Улыбка была счастливой, удовлетворенной. Ивейн впервые увидела такую улыбку на его лице.

— Вы все помните? — спросила она.

Он кивнул.

— Это было прекрасно. И это сделал я?

— Это сделали вы. — Она засмеялась. — Это, конечно, не означает, что вы уже можете входить в контакт с камнем без меня, но вы сделали большие успехи. Я думаю, вы теперь видите, что это не так уж сложно. О, Синхил, если вы будете помогать нам, то мы сделаем вас таким королем, какого еще не видел мир!

Он сразу отвернулся, и Ивейн поняла, почему он стал замкнутым, осторожным. Но тем не менее на сей раз его защиты были не так высоки и прочны, как раньше.

Она ушла, оставив его размышлять над тем, что он ощутил сегодня. Синхил долго сидел и смотрел на кристалл, но в контакт с ним он входить не собирался: ведь он же дал слово.

Теперь они работали с кристаллом почти ежедневно, пока Синхил не научился входить и выходить из транса без посторонней помощи. Затем она позволила ему использовать камень во время молитвы. Она не говорила ему, что он уже приобрел такой опыт, который позволит ему обходиться без камня. И теперь он уже не казался таким несчастным оттого, что ему пришлось отказаться от жизни монаха.

Но он все еще не хотел быть королем, и в интимные контакты с прелестной Меган он тоже старался не вступать, избегая их при любой возможности. Эта часть его династического долга была ему совсем не по душе.

Но его обучение проходило очень успешно, хотя он совсем не подозревал этого. Его работа с кристаллом была бесценна с точки зрения дисциплинирования его разума и раскрытия потенциалов энергии, свойственных ему от рождения.

Только к маю они были готовы. Прошли долгие недели споров, исследований и планирования. Они очень много спорили о том, сколько можно сказать Синхилу, когда сказать, какие силы пробудить у него, так как следовало выбирать менее опасные для него самого и для его непоколебимого мировоззрения.

Они выбрали день Рудемас для передачи могущества.

Ранним вечером, еще до ужина, в покои вошли Камбер, Ивейн и Райс.

Синхил сидел в кресле у камина, положив ноги на мягкую подушечку (видимо, он все же ценил некоторые стороны жизни королей), в руках он держал ширал. Он думал о нем, но в данный момент камень был только средством занять руки, а не сфокусировать сознание. Он был голоден и очень удивлен, что ему ничего не несут.

Стук в дверь, следовательно, не застал его врасплох, хотя он удивился, увидев на пороге трех человек, легким знаком он позволил им войти и указал на кресла перед камином.

— А я решил, что мне принесли ужин, — сказал Синхил, усаживаясь в свое кресло.

Наконец они все устроились. Ивейн села на свое обычное место слева от Синхила, Райс — на ручку его кресла, Камбер — слева от Ивейн.

Так как все молчали. Синхил смущенно склонил голову и заерзал в кресле.

— Что-нибудь случилось?

— Нет, все идет так, как и должно идти, Ваше Величество, — ответил Камбер. — Пришло время нам серьезно поговорить. Причем нужно, чтобы разговор был коротким.

— Почему коротким? Вечер только что начался, и у меня бездна времени.

— Нет, у вас будет работа, — спокойно ответил Камбер. — Именно об этом мы и пришли поговорить.

— Боюсь, я не понимаю, о чем вы говорите.

Синхил выпрямился и положил руки на подлокотники. Ему не понравилось вступление Камбера.

Он посмотрел на Ивейн, надеясь увидеть какой-нибудь намек на то, о чем идет речь.

Но рука протянулась к его лбу, и Синхил понял, что, если эта рука коснется его, он уснет. Синхил рванулся в сторону, пытаясь избежать этого, но было уже поздно.

— Спи.

Это было все, что он услышал.

Синхил почувствовал какую-то легкую вибрацию и головокружение. Эти ощущения были ему знакомы по работе с кристаллом. Он, словно сквозь туман, нащупал его в руке, но на этот раз не ощутил приятного чувства власти над кристаллом. Синхил закрыл глаза и обмяк в кресле. Он не мог бороться с тем, что обрушилось на него.

