Как я и предполагал, Вилли тут же потащил меня по своему кораблю — хвастаться. Так что мне пришлось еще почти час бродить по этому гиганту, да еще внимательно слушая своего экскурсовода и восторженно поддакивая в нужных местах. Но наконец мы вернулись в кайзерскую каюту, и я с облегчением присосался к пиву.

— Значит, и вы, Георг, не утерпели и решили поучаствовать в первом походе своего детища? — поинтересовался кайзер. Судя по всему, он имел в виду «Сириус».

— Да вообще-то я просто собрался немного отдохнуть — тут, недалеко, на Канарах.

— Странно, — усмехнулся Вилли, — там же нет ни одной приличной закрытой гавани, да и рельеф такой, что построить хоть один нормальный аэродром будет затруднительно. И как к этой вашей инициативе отнесется Испания?

— Я ведь перед поездкой это узнал — оказывается, там не нужно визы, достаточно при приезде отметиться у портовых властей. Вот я зайду и отмечусь…

Вилли захохотал.

— Представляю себе картину! В эту забытую Богом дыру вдруг является могучая эскадра, способная разнести ее в пыль одним залпом, на берег сходит господин в известном всему миру черном мундире и говорит… Что вы им скажете, Георг?

— Как всегда и всем — чистую правду! То есть я приехал сюда отдохнуть недельку от трудов и забот.

— А эскадра?

— А она просто оказала мне любезность проводить меня месту отдыха.

Кайзер на минутку задумался, а потом спросил:

— Намеченные совместные учения «Ария» и «Сириуса» ведь произойдут после того, как вас доставят на Канары?

— Ну да, а после учений меня оттуда заберут.

— Тогда не будете ли вы так любезны согласиться на некоторое увеличение количества… э-э-э… провожающих? Возможно, Первая АУГ Российского Императорского флота покажется местным властям недостаточно внушительной. Но в сопровождении первой и третьей дивизий Хохзеефлотте — уже вряд ли!

В связи с этой инициативой кайзера мы смогли выйти в море только вечером, но зато плыли теперь удвоенным составом — девятнадцать кораблей вместо десяти. К обеду следующего дня на горизонте появились искомые Канары. Мы держали курс к острову Гран Канария — он понравился мне своей круглой формой и нахождением практически в центре архипелага. Как эта картина представлялась с берега, я узнал чуть позже.

Сначала на горизонте появились дымы — третья дивизия кайзерского флота использовала уголь. Местные знатоки начали было спорить, три там корабля или четыре, но через непродолжительное время спор прекратился, так как из-за горизонта стали появляться корабли. Было их, понятно, не четыре и не пять… Вскоре стало возможно определить, что это отнюдь не мирные рыбаки или зерновозы. Вдруг в небе появилось неисчислимое множество самолетов (эскадрилья «Выхухолей» и два звена палубных "Ишаков"). Они кругами летали над городом, иногда снижаясь настолько, что от рева моторов дрожали стекла, а домашняя живность впадала в панику. Некоторые горожане тоже, в общем, были близки к этому состоянию… Когда незваные гости встали примерно в миле от порта, губернатор Лас-Пальмаса дон Мигель де Кордоба вздохнул, сел на паровой катер и взял курс к самому крупному из гостей, гигантскому линкору под немецким флагом. «Арий» — прочитал он название линкора, подойдя поближе, и вскоре уже поднимался по спущенному трапу. Интересно, кто его примет — командир этого линкора, командующий эскадрой или даже сам кайзер, присутствие на борту которого следовало из штандарта на мачте? Одернув и без того безукоризненно сидящий мундир, испанец последовал за провожатыми.

В адмиральском салоне дона Мигеля действительно ждал сам Вильгельм Второй, а рядом с ним сидел чем-то смутно знакомый офицер в черном мундире. Вот он повернулся к гостю, блеснули зеркальные очки… Дева Мария, да это же знаменитый русский сатрап Найденов! Точно такой, как на газетных фотографиях. Святые угодники, и что теперь будет с островом Гран Канария?

