— Нет, отец, — вскричала Эльмина еще смелее, — я скорее умру, чем сделаюсь женой этой презренной твари!

— Сеньорита! — опять вскричал дон Торибио, совсем озадаченный внезапным нападением и не зная, как себя держать.

Бартелеми исподтишка смеялся над жалким видом приятеля.

Донья Лилия старалась ободрить кузину и защитить ее от гнева отца.

При последних словах доньи Эльмины дон Хосе пришел в такую ярость, что чуть не бросился на дочь.

— Несчастная! — вскричал он. — И ты осмеливаешься не покоряться моей воле?

— Не хочу идти за этого человека, — произнесла она разбитым от скорби голосом.

— Ты выйдешь, говорю тебе, или…

— Убейте же меня на месте! — воскликнула девушка в невыразимом отчаянии.

— Повторяю тебе, — кричал дон Хосе, сильно сжимая ее руку, — ты выйдешь за дона Энрике Торибио Морено!

Внезапно дверь гостиной с шумом распахнулась и на пороге появился человек в сопровождении двух громадных собак и двух кабанов.

При виде незнакомца у присутствующих вырвался крик изумления, смешанного с ужасом.

Это был Медвежонок Железная Голова.

Он был одет в свой буканьерский костюм и держал в руке ружье.

Сделав два шага вперед, он спокойным голосом произнес:

— Вы ошибаетесь, сеньор кабальеро, донья Эльмина не выйдет за этого негодяя.

На мгновение все остолбенели.

При появлении Медвежонка Бартелеми как бы случайно стал у двери, чтобы загородить выход.

— Флибустьер, грабитель, здесь?! — вскричали оба испанца и взялись за эфесы шпаг.

— Прошу без криков и без угроз, — все так же невозмутимо продолжал Медвежонок Железная Голова. — Сеньор дон Хосе Ривас, знаете ли вы человека, которого выбрали себе в зятья?

— Кажется… — пробормотал было испанец, невольно подчиняясь твердости и прямодушию Берегового брата.

— У вас, по-видимому, короткая память, кабальеро, — строго заявил флибустьер, — я скажу вам, кто этот человек, который бесчестной игрой отнял у вас все состояние и теперь прикидывается, будто хочет жениться на вашей дочери. Правда заключается в том, что он обманывает вас, так как давно вступил в брак у себя на родине.

— Прежде всего, — надменно и с обычным хладнокровием сказал дон Хосе, который уже вполне овладел собой, — не угодно ли вам будет сообщить, кто вы такой, сеньор кабальеро, и по какому праву вошли в мой дом.

— Кто я? — холодно ответил Медвежонок. — Флибустьер, как вы сами только что сказали, тот человек, сеньор кабальеро, которому вы на Санто-Доминго были обязаны своей свободой и сохранением чести вашей дочери. По какому праву я здесь? По праву каждого благородного человека — праву ограждать слабых от притеснений тех самых лиц, которые должны бы служить им покровителями.

— Такая дерзость не останется безнаказанной, сеньор! — вскричал в бешенстве дон Хосе. — Я сумею отплатить по заслугам…

— Давайте не будем попусту произносить напыщенные фразы и грозить, кабальеро, а вы, сеньориты, уйдите, пожалуйста, в ваши комнаты. Не бойтесь, донья Эльмина, вы теперь под моей охраной, я сумею защитить вас от всех и от каждого, даже от вашего отца.

Знаменитый Береговой брат низко поклонился молодым особам, которые, ответив на его поклон, медленно вышли из комнаты, не произнеся ни слова.

Дон Хосе бросился было вперед, чтобы преградить дочери выход. Но перед ним словно из-под земли вырос капитан Бартелеми.

— Позвольте, сеньор кабальеро, — сказал он, — поверьте, вам лучше послушаться капитана Железная Голова. Дело стоит того, клянусь душой!

