Видно было, что Ройсу доставила удовольствие мелкая месть Берни. Если у Ройса где-то и было преимущество, то как раз на высоте сотни футов, когда он висел под покровом темноты на реях и канатах.

Адриан повернулся, отчего его гамак закачался.

— Что ты сделал?

— Пока ничего, но именно это и сводило его с ума. Бедняга до сих пор потом обливается.

— Так он тебя все-таки узнал?

— О да, и сегодня был бледен, как две луны.

Ройс осмотрел канаты гамака, который повесил для него По, и в целом остался доволен его работой.

— Честно говоря, я крайне удивлен, что Берни до сих пор жив, ну… скажем, не упал с верхотуры и не разбился насмерть, — сказал Адриан.

Ройс покачал головой.

— Два несчастных случая на моей мачте — как-то многовато. Кроме того, Берни не собирался меня убивать.

— На мой взгляд, именно это они и собирались сделать. И кажется, неплохо подготовились.

— Думаешь? — спросил Ройс, присаживаясь на ящик с галетами, которые По приготовил для завтрака. — На их месте я бы действовал иначе. Ну скажи, зачем устраивать драку при стольких свидетелях? Если бы меня убили, их бы повесили. И зачем нападать на меня на нижней палубе, когда повсюду море — отличное место, чтобы избавиться от трупа, а чем ближе жертва к борту, тем легче ее столкнуть.

— Тогда чем они, по-твоему, занимались?

Ройс сжал губы и покачал головой.

— Не представляю! Если это отвлекающий маневр, чтобы порыться в наших вещах, почему бы не затеять драку наверху? Если уж на то пошло, мы подолгу отсутствуем на жилой палубе, и времени, чтобы осмотреть наши пожитки, у них было предостаточно.

— Думаешь, они просто хотели напугать нас?

— Если и так, то это придумал не Берни. Все, кто меня знает, отлично понимают, что угрожать мне убийством и не довести дело до конца означает только одно: накликать на себя верную смерть. Уж кто-кто, а Берни не мог об этом забыть.

— Значит, их подговорил Дернинг?

— Может быть, но… Не знаю. Берни не стал бы идти на поводу у такого человека, как Дернинг, и слушаться его приказов. Особенно таких глупых.

— Понятно. Стало быть…

Они подскочили, услышав глухой звук — словно о палубу ударилось еще одно тело. Адриан широко распахнул дверь камбуза и с любопытством выглянул наружу.

На дежурстве стояла вахта левого борта. Обычно в эту пору матросы, лениво наблюдая за снастями, коротали время, разгоняя дрему вялыми беседами, но сейчас они энергично спускали на воду шлюпку, которая, ударяясь о борт, издавала глухие звуки.

— Странное время для тренировок, — заметил Уайатт, подходя к ним со стороны полубака.

— Не спится? — спросил Ройс.

Уайатт усмехнулся.

— Посмотрите, кто тут у нас на вахте. — Он указал на квартердек, где стояли, оживленно беседуя, куратор Траник, мичман Берил, доктор Леви и Берни Дефо.

Они обошли полубак и быстро направились в сторону носа. Заглянув за борт, Адриан увидел, как шестеро человек гребут в направлении мерцавшего вдали огонька.

— Еще один корабль, — пробормотал Ройс.

— Правда?

— Маленькая одномачтовая шхуна. Флага нет.

— В шлюпке еще что-нибудь есть? — спросил Адриан. — Если они отвозят пресловутую оплату…

Ройс покачал головой.

— Там только матросы.

Они наблюдали за лодкой до тех пор, пока вдали не затих плеск весел. Напрягая глаза, Адриан вглядывался в темноту, но видел лишь покачивавшийся на воде свет шлюпки и слабый огонек, к которому она двигалась. Они в напряжении ждали, что последует дальше.

— Лодка возвращается, — наконец объявил Ройс. — И в ней еще один человек.

Уайатт прищурился.

— Кого они могут забирать посреди ночи из Делгоса?

Шлюпка подошла вплотную к судну. Как и сказал Ройс, среди матросов появился новый человек — закутанный в одеяла с корабля, тщедушный и маленький, с худым бледным лицом и шапкой седых волос. Выглядел он очень старым, много старше любого моряка, так что едва ли на корабле от него была бы хоть какая-то польза. Поднявшись на борт, он тотчас направился к Транику и доктору Леви. Рядом с ним матросы положили его вещи. Одна из сумок открылась, и на выдраенную палубу выпали две тяжелые книги в кожаных переплетах.

— Осторожнее, мальчик мой, — предостерег матроса старик. — Эти книги — большая редкость, уникальные в своем роде и, подобно мне, очень старые и, к несчастью, хрупкие.

— Отнесите его вещи в каюту доктора Леви, — приказал Траник.

Взглянув в сторону носа, он вдруг остановился, заметив неожиданных наблюдателей, а потом медленно, как бы в раздумье, направился к ним. Защищаясь от холодного ветра, он плотнее запахнул свой темный плащ, поднял плечи и сгорбился. Всем своим обликом он напоминал нахохлившуюся хищную птицу.

— Что это вы делаете на палубе? Вы не входите в состав вахты левого борта.

— Мы не на дежурстве, сэр, — ответил за всех Уайатт. — Просто вышли подышать свежим воздухом.

Траник уставился на Адриана и сделал шаг в его сторону.

— Ты ведь кок, правильно?

Рука Адриана инстинктивно потянулась к мечу, которого сейчас у него не было. Что-то в кураторе заставило его содрогнуться. У кураторов всегда был грозный вид, но от этого человека просто мурашки бегали по коже. Когда Адриан посмотрел ему в глаза, ему показалось, что он видит едва сдерживаемое безумие.

— Ты пришел в команду вместе с… — Траник перевел взгляд на Ройса. — С ним. Да, ловкий парень, отлично лазает по вантам. Как тебя зовут? Мельборн, да? Ройс Мельборн? Я слышал, у тебя была морская болезнь. Как странно.

Ройс молчал.

— Действительно, очень странно.

— Куратор Траник! — слабым голосом позвал его старик с другого конца палубы. — Если позволите, я бы пошел вниз. Этот влажный ветер… — Он кашлянул.

Какое-то время Траник пристально разглядывал Ройса, затем резко повернулся и пошел к старику.

— Не очень приятно, когда такой человек вдруг проявляет к тебе интерес, правда? — заметил Уайатт.

Теперь, когда шлюпку подняли обратно на борт, на квартердек вышел капитан и задал новый курс — на восток, навстречу ветру.

— Очередная депеша от сэра Бректона, сударь, — объявил писарь, подавая имперскому канцлеру небольшой свиток.

Пожилой мужчина вернулся за стол в своем небольшом кабинете и, ознакомившись с содержанием послания, нахмурился.

— Этот человек неисправим! — воскликнул канцлер, ни к кому не обращаясь, поскольку был в комнате один, не считая служанки, мывшей пол. Затем он достал чистый лист и обмакнул перо в чернильницу.

Неожиданно дверь открылась, и канцлер вздрогнул.

— Вы что, не могли постучаться? — недовольно пробурчал он.

— Прошу прошения, Биддингс, я вас напугал? — заходя в комнату, спросил граф Чедвик.

По полу за ним волочился шлейф роскошного длинного плаща, на согнутой руке висела пара белых перчаток. Граф надкусил ярко-красное яблоко.

— Вы все время меня пугаете! Как будто это доставляет вам неслыханное удовольствие.

Арчибальд улыбнулся.

— Я видел, как принесли депешу. Есть известия с «Изумрудной бури»?

— Нет, это сообщение от Бректона.

— От Бректона? Что он хочет? — Арчибальд уселся в кресло напротив канцлера и поставил обутые в сапоги ноги на удобную скамеечку.

— Сколько я ни твердил, что нужно набраться терпения и подождать, он никак не может понять, что нам известно куда больше, нежели ему. Он требует позволения атаковать Ратибор.

Арчибальд вздохнул.

— Опять? Надеюсь, теперь вы понимаете, с чем мне приходилось мириться все эти годы. Они с Энденом такие упрямые, что я…

— Были упрямые, — поправил его канцлер. — Сэр Энден погиб в Дальгрене.

— Ну да, разумеется, — кивнул Баллентайн. — А ведь какого хорошего человека зря потеряли! — Он еще откусил от яблока и продолжал с набитым ртом: — Хотите, я сам отвечу Бректону? Все-таки он мой рыцарь.

— Это не поможет. Вот если бы мы могли объяснить ему истинную причину, по которой сейчас нельзя атаковать Ратибор…