К чести испанца надо сказать — он вышел из ступора довольно быстро, секунд за двадцать, и по всей форме представился сначала кайзеру (по-немецки), а потом и мне (по-английски — русского языка он явно не знал). После чего осведомился, чему город Лас-Пальмас обязан чести принимать столь высокопоставленных гостей. Вилли с интересом ждал, что я отвечу дону.

— Понимаете, — начал я, — у меня чуть ли не с самого детства была мечта — отдохнуть на Канарах. Чтобы, значит, и пляж, и пальмы, и красотки в бикини… Море, опять же, крокодилы там всякие в джунглях. Но как-то все было не до того, а тут вдруг подвернулась оказия. Не откажете в любезности разрешить пожить тут у вас с недельку?

После чего я показал дону Мигелю свой паспорт, но, кажется, он не понял, что это такое, потому как все надписи там были по-русски. Однако несколько растерянно сказал, что его, дона Мигеля де Кордова, скромный дворец в распоряжении моего высочества.

— Дорогой губернатор, — удивился я, — а зачем мне ваш дворец? У меня и свой есть, наверняка не хуже, а если бы вдруг мне зачем-нибудь понадобился чужой, так за ним не нужно было бы плыть в такую даль, и поближе без проблем нашелся бы. А у вас я хотел бы отдохнуть душой, то есть пожить на лоне дикой, не опохабленной рукой человека природы, я уже присмотрел местечко в двадцати примерно километрах от Лас-Пальмаса. Так что вы не против, если я туда прямо сегодня и отправлюсь?

Дон был не против, и кайзер нажал кнопку на своем столе. В салон вошел дежурный адъютант, которому Вилли кивнул на меня.

— Передайте, пожалуйста, на «Сириус» и «Коршун», что можно начинать высадку, — попросил я.

Вечером я наконец оказался на выбранном месте и смог приступить к отдыху. Правда, от того, что я представлял себе при слове «Канары», ситуация несколько отличалась… Пальмы на острове действительно были — кажется, даже больше десяти штук, но все они находились в городе Лас-Пальмас, были откуда-то привезены, посажены и регулярно поливаемы. А на месте отдыха росли мелкие папоротникообразные кустики, несколько кактусов и две совсем небольших сосны — правда, с очень длинными и мягкими иголками.

Песок был, но в мизерных количествах и не желтый, а серый. И, разумеется, тут не было ни блондинок в бикини, ни даже негритянок без оного… Впрочем, на эту тему я как раз и собирался побеседовать с доном Мигелем. Еще на «Арии», он, спросив, где именно я буду отдыхать, набился нанести визит — и теперь с некоторым изумлением глядел на придавленную к земле четырьмя камнями клеенку, на которой уже стояли две алюминиевых миски — с вареными яйцами и солеными огурцами. На газете возлежали круг краковской колбасы и полбуханки ржаного хлеба, а центр клеенки занимала литровая бутыль фишмановки. Паровой катер у дона оказался довольно тихоходным, так что, пока он доплыл до бухточки, я уже успел переодеться, поставить палатку и накрыть стол. И теперь испанец в недоумении переводил взгляд со «стола» на меня и обратно. Я был в форме отдыхающего, то есть в драных джинсах, линялой футболке и с банданой на голове.

— Присаживайтесь, — указал я дону на камень около клеенки, — вот вам стакан, давайте, я за вами поухаживаю. Первый рекомендую закусить огурцом, ну, а дальше — по потребности. Прозит! Эк вы неудачно — это же вам не коньяк, цедить его по капле… Стакан выпивается залпом. Ладно, тут еще много, научитесь. И давайте продолжим начатый в салоне его величества кайзера разговор про бикини.

Разумеется, этого слова не слышали ни Вилли, ни дон, и кайзер сразу спросил, что оно означает.

— Женский костюм для купания, — пояснил я и вытащил несколько специально захваченных Машиных рисунков.

— Это что, новая русская мода? — удивился кайзер. — А ничего так… Очень, очень даже весьма, — продолжил он и убрал выданный ему рисунок в стол. — Вы не возражаете, если я это кое-кому покажу?