Действия губернатора заставили Бартелеми отойти на несколько мгновений от дверей, которые он заслонял собой.

Дон Торибио не дремал, хотя совсем уже отчаялся спастись. Увидев лазейку, открывшуюся ему по счастливой случайности, он мигом юркнул в нее и бросился бежать сломя голову.

Почти немедленно вслед за тем раздался топот лошади, удалявшейся во весь опор.

Это мнимый мексиканец решил обратиться в бегство, так как для него стало очевидно, что он попал в безвыходное положение.

Побег произошел так стремительно, что пораженные изумлением присутствующие не успели ему воспрепятствовать.

Куда он ускакал, читатель узнает совсем скоро. Пока же предоставим беглецу свободу нестись что было духу.

— Доброго пути! — рассмеялся Бартелеми.

— Господа, — продолжал с достоинством Медвежонок Железная Голова, — Картахену теперь атакуют и с моря, и с суши. Отправляйтесь в город, чтобы стать во главе ваших солдат. Я не нарушу законов гостеприимства, задержав вас пленниками в вашем собственном доме; одной донье Эльмине вы обязаны, что я поступаю с вами таким образом.

— Презренный! — в бешенстве вскричал дон Хосе. — Я отомщу за эту гнусную измену!

Медвежонок презрительно улыбнулся.

— Вам изменил тот, — заявил он, — кого вы хотели сделать своим зятем, ваш прежний хозяин на Санто-Доминго, бывший буканьер, которого товарищи осудили на смерть, а злой дух спас. Словом, Пальник!

— Пальник?! — вскричал дон Хосе вне себя от унижения.

— Кровь смывает любую вину, кабальеро. Будьте мне благодарны за то, что я предоставляю вам возможность умереть смертью воина.

Дон Хосе с минуту колебался. Жгучая слеза сверкнула на его ресницах и тотчас высохла.

— Моя дочь! — воскликнул он.

— Что бы ни случилось, я возвращу вам ее после сражения. Она и ее кузина находятся под охраной моей чести.

— Итак, до встречи на поле битвы. Дай Бог, чтобы я нашел там смерть!

Вдруг дверь отворилась и в комнату вбежали донья Эльмина и донья Лилия.

— Отец! Отец! — донья Эльмина упала к ногам дона Хосе. Тот как будто пребывал в нерешительности.

— Отец! — повторила девушка голосом, исполненным тоски. — Сжальтесь надо мной!

Но гордость уже взяла верх в душе надменного дворянина; демон победил доброго ангела. Дон Хосе поглядел на бедное дитя со странным выражением и, наклонившись к ней, спросил вполголоса тоном убийственной иронии:

— Если я прощу тебя, покоришься ты моей воле?

— О, отец! — воскликнула она с невыразимой тоской. Губернатор поднял голову, горькая усмешка мелькнула на его бледных губах.

— Прочь! — крикнул он, грубо отталкивая Эльмину. — Прочь! Не желаю тебя знать!

И он быстро вышел.

Дон Лопес сделал было движение, чтобы последовать за ним, но любовь к дочери оказалась сильнее. Он остановился, прижал ее к сердцу и, толкнув в объятия Медвежонка Железная Голова, вскричал с невыразимой скорбью:

— Берегите ее!

Он выбежал с глухим рыданием, закрыв лицо руками. Обе девушки лежали в обмороке.

— Александр! — крикнул Медвежонок. Слуга немедленно явился на зов.

— Ты мне ответишь головой за них обеих, — сказал капитан, обращаясь к нему.

— Не беспокойтесь, командир, — заверил флибустьера Александр.

— А мы куда? — спросил Бартелеми.

— Мы идем победить или лечь костьми вместе с товарищами.

Через несколько минут Береговые братья также покинули загородный дом губернатора.

Два испанца вихрем мчались к Картахене на превосходных лошадях.

Бледный, нахмурив брови, сжав губы, без шляпы, с обнаженной шпагой в руке, