Когда эта история всплыла – а у менестрелей, честное слово, на нее был спрос, да еще какой, – братья стали издеваться над Густавом хуже прежнего. Стоило ему показаться в коридорах замка, как вслед неслись глумливые возгласы: «Берегись, Прекрасный Принц, тут за углом страшный-страшный куст! Ничего-ничего, мы позовем кузину Хельгу, она тебя спасет!»

Густав решил, что ниже падать уже некуда. Он стяжал славу великого неудачника. Густав никогда не был душой компании, и теперь, конечно, лучше не стало.

И вот однажды, после того как над Густавом всласть посмеялись какие-то пастухи (по словам Густава, овцы и те хохотали), могучий принц удалился в лесную чащу, залез на высокое дерево и спрятался в ветвях на самой верхушке – он хотел избежать всяких контактов с людьми. Но Рапунцель все равно его разыскала.

– Слезай, – окликнула его она. – Я отведу тебя домой.

– Отвали, – ответил Густав. – Не видишь, я на дереве сижу?

– Я понимаю, людская молва ранит тебя, – сказала Рапунцель. – Но от меня ты слова дурного не услышишь.

– Еще бы, ты же у нас прямо мисс Совершенство, – проворчал Густав с вышины. – А вообще-то, все из-за тебя. Это из-за тебя все считают, что я какой-то ходячий анекдот!

– Меня огорчает, что ты так думаешь, – сказала Рапунцель, выгнув шею, чтобы лучше видеть его. – Ты же знаешь, я хотела как лучше. Когда я увидела тебя в таком состоянии…

– Да все бы у меня было нормально!

– Ты же едва не погиб!

– «Едва» не считается! Вот в чем беда-то, ты, Толстокосая! Вечно лезешь помогать там, где помогать не надо!

– Помогать людям – мое призвание! У меня дар такой!

– Ну так я его тебе возвращаю! – Густав фыркнул. – Передари кому-нибудь другому!

Рапунцель помолчала, а потом ответила:

– И правда. Нельзя оставлять этот дар себе, это эгоистично. В мире полно несчастных, а я сижу здесь и трачу свой талант на то, чтобы научить тебя самоуважению.

– Чего?! – Густав спрыгнул на землю, по пути сломав несколько сучьев. – А с собой поработать не пробовала, а, Золотое Сердце? У самой вон мозги набекрень! Понимаешь, у меня все круче некуда. Я себя уважаю, и еще как. А чего бы не уважать? Дерусь как никто, охочусь лучше всех, верхом скачу…

– Если ты и правда так себе нравишься, зачем доказывать, что ты лучше всех?

– Отвали! – рявкнул Густав. – Иди помогай другим – ты же сама решила. Мне никто не нужен.

Рапунцель подобрала волосы и собралась уходить.

– Ты прав, – сказала она на прощание. – Мое дело – помогать другим. Не понимаю я тебя, Густав. Зато ты, наверное, меня понимаешь – и то ладно.

Густав никому не сказал, что Рапунцель ушла. Зато еще больше преисполнился рвения доказать всему миру, что он настоящий герой и достоин уважения. И целыми днями разъезжал по округе, высматривая, кого бы спасти.

Несколько месяцев спустя Розильда Штиффенкраус с семейством деловито собирали урожай свеклы, как вдруг деревья в ближайшей роще расступились, раздался рокот – и оттуда вывалился здоровенный тролль и повел, принюхиваясь, исполинским носом. Если вам никогда не доводилось видеть тролля, имейте в виду, что ростом они футов девять, покрыты клочковатой шерстью болотного цвета и иногда с рогами, а иногда без (у нашего тролля имелся один витой рог – торчал на башке слева). Впервые столкнувшись с троллем, многие считают, что их атакует огромная свирепая груда вареного шпината. Однако Розильда Штиффенкраус прожила в Штурмхагене всю жизнь и хорошо разбиралась в троллях.

– Вот принесла нелегкая, – вздохнула Розильда. – Явился – не запылился. Дети, идите в дом и носа не показывайте, пока он не уберется.

