Этот смелый план, который мог удаться только благодаря своей крайней смелости, заставив испанцев потерять голову, был предложен флибустьерам Медвежонком Железная Голова, в главных чертах предварительно составившим его вместе с Бартелеми.

Береговые братья с восторгом приняли этот план. Решение совета было единодушно: немедленно приступить к его исполнению.

Медвежонок Железная Голова еще больше своих товарищей горел нетерпением приступить к безумно отважной попытке.

Когда все было оговорено и определено, Медвежонок и Бартелеми дружески простились и флибустьеры вернулись на фрегат, куда прибыли незадолго до восхода солнца.

Капитан же Бартелеми, расставшись с товарищами, тотчас направился к дому в Турбако, где жили дочь дона Хосе Риваса со своей кузиной.

Достойный капитан не терял времени, пока Медвежонок Железная Голова разговаривал с доньей Эльминой.

Сад был ему давно известен, так как он уже не раз тайком пробирался сюда; обширный и очень тенистый, он кончался со стороны леса каменным павильоном, в который никто никогда не входил.

Капитану пришло в голову, что гораздо лучше спрятать двадцать человек флибустьеров во главе с Александром именно в этом павильоне, вместо того чтобы они скрывались в лесу, где случайно могли быть обнаружены.

Павильон представлял собой полуразрушенное массивное здание; два окна с решетками и балкон, наглухо закрытый по обычаю испанцев, выходили к лесу на высоте пятнадцати футов от земли.

Осмотревшись вокруг, дабы удостовериться, что поблизости никого нет, флибустьер развернул длинную веревку, обмотанную вокруг его пояса.

К одному из концов он привязал довольно тяжелый камень и закинул его на балкон, чтобы камень попал в одну из железных спиралей решетчатых ставень и опять упал к его ногам.

Так и случилось; веревка, ловко закинутая вместе с камнем, проделась в железный завиток и упала назад на землю.

Бартелеми тотчас взялся за нее и, убедившись, что она держится крепко, вмиг поднялся по ней и очутился у балкона.

Тогда он вложил в замок кончик своего кинжала. Замок открылся без малейшего труда.

Флибустьер прыгнул внутрь павильона.

Место немедленно подверглось тщательному осмотру.

Второй этаж павильона состоял из единственной комнаты, довольно большой, меблированной стульями, столами, скамейками и шкафами, отчасти ветхими, но еще способными служить.

Два широких окна выходили к дому губернатора. Они были закрыты, но сквозь решетчатые ставни можно было видеть весь сад.

Бартелеми посмотрел туда.

Он был пуст.

Флибустьер весело потер руки, потом отворил дверь, находившуюся против балкона, и очутился на площадке лестницы.

Капитан спустился вниз, отворил другую дверь и вошел в комнату, почти такую же, как наверху, но еще больше заставленную всякого рода хламом.

С трудом пробравшись между вещами, Бартелеми убедился, что дверь в сад заперта на ключ.

Для большой предосторожности он подпер ее изнутри двумя толстыми кольями, потом опять вернулся наверх, вышел на балкон, затворил за собой решетчатый ставень, соскочил на землю, выдернул веревку и весело направился к Картахене, куда прибыл часам к восьми утра, не замеченный решительно никем.

Следующей ночью началась высадка флибустьеров.

В тот день, когда дон Торибио прибыл на шхуну «Санта-Каталина» и между ним и капитаном Бартелеми состоялся вышеприведенный занимательный разговор, план Медвежонка Железная Голова уже начал приводиться в исполнение.

Мина была подведена.

Флибустьеры ждали только сигнала своего предводителя, чтобы начать атаку.

Сигнал не заставил себя ждать.

Едва достигнув пристани, дон Торибио отправился во дворец губернатора.

Доверенный камердинер дона Хосе Риваса де Фигароа тотчас вышел сообщить дону Торибио, что господин губернатор долго ждал его, но в конце концов предположил, что мексиканец был чем-нибудь задержан, и решил отправиться в свой загородный дом, куда просил приехать как можно скорее и сеньора дона Торибио Морено, потому что собирался сообщить ему весьма важную новость.

