение проинформировало меня правильно: дом здесь действительно стоял, причем давно, вот только никто, кроме меня и улишшей, его не видел.

Неожиданное открытие так меня взбудоражило, что я был готов заняться изучением загадочного особняка прямо здесь и сейчас. Но голос разума оказался сильнее, да и время отчаянно поджимало. Поэтому, поколебавшись, я все же не стал делать глупостей. Ушел. И до вечера честно проработал в трактире. Но с наступлением темноты бурливший в моих жилах азарт вперемешку с непреодолимым любопытством все-таки взяли свое, и я решил сделать вылазку, для которой ночь была самым подходящим временем.

Дело оставалось за малым – удрать из трактира так, чтобы никого не насторожить. Для этого требовалось лишь в нужный момент споткнуться и у всех на виду растянуться на полу. А поднявшись, с охами и ахами доковылять до ближайшей табуретки, после чего закатать штанину и продемонстрировать всем желающим свое распухшее, посиневшее до устрашающего оттенка колено.

Этого хватило, чтобы дядька Гош в сердцах выругался и послал меня вместе с коленом… на чердак. Сугубо по той причине, что народу в трактире было не очень много, а если лишить меня возможности восстановиться, придется или тратиться на лекаря, или же заиметь на руках хромого-больного (читай – бесполезного во всех смыслах) меня.

Мысленно поблагодарив Ули за достоверность отека, я со страдальческим видом потащился наверх, стеная при каждом шаге. А как только добрался до чердака, тут же подпер дверь стулом, выскользнул на крышу, нырнул на изнанку и, оставив Седьмого и Восьмого на стреме, со всей доступной скоростью помчался по своим делам.

До нужного дома я добрался лишь к середине ночи, поскольку на этот раз с попутками мне не повезло. Затем еще раз оббежал загадочный дом по периметру. Нашел место, где ограда покосилась и немного просела. Обнаружив над ней едва заметно переливающуюся пленку какого-то… полагаю, что маскирующего или типа того… заклинания, осторожно потыкал в него пальцем. Затем просунул вперед руку, подержал пару минут, готовый в любую секунду ее отдернуть. И убедившись, что появившееся на коже покалывание вполне терпимо, свистнул крутящимся рядом нуррятам.

– Малышня, подбросьте-ка меня на ту сторону.

Улишши послушно подставили спины, и я, разбежавшись, одним махом сперва вскочил на них, а затем ловко перепрыгнул через ограду.

Странное заклинание меня обожгло, но не до такой степени, чтобы я зашипел или возмутился. Ну пощипало слегка. Ну шкуру чуток опалило. Главное, что не испепелило, а остальное я переживу.

Выпрямившись, я успокаивающе махнул забеспокоившимся нуррятам и тихо хмыкнул, когда мои звери один за другим перемахнули через ограду. Ули сопроводил это действие негодующе-возмущенной волной, вроде как сообщив, что ни один из улишшей меня ни при каких обстоятельствах не оставит. После чего я повеселел, потрепал довольно ластящихся змеекотов по холкам и в сопровождении зубастой шестерки двинулся к дому.

Что удивительно, никто мне в этом не препятствовал. Висящая над двором радужная пленка ни к кому из нас не цеплялась, огнем не плевалась и, вообще, осталась равнодушной к вторжению. На дорожке, что вела к крыльцу, тоже ничего опасного не виднелось. Темных душ поблизости не нашлось. Никакой охраны, никаких подозрительных магических образований. Разве что на деревянной двери красовался большущий путаный красно-зелено-лиловый клубок. Но, поскольку бронзовую дверную ручку он не закрывал, я просто нажал на нее, и старая дверь неохотно приоткрылась.

– Эй… есть тут кто? – заглянув в образовавшуюся щель, поинтересовался я.

В доме никто не ответил.

– Нет тут никого, – бодро возвестил я и распахнул дверь уже на всю ширину.

За ней оказался большой, погруженный в темноту холл. Изящные колонны вдоль украшенных гобеленами стен, искусно выполненная мозаика на каменном полу, изгибающийся аркой высокий потолок, откуда на длинных цепях спускались две большущие люстры… Я чуть не крякнул, не ожидав найти здесь такое великолепие. Причем, несмотря на внешнюю старину, дом вовсе не походил на покрытое паутиной жилищей старого затворника. В холле не было ни единой пылинки! Выложенный мозаикой пол блистал идеальной чистотой. Дверная ручка с внутренней стороны выглядела так, словно ее только что протерли. Да и камень на колоннах поражал безупречной белизной.

– Твою ж тещу… куда это я попал? – пробормотал я, настороженно изучая открывшееся великолепие.

– Ты стоишь по ту сторону жизни, гость, – вдруг прошелестел невесть откуда взявшийся ветер.

Я вздрогнул от неожиданности. Жмущиеся к моим ногам улишши ощетинились, но тут какая-то неведомая сила буквально пихнула нас в спину. Мы с нуррятами ввалились внутрь. А, услышав за спиной злорадный щелчок закрывшейся двери, сгрудились еще теснее и, прижавшись друг к другу спинами, угрожающе зарычали.

После такого приветствия думать о чем-то светлом и радостном у меня не получалось, поэтому я не особенно удивился, увидев рядом со щекой возбужденно подрагивающего Изю. Хвост то бесшумно разевал зубастую пасть, то снова ее закрывал, вертясь во все стороны в поисках неведомого врага. Улишши тоже находились во всеоружии. Да и я был готов в любой момент сменить форму на более воинственную.

Но в доме было на удивление тихо.

– Э-эй, – на пробу позвал я, настороженно озираясь вместе с хвостом. – Говорящая голова… ты еще тут?

– Я – не голова, – немедленно отозвался тот же голос, и мне показалось, что прозвучало это чуть ли не с обидой.

– Да? А кто же тогда?

– Я – дом.

– Какой еще дом? – неприлично ступил я.

– Вот этот! В который ты, между прочим, залез без спроса! – вдруг и впрямь разобиделся голос, отчего зазвучал гораздо громче, чем в первый раз.