Рис. 7. ТРОЛЛЬ

Огромное зеленоватое человекообразное хрюкнуло и с голодной ухмылкой на жуткой роже затопало прямо на крестьянское семейство. Розильда поскорее затолкала одиннадцать своих отпрысков в бревенчатый домик, после чего все они повысовывались из окон и стали глядеть, как чудище, сев посреди огорода, запихивает в рот пучки свеженадерганной свеклы. Розильда была в ярости.

– Залезть в огород – это ладно! – негодовала она. – Но чтобы зверюга лопала наш провиант – да ни за что на свете!

Крепко сбитая, краснолицая крестьянка вытерла руки о передник, распахнула дверь и решительно вышла на крыльцо.

– А ну, убери свои грязные лапищи от нашей свеклы! – заорала она. Буйные огненно-рыжие кудри подпрыгивали от злости с каждым словом. – Мы с раннего утра тягаем свеклу из земли, и я не дам тебе все сожрать, пропади ты пропадом!

Розильда выдернула из земли лопату, занесла над головой и примерилась хорошенько врезать пожирателю овощей, который был раза в два ее крупнее. Дети столпились на пороге и бодро скандировали:

– Ма-моч-ка! Ма-моч-ка!

Тролль ошарашенно уставился на Розильду – по подбородку у него тек темно-красный свекольный сок.

– Грры, – проурчал воришка. – Госпожа Лопата Бум?

– Еще как бум, чтоб тебя приподняло да шлепнуло, – прорычала в ответ Розильда. – Бросай свеклу и топай обратно в лес.

Тролль посмотрел на свирепое лицо Розильды, потом на длинную ржавую лопату, которой она грозно размахивала над головой. И бросил пучок свеклы, не донеся до рта.

– Госпожа Лопата Бум тролль не бум, – промямлил он и встал. – Тролль ничего. Тролль пошел.

И тут – фанфары – явился принц Густав. Облаченный в бряцающие латы, отороченные мехом, и с огромным сверкающим боевым топором в руках, он скакал на добром коне, а его белокурые волосы так и развевались.

– Куда собрался, зверюга? – закричал Густав. Даже не придержав коня, он соскочил с седла, стремительный, словно ракета, и стукнул тролля обухом по хребту. Принц с троллем сцепились и покатились по грядкам гремящим и рычащим клубком, приминая свежую свекольную рассаду, но наконец троллю удалось подняться на ноги и скинуть Густава. Принц проломил спиной деревянный забор крестьянской усадьбы, однако ловко вскочил и изготовился снова атаковать чудовище. Тут Густав заметил, что губы тролля вымазаны темно-красным свекольным соком.

– Ах ты, пожиратель младенцев! – вскричал принц.

Детям, само собой, ничего не угрожало, более того, они гурьбой высыпали в огород поглазеть на драку, однако Густав так сосредоточился на чудище, что не замечал подобных мелочей. Принц крутанул топор. Тролль перехватил древко огромными когтистыми лапами, отобрал у Густава оружие и зашвырнул в угол двора, где топор с грохотом и треском разнес вдребезги несколько бочек маринованной свеклы.

– Вот гадство! – выругался Густав, отчего старшие ребятишки зажали уши младшим.

Обезоруженный принц оказался один на один с троллем. Чудище было выше фута на три, но Густав страха не выказывал. Вообще-то, он и вправду, что называется, не ведал страха. Раздражение, оторопь, иногда смущение – такими были привычные чувства Густава. Но страх – нет.

– Зачем, Сердитый Человек? – вопросил тролль.

Густав бросился на зверя, но тот перехватил его в прыжке и поднял в воздух. Перевернул вверх ногами и воткнул головой в землю на манер сваи. Огорошенный Густав попытался было уползти, однако тролль, крепко держа его за ноги, качнул им влево и швырнул прямо в штабель деревянных ящиков. Потом чудище качнуло принцем вправо и обмотало его вокруг столбика в заборе. Густав замахнулся на тролля кулачищем, но даже не попал. Зверь поднял его над головой и уже собрался зашвырнуть на крышу амбара, как тут за спиной у тролля возникла Розильда и стукнула его по затылку лопатой.

– Ой! – Тролль уронил Густава в грязь и потер больное место на черепушке. – Госпожа Лопата Бум обещать тролль не бум!

– Это было до того, как ты избил бедного прохожего, – возразила Розильда. – А теперь убирайся!