Дон Торибио Морено велел оседлать для себя лошадь и тотчас поскакал вслед за доном Хосе, надеясь догнать его, так как, по словам камердинера, он выехал из Картахены не более двадцати минут назад.

Между тем в голове мексиканца роились мысли одна другой мрачнее.

О каких важных известиях собирался сообщить ему дон Хосе?

Неужели ему уже стало известно о прибытии флибустьеров к картахенскому берегу?

Он мчался во весь опор; уже невдалеке от Турбако дон Торибио был вынужден на крутом подъеме несколько умерить аллюр лошади и машинально бросил взгляд на море, простиравшееся справа от него обширной голубой равниной, уходящей за далекий горизонт. Вдруг он вскрикнул от изумления и остановился, весь бледный, растерянный, дрожащий.

В трех пушечных выстрелах от берега под всеми парусами шел великолепный фрегат.

Прежнему буканьеру было достаточно одного взгляда, чтобы узнать его.

— «Задорный»! — пробормотал он в ужасе, отирая пот, выступивший на его бледном лбу. — «Задорный», фрегат Медвежонка Железная Голова! Бартелеми обманул меня! Это Медвежонок Железная Голова, он сам возглавляет экспедицию! Но откуда же он может знать, что я здесь? О, мои предчувствия! Прочь все колебания, надо во что бы то ни стало опередить их. Я погиб, если не погублю их!

И с яростью вонзив шпоры в бока лошади, которая заржала от боли, бывший буканьер понесся во весь дух к Турбако.

Однако как ни быстро мчалась лошадь, мексиканец доскакал до загородного дома губернатора, так и не догнав его.

Входя во двор, он увидел несколько лошадей, которых держали под уздцы слуги-негры.

Дон Торибио соскочил наземь.

— Паломбо, — спросил он невольника, — здесь сеньор губернатор?

— Здесь. Только что приехал с сеньором полковником доном Лопесом Альдоа.

— И полковник тут?

— Так точно, сеньор кабальеро.

— Странно, — пробормотал дон Торибио Морено сам с собой. — Где они, Паломбо? — спросил он вслух.

— В гостиной сеньорит.

Мексиканец бросил поводья чуть ли не в лицо негру и опрометью кинулся к дому.

Он уже отворял двери гостиной, когда почувствовал на плече чью-то руку.

Быстро оглянувшись, он вдруг увидел склоненное к нему насмешливое лицо Бартелеми, которого никак не ожидал встретить.

— Ты здесь? — вскричал он.

— Почему же нет, когда ты тут? — откликнулся буканьер.

— Что я тут делаю — понятно, но ты? Объясни мне?..

— Сейчас, любезный друг, сейчас, — ответил Бартелеми, все также продолжая посмеиваться, — но что же мы стоим у дверей! Входи, есть много новостей.

— Вот тебе и на! Видно, сегодня у всех есть новости.

— Должно быть, — равнодушно заметил Бартелеми.

И не дожидаясь более дона Торибио, он сам распахнул двери с двусмысленной улыбкой на лице, которая имела свойство бросать в дрожь мнимого мексиканца.

Они вошли.

Среди комнаты стояли губернатор и комендант картахенского гарнизона, дон Лопес Альдоа. Они беседовали с Эльминой и Лилией.

По-видимому, разговор был очень оживлен, в нем даже слышались угрозы.

При виде дона Энрике Торибио Эльмина быстро обернулась к нему.

— В присутствии этого человека, — вскричала она, — когда случай или, лучше сказать, Господь привел его сюда, я объявляю вам, отец, что никогда не соглашусь быть его женой!

— Берегись! — с гневом топнув ногой, перебил ее дон Хосе.

— Сеньорита, умоляю вас! — прошептал дон Торибио Морено. — Да что же тут происходит?.. Я только сейчас прискакал… Мне ничего не говорили…

— Молчите! — крикнула на него девушка в порыве негодования. — Как вы смеете возвышать здесь голос?

— Довольно, донья Эльмина! — вскричал дон Хосе. — Вы будете женой дона Торибио, я так хочу.