Экран погас. Грелль встал и подошел, чтобы выключить телевизор.
— Последний человек, — сказала Аннет Дево, — человек, напавший на американцев. Он не сильно изменился, не так ли?
Карел Ванек осторожно выбрал такси, стоя на тротуаре с клетчатой сумкой у ног. Он избегал любой машины с подростком за рулем, но и пожилого водителя тоже не хотел; пожилые люди могут паниковать, действуя импульсивно. Он искал водителя средних лет с семьей, о котором можно было бы подумать, с опытом, который заставит его быть осторожным. Он крикнул на приближающееся такси, махнув рукой.
«Это место недалеко от бульвара Капуцинок», — сказал он шоферу. «Я не уверен в адресе, но я узнаю улицу, когда увижу ее. Боковой поворот налево…»
Он уселся обратно в кабину с сумкой на коленях. То, что он сказал водителю, было правдой: он не знал названия улицы, но он ходил по ней несколько раз три года назад, улица была узкой, темной и неосвещенной ночью. В этот час было очень мало машин, и улица Капуцинов, улица с дорогими магазинами, была почти пуста холодным декабрьским вечером, несмотря на приближение Рождества. Водитель ехал медленно, чтобы дать пассажиру возможность определить улицу.
«Поверните здесь!»
Ванек шире открыл окно за водителем, чтобы поговорить с ним, и остался наклоняться вперед, когда такси повернуло и въехало на узкую извилистую улицу. Стены высоких зданий с обеих сторон смыкались с ними, и улица была такой же безлюдной, какой ее помнил Ванек. Капуцины теперь были только воспоминанием, когда такси мчалось глубже в темный каньон, пока водитель ждал дальнейших указаний. Ванек напрягал глаза, пытаясь разглядеть что-то за ветровым стеклом, держа одну руку в сумке. Вскоре они подойдут к дальнему концу и переместятся в более посещаемое место.
«Вот мы. Останавливаться!»
Водитель остановился, затормозил и оставил двигатель работать.
Ванек надавил на дуло пистолета Смита; Вессон в затылок водителя.
«Не двигайся. Это пистолет.
Водитель напрягся, сидел очень неподвижно. Ванек выстрелил в него один раз.
Было 22:45. когда патрульная машина остановилась у входа в штаб-квартиру Сюрте на улице Соссе. Сам Буассо первым вышел из дома и оглядел тихую улицу. В поле зрения не было ничего, кроме одинокого такси, ехавшего со стороны площади Бово. Буассо поднял руку, чтобы помешать им вывести мадам Дево, и стал ждать. Вместе с ним на тротуаре стояли два жандарма. Водитель сидел за рулем ожидавшей патрульной машины, его двигатель гудел.
В последний момент Грелль решил использовать только одну машину, чтобы отвезти мадам Дево в гостиницу, которую Сюре использовал для охраны важных свидетелей; одна машина менее заметна, чем кортеж. Кроме того, в этот час, когда парижские улицы пустынны, он сможет двигаться очень быстро, сам Грелль; стоя под аркой с мадам Дево и тремя сыщиками, ждал ее ухода. Кэб медленно подъехал к входу, и Буассо заметил, что его не нанимают. Насколько он мог видеть, спина была пуста; водитель явно уходил с дежурства.
Такси промчалось мимо, и водитель убрал руку с руля, чтобы подавить зевоту.
Глядя на его задний фонарь, Буассо сделал знак, и небольшая процессия вышла из-под арки. Трое сыщиков столпились вокруг мадам Дево, двигаясь в ее неторопливом темпе. Они вышли на тротуар. В арке Грелль закурил сигарету, спрятав под мышкой рацию. Он будет постоянно на связи с радиоуправляемой машиной, пока она не достигнет пункта назначения в седьмом округе.
Мадам Дево пересекла тротуар и собиралась сесть в машину.
— Не волнуйтесь, это всего в нескольких минутах езды, — заверил ее Буассо.
«Скажи ему, чтобы он не ехал слишком быстро. Мне совсем не понравилось путешествие от Восточного вокзала.
«Я скажу ему. Это займет всего несколько минут, — повторил Буассо.
