– Не надо, уже осознал и проникся, – в третий раз вздохнул я. – Спать сегодня лягу в бане, в комнате отдыха, не дай бог опять эта падла колдунская приснится, и снова гнев проявится.

– Разумно, – кивнул отец. – Не забудь утром пораньше проснуться, тебе ещё перед Елизаветой извиняться. И перед Викторией с Алексией тоже.

Выспался, на удивление, сносно, и утро мне не смог испортить даже ворчащий Прохор:

– Ты это, Лёшка, гонор свой поубавь. – Воспитатель развешивал на стуле мою свежую одежду, принесенную им из дома. – Ты хоть помнишь, как в приказном тоне с отцом общался при посторонних? С цесаревичем, на секундочку?

– Помню. Слегка не в себе был, – отмахнулся я.

– Не в себе он был… Почаще в себе надо бывать, и проблем не будет. Теперь по Виктории с Алексией. Ночью я с ними беседу провёл, проблем у тебя быть не должно, но за завтраком всё-таки постарайся быть с ними… поласковее. А сейчас мойся, одевайся и шуруй в покои отца, надо Лизоньку успокоить.

– Будет исполнено, господин императорский помощник! – вскочил и вытянулся я.

Общение с Елизаветой, с которой точно было все в порядке, прошло нормально, а все благодаря тому, что хитромудрый Иван еще ночью объяснил девочке весь этот ужас с потерей сознания ночным кошмаром на фоне ее и моих тренировок.

– Лёша, мне стало вдруг очень страшно! – рассказывала мне сестрёнка с округлившимися глазами, пока отец брился в ванной комнате. – А потом темнота! А потом дядька Иван меня разбудил, чаем напоил и заставил снова залезть под одеяло. А когда я не могла долго заснуть, он сказал мне считать овечек про себя. Ну, я и заснула. А что ты там такое тренировал?

– То самое состояние злюки, которым ты тогда напугала бабушку и сестёр. – И погладил её по голове. – А тебе эту злюку тренировать ещё рано, можешь напугать очень и очень многих людей. Помнишь, как ты в прошлый свой визит за шторой пряталась?

– Помню, – закивала она. – А ночью было ещё страшнее.

– Вот-вот, Лизонька, – начал я назидательно, – тебе этот прием пока тренировать не стоит, мы его с тобой начнём изучать, когда подрастёшь. Договорились?

– Договорились, братик, – и тон Елизаветы изменился на заговорщицкий, – мне вчера Машка с Варей сказали, что едут сегодня на какой-то турнир по бильярду с твоим участием. Возьми меня с собой? – она подскочила и обняла меня. – Ну пожалуйста!

– Этот вопрос решай с папой, – улыбнулся я и опять погладил сестренку по голове. – Он на этот турнир тоже собирается.

– Папа! – Девочка потеряла ко мне всякий интерес и унеслась в сторону ванной комнаты. – Папа!..

Вздохнув с облегчением, решил отправиться в свои покои, в которых сходу нарвался на расхаживающую по гостиной в одном полотенце Викторию.

– Почему дома не ночевал, Романов? – Она уставилась на меня прищуренными глазами. – Быстро говори, где шлялся, подлец?

В этот момент из спальни в таком же полотенце выглянула улыбающаяся Алексия.

– В бане переночевал, чтобы в очередной раз не нарушить ваш сон, красавицы. Чтобы вы у меня сегодня выглядели свежими, отдохнувшими и ослепительно прекрасными! А самое главное, чтобы никому и в голову не могло прийти, что великий князь Алексей Александрович слишком уж мучает вас по ночам.

Виктория нахмурилась еще сильнее, а Алексия, наоборот, шире заулыбалась.

– Романов, ты и так нас последнее время не балуешь своим присутствием, – продолжила Вяземская, – а теперь ещё и в баню решил переехать?

– Ну простите меня, красавицы! – Я прижал руки груди. – О вас в первую очередь думал! Вот вам крест!

– Как съездил-то? Поймал злодея?

– Ушел злодей, – вздохнул я.

– Как-то это не похоже на тебя, Романов, – Вика медленно стянула полотенце и модельной походкой, виляя попкой, направилась в сторону спальни. – Обычно у тебя таких проколов не бывает.

Когда Вяземская, судя по звукам, полезла в шкаф, Алексия шагнула в гостиную и закрыла за собой дверь, после чего с заговорщицким видом мне зашептала:

– Не обращай на неё внимания! Переживает она очень сильно за тебя, волнуется.

– Я так и понял. Как ты? Все нормально?

Девушка подошла и обняла меня:

– Очень испугалась, но потом отошла. Не переживай, все будет хорошо, Лёшка…

На этот раз в университет меня сопровождал господин Кузьмин, который, против своего обыкновения, расположился рядом со мной на заднем сиденье «Волги».

– Давай, царевич, делись всеми подробностями ночного происшествия, – фактически потребовал он, как только мы выехали из ворот особняка.

– Ну, началось всё с того, что отец показал мне досье на батюшек…

Поделился я с Кузьминым и своими мыслями об опасности неподготовленного поиска Бирюкова, который мог привести к самым печальным последствиям в виде серьезного количества жертв среди мирного гражданского населения. Когда я закончил, колдун продолжил сидеть с задумчивым видом, пока не выдал:

– Да, царевич, как говорила та Алиса, все чудесатее и чудесатее.

– И это всё, что ты мне хочешь сказать? – изумился я.

– А что ты хочешь от меня услышать? – дёрнулся он. – Я так не умею и ни разу с таким не сталкивался. Помнишь, я тебе в Бутырке тогда рассказывал про фантомы и прочую лабуду?

– Помню, – кивнул я.

– Так это, похоже, оно и есть. Больше пока ничего тебе сказать не могу, надо думать. – И через пару секунд добавил: – Царевич, я тебя очень прошу, не надо так широко шагать, штаны порвешь. Смысл этого образного выражения доступен твоему пониманию?

– Доступен, – кивнул я, – но оно как-то само получается, не специально…

– Само получается… Не специально он… – передразнил Иван меня. – У тебя и так последнее время слишком много не специально получается, что пугает и настораживает даже меня. Может, эти батюшки, возглавляемые Владимиром и Василием, действительно сдаться собираются? Может, они что-нибудь нам с тобой подскажут по поводу твоих возросших возможностей? Тебе, кстати, отец чего по поводу встречи с ними сказал?

– Ваня… – укоризненно протянул я, – вот сам у отца и спроси.

Тот ухмыльнулся:

– Да знаю, что к тебе Пафнутьева прикрепили, меня же интересует прежде всего вопрос моего присутствия на этой встрече.

– Все вопросы к отцу, – улыбнулся я.

– Да, хорошо тебя Прохор учил. Враг не пройдёт?

– Так точно, господин Кузьмин…

Когда мы подъехали к стоянке университета, Иван пихнул меня в бок:

– Глянь, царевич, Юсупову-то нашу на учёбу отпустили.

Действительно, через лобовое стекло я увидел Ингу Юсупову, спешащую к ждавшим её Шереметьевой и брату с сестрой Долгоруким. Появление моего кортежа тоже не осталось незамеченным – после того, как Инга к ним подошла, молодые люди остались на месте и дружно уставились в сторону моей машины.

– А Шереметьева-то чудо как хороша, царевич… – протянул колдун. – Особенно вид сзади. – И вздохнул. – Где мои семнадцать лет?..

– Может, мне тебя все-таки царственной бабушке отдать? – улыбнулся я в ответ. – Там такой цветник у валькирий, закачаешься. И вообще, Ваня, когда ты нас с отцом и Прохором познакомишь с семьей?

Надо же выполнять «поручение» императора и постараться сделать это так, чтобы реально не взять в заложники семью Кузьмина.

– На Новый год собирался… – не очень уверенно сказал он. – Только… у нас в особняке с планами на праздники ничего не ясно, каждый день какая-нибудь ерунда случается. А тут еще Елизавета…

– А что с ней?

– С ней-то ничего, а вот с моими сыновьями… – колдун придвинулся ко мне и зашептал. – Вцепится в них государыня, будут они игрушками у твоей младшей сестренки…

– Ты хочешь сказать?..

– Царевич, только намекни, и я на колени перед тобой упаду!

Кузьмин от переизбытка чувств даже попытался схватить меня за плечо, но его рука соскальзывала с доспеха, а я, не обращая на это внимания, пытался себе представить всю картину целиком: оба сына Ивана, получается, унаследовали его возможности. Если не я, то тот же самый Лебедев или его подчиненные обязательно об этом доложат или Пафнутьеву, или сразу моему отцу, а уж когда об этом узнают мои царственные дед с бабкой, а узнают они обязательно… обоих младших Кузьминых тут же заберут в Кремль для развлечения и нужного развития великой княжны Елизаветы Александровны.