— Теперь слушай меня, — донесся издалека голос Ивейн. Это был единственный звук во всей Вселенной. — Ты не можешь сопротивляться нам физически. Можешь открыть глаза, но ты будешь повиноваться нам. Посмотри на меня, Синхил.

Он открыл глаза и посмотрел на нее, но очень вяло, замедленно. Повернув голову, он посмотрел на остальных и увидел, как Камбер поднялся, подошел к нему и, положив руки на подлокотники кресла, заглянул в его глаза. Синхил не мог уйти от этого взгляда.

— Откройся мне. Синхил, — сказал Камбер, мастер Дерини.

Синхил понял, чего они от него хотят, что намереваются сделать.

Он продолжал сопротивляться, напрягая все свои мысленные силы, но тщетно.

Они вели его в церковь по темным каменным коридорам, а он не мог ни бежать, ни кричать, ни вырваться из их рук.

Двери охранялись молчаливым рыцарем-михайлинцем. Келлен! Синхил узнал его сразу. Монах держал в руке обнаженный меч.

Когда они приблизились, Келлен нажал на странно сверкающую ручку двери, дверь распахнулась, и Келлен почтительно поклонился, когда они проходили мимо.

Дверь закрылась за ними, и Синхил долго оборачивался назад, чтобы бросить последний взгляд на эту дверь, отрезавшую ему путь к бегству.

Но он не мог бежать. Он шел туда, куда его направляли. И вот он уже стоял спокойно и не сопротивляясь в самом центре помещения, уже знакомого ему по венчанию. В свете лампад и двух высоких алтарных свечей он увидел Джорема, появившегося откуда-то из полутьмы и поднимающегося по алтарным ступенькам.

Священник встал на колени и долго стоял, погруженный в молитву. В полутьме видны были только его светлые волосы, сутана и шарф. Затем он встал, повернулся к Синхилу, и в руке у него вспыхнул факел. Священник передал факел сестре, а сам повернулся к алтарю и подсыпал ладана в дымившуюся кадильницу. Синхил не видел Камбера и Райса, но знал, что они где-то поблизости.

На расстоянии нескольких футов от Синхила, на полу, в медных подсвечниках стояли три новые свечи, Ивейн направилась с факелом к одной из них. Синхил вспомнил, что, когда шел сюда, прошел мимо четвертой свечи — значит, он сейчас стоит в центре квадрата, образованного этими свечами. Это повергло его в панику.

Он сказал себе, что причина для тревоги существует, и попытался вспомнить, почему это так пугает и тревожит его. Но разум отказывался помочь ему.

Ивейн зажгла свечу у алтаря и двинулась к следующей, прикрывая пламя факела рукой, чтобы его не задуло порывом ветра.

Вся атмосфера в церкви была пропитана присутствием Дерини, как будто здесь был кто-то шестой, невидимый и грозный, его холодный палец касался разума Синхила, и принц почувствовал, что он замерзает, что этот холод, давящий на него, испускают толстые каменные стены и пол.

Джорем поставил какой-то предмет, как показалось Синхилу, закрытую чашу, на пол у первой свечи и подал Камберу что-то завернутое в шелковый платок. Этот предмет был небольшой и хрупкий — Камбер осторожно держал его, и Синхил почувствовал, что не может отвести взгляда от этого предмета.

Ему показалось, что время остановилось, что он смотрит на мир чужими глазами.

Ивейн зажгла следующую свечу и пошла дальше мимо него.

— Опуститесь на колени, пожалуйста.

Это был голос Райса, и Синхил подчинился без всякого сопротивления.

Теперь он видел, что в руке Камбер держит большой рубин, размером с ноготь человека. Рубин был вделан в оправу из золотых когтей.

— Этот камень называется Глаз Цыгана, — послышался спокойный голос Райса, в то время как руки Целителя что-то делали с мочкой его правого уха. — Легенды говорят, что он упал со звезды в ночь рождения нашего Спасителя, и волхвы принесли его в дар младенцу. Правда это или нет, неизвестно, но семейство Мак-Рори владеет им уже двенадцать поколений. Мы придали этому камню некоторые свойства, которые будут полезны для вас сегодня вечером.

Райс передал Камберу что-то серебряное и взял у него из рук рубин. Алый огонь проплыл в сознании принца. Снова Синхил почувствовал руку Райса и понял, что тот проткнул ему мочку уха.