Ванек в кепке извозчика — он очень верил в головной убор как средство маскировки — добрался до площади Соссе, которая находится за углом от входа в штаб-квартиру Сюрте. Время от времени он проезжал мимо арки — многие кэбы срезают этот путь ночью, — завершая круг вокруг большого здания и возвращаясь обратно. Теперь он сделал узкий круг и поехал против системы с односторонним движением. Буассо уже собирался помочь мадам Дево сесть в машину, когда увидел, что кэб на большой скорости возвращается. Он крикнул предупреждение, но такси прибыло в самый неподходящий момент, когда сбившаяся в кучу группа людей оказалась в ловушке на открытом воздухе.
Ванек одной рукой держал руль, а пистолет-пулемет он держал под правой рукой, его указательный палец был сжат внутри спусковой скобы. Он стрелял непрерывными очередями, оружие было на автомате, дуло удерживалось в фиксированном положении, поэтому он использовал движение машины, чтобы создать дугу огня, опустошив весь магазин, прежде чем проехать мимо них, все еще двигаясь в неправильном направлении и исчезает на площади Бово.
Грелль, свободный от группы, был единственным, кто даже стрелял в кабину, и один выстрел из револьвера разбил заднее стекло. Затем он воспользовался рацией, которая привела его прямо к центральному управлению, уже организованному для поездки президентского кортежа в аэропорт имени Шарля де Голля на следующий день. Через Грелля описание машины, включая разбитое окно и направление движения, было передано в течение одной минуты всем патрульным машинам в радиусе пяти миль. Только тогда Грелль повернулся, чтобы посмотреть на трагическую сцену на тротуаре.
Двое жандармов побежали за кэбом. Буассо, прикрытый открытой дверцей машины, ушел невредимым, но трое детективов лежали на земле, двое из них стонали и задыхались, а третий был неподвижен. Им пришлось осторожно приподнять двоих мужчин, чтобы добраться до мадам Дево, которая лежала лицом вниз, и когда они переложили ее, то увидели, что пули убийцы оставили узор на ее груди.
«Вооружён и опасен…
По всему Парижу патрульные машины рванули вперед, двигаясь внутрь по схеме оцепления, установленной комиссаром, ответственным за центральное управление. В каком-то смысле он приветствовал чрезвычайное положение накануне отъезда президента: оно дало ему возможность проверить систему. Оцепление сомкнулось, как сжимающаяся паутина, его приблизительный центр — площадь Бово, и с воем сирен патрульные машины промчались по большим бульварам. Комиссар на посту пустил в бой все свои силы, снова и снова повторяя предупреждение.
«Вооружён и опасен…
Они нашли Ванека совсем рядом с Сурете. Его такси было замечено на пересечении площади Согласия со стороны Тюильри. Патрульные машины собрались на обширной площади, въезжая через мост через Сену, с Елисейских полей, Риволи и авеню Габриэля. Пламя фонарей, пустовавшее всего несколько секунд назад, Площадь внезапно наполнилась шумом и движением, пронзительным воем сирен, поворотом фар патрульных машин. Ванек затормозил у бордюра, выскочил с автоматом и побежал к единственному возможному укрытию. Сады Тюильри.
В этом месте на площади Согласия за тротуаром у обочины стоит невысокая каменная стена. За ним лежит еще один тротуар, а за ним высокая каменная стена возвышается над высокой балюстрадой, а за ней парк Тюильри, словно огромная смотровая площадка, с которой открывается вид на всю площадь. Ванек побежал к входу в Тюильри на уровне земли, увидел подъехавшую патрульную машину, преградившую ему дорогу. Подняв оружие, он опустошил второй магазин, и всюду полицаи падали плашмя. Бросив ружье, Ванек перепрыгнул через низкую каменную стену, перебежал второй тротуар и начал взбираться по стене, используя выступающие камни, как лестницу.
Слева от него и под ним лестница уходила вниз и под землю. Он почти достиг балюстрады; когда он преодолеет ее, ему придется прятаться во всем парке. Позади него он услышал крики, вопли еще полдюжины патрульных машин, несущихся на площадь. Он перекинул одну ногу через балюстраду.
Парк за ним представлял собой темное, заросшее деревьями пространство, где можно было маневрировать.
Они поймали его перекрестным огнем. Два жандарма справа на тротуаре внизу, еще одна группа из трех человек слева, пока он висит над миром под ним. Раздались выстрелы, когда жандармы очень громко опустошали свои магазины на площади, потому что все патрульные машины остановились. Ванек висел в ночи, перекинув одну ногу через балюстраду, затем его безвольная рука ослабла, и он поскользнулся, падая, когда они продолжали стрелять, и рухнул в глубокий лестничный колодец, где на большой табличке было написано «Descente Interdite». Спуск запрещен.
