Услышав это, Густав бросился на Лиама, скрутил и повалил на землю. Принцы, сцепившись, катались в грязи.

– Похоже, ты отлично видишь, – прохрипел Лиам.

– Еще не очень четко! – заорал Густав. И ударил Лиама о дерево.

– Рад, что ты поправляешься, – просипел Лиам, врезал Густаву ногой в грудь и опрокинул навзничь.

– Повезло тебе, что я еще не все вижу, – прорычал Густав. – А то бы я от тебя уже давно мокрое место оставил! – Он протянул руку, чтобы схватил Лиама за плащ, но тот наполовину сгорел. Пальцы Густава сомкнулись на пустом месте.

– Оп-па! А что случилось с твоим обожаемым плащом, господин Модник? – загоготал Густав.

– Его сжег дракон. В точности как твою шевелюру.

– Хе-хе! Ты лишился плаща. Мне этого вполне достаточно.

Густав с хихиканьем отошел и сел на пенек. Лиам прислонился к ближайшей сосне, отдуваясь и не по-хорошему косясь на Густава. Последовала долгая неловкая пауза.

– Знаете, а по-моему, день выдался что надо, – сказал наконец Дункан, оглядев спутников придурковатым взглядом. – Я впервые в жизни видел, во-первых, великана, во-вторых, дракона, а в-третьих, злую колдунью – и все за один раз!

– А как же та колдунья, которая отравила Белоснежку? – спросил Фредерик.

Дункан помотал головой:

– Мы не знакомы.

Лиам сделал глубокий вдох.

– Так, а теперь пошли по этой дороге, может быть, до города не очень далеко, – сказал он. – Сделаем привал, поедим, раны перевяжем.

– И переоденемся, – добавил Фредерик. – Как было бы славно переодеться…

– В какую сторону мы бежали от колдуньи?

– По-моему, на восток.

– Значит, милях в пяти по этой дороге к северу должен быть город. Фларгстагг называется. Вообще-то, я туда и собирался.

– Почему? – спросил Фредерик.

– Потому что братья всегда запрещали мне соваться во Фларгстагг, – объяснил Лиам.

– Фларгстагг! – воскликнул Дункан. – Какое интересное название! Пойдем!

И он побежал на юг.

Густав наклонился к Фредерику:

– Что-то я пока плоховато вижу. Мне показалось или он все-таки бежит вприпрыжку?

Лила решительно шагала по грязной дороге обратно в Эринтию. Она ни на шаг не сходила с дороги и внимательно следила, не зашевелятся ли ветки в лесу. В том, что она сообразит, как поступить, нарвавшись на дикого зверя, Лила не сомневалась, ведь она прочла «Фауну Штурмхагена» от корки до корки пять раз, но все же вздрагивала, стоило ей заметить на обочине крысу или заслышать резкое карканье пролетающей мимо вороны. Иногда Лиле попадались развилки, и хотя каждый раз она более или менее знала, в какую сторону идти, ей было трудно избавиться от подозрения, что она заблудилась. Она даже засомневалась, так ли уж разумно было бросать Грошпера.

В лесу раздался протяжный вой.

«Волк, – подумала Лила. – Что в книге говорилось о волках? Ага, вспомнила. Надо искупаться в томатном соке, чтобы отбить собственный запах и сбить волков со следа. Вот зараза. Тоже мне полезный совет».

Потом она вспомнила другую рекомендацию из «Фауны Штурмхагена»: «Если больше ничего не помогает, спасайтесь бегством».

Так Лила и сделала. Она бросилась бежать со всех ног, однако внимательно смотрела на дорогу, чтобы не споткнуться о случайный камень или корень. Так что Руффиана Синего она заметила, только когда врезалась в бок его коня.

– Да тьфу, – проговорила Лила, когда наемник втащил ее в седло и наскоро обмотал веревкой.

– Наконец-то, – вздохнул Руффиан. – Ты себе не представляешь, сколько времени я на тебя потратил. Удивительная черствость.

Глаза его затуманились.

– Ты что, сейчас заплачешь? – поразилась Лила.

– Так трудно, когда ты лучше всех, – всхлипнул Руффиан. – От тебя многого ожидают. Колоссальная ответственность. Просто я рад, что наконец-то поймал тебя и могу снова взяться за работу.

– Вот и гнался бы за моим братом, не отвлекаясь, – сказала Лила. – Зачем было возвращаться за мной?

– Я и гнался, – сказал Руффиан. – А ты мне помешала. Я бы сказал, ты прирожденная помешательница. – Наемник бросил связанную Лилу поперек крупа и пустил коня рысью. – К тому же никогда не знаешь, что за мерзкие твари того и гляди набросятся на тебя из-за кустов.

Прошел час.

– А теперь ты чем занимаешься? – спросила Лила.

Руффиан сидел на корточках и изучал чьи-то следы.

– Хватит меня обо всем спрашивать, задергала совсем! – простонал он, не поднимая головы.

– Просто хотела узнать, что ты делаешь, – ответила Лила. – По-моему, это интересно.

Руффиан вздохнул:

– Здесь прошли четыре человека, вон в ту сторону. Трое из них были скованы одной цепью.

– Откуда ты знаешь?

– Угол наклона. Еще некоторые следы глубже на носках, чем на пятках. Из троих скованных тот, что впереди, тащил за собой двоих остальных. Еще есть отпечатки коленей и ладоней. Один из них постоянно падал.

– Дай погляжу!

– Нет. Я не просто так тебя связал.

Руффиан вскочил в седло перед Лилой. Пришпорил коня и свернул с дороги в лес.

– А почему мы решили пойти по следам? – спросила Лила.

– Мы ничего не решили, – сварливо ответил Руффиан. – Решил я. А я иду по следам, потому что среди тех, кто их оставил, был твой братец.

– Ты это понял по следам? – восхитилась Лила.

Руффиан мотнул головой:

– Неподалеку отсюда есть разбойничье логово. Твой брат там побывал, но сбежал. С тремя спутниками.

– С ума сойти, – сказала Лила. – Как ты считаешь, куда он направляется теперь?

– Следы ведут по прямой от разбойничьего замка. Эти четверо знают, куда идут, – на Сиротливую пустошь. К горе Упырье Крыло. А теперь хватит задавать вопросы. Горло болит с тобой болтать.

Лила подняла голову – ее осенила потрясающая мысль.

– Руффиан! – взволнованно воскликнула Лила. – Поворачивай коня!

– Почему ты обращаешься ко мне так фамильярно, просто по имени? – простонал наемник. – Неужели вам, детям, не объясняют…

– Руффиан, послушай меня, ты не вернешь моего брата принцессе Шиповничек, потому что мой брат очень скоро погибнет. Он собирается сразиться с колдуньей, которая его, скорее всего, убьет.

Плечи у Руффиана поникли, он молчал.

– Какие еще могут быть причины? – настаивала Лила. – Иначе зачем ему на гору Упырье Крыло? Наверняка он узнал, что колдунья похитила бардов, и хочет их освободить. Лиам всегда так поступает. А если Элла говорит правду и колдунья и в самом деле такая страшная, Лиам сам не понимает, против кого идет!

– Наверное, ты полагаешь, будто мне известно, о чем ты лепечешь? – проворчал Руффиан.

Тогда Лила рассказала ему все, что узнала от Эллы.

– Руффиан, тебе надо прямо сейчас разворачиваться и ехать в Авонделл. Сам видишь, – уговаривала она наемника. – Шиповничек хочет за Лиама замуж. Если он погибнет, она явно не обрадуется. Так что для тебя это единственная возможность избежать возмездия, а может быть, и плату получить. – Лиле совсем не нравилось, что придется сообщить принцессе Шиповничек, где находится Лиам, однако лучше уж он окажется в ее когтях, чем превратится в горстку пепла.

– Продохнуть не дают. – Руффиан испустил тяжкий протяжный вздох. Лила увидела, как по его обветренной щеке бежит слезинка. Однако коня он развернул. – Повезло тебе, что я знаю, где тут можно срезать напрямик!

Четверка изнуренных принцев брела, пошатываясь, по булыжной мостовой на главной улице Фларгстагга. Вдоль узких улочек городка стояли уютные домики с соломенными крышами, перед каждым из них красовался палисадник с яркими цветами. Детишки, смеясь, играли в догонялки, влюбленные парочки сидели на резных деревянных скамейках и мечтательно глядели в ясное голубое небо.

– Очаровательное местечко! – пропыхтел Дункан.

– Да, – отозвался Фредерик. – Пожалуй, приемлемо.

Густав заржал.

– Что тут смешного? – спросил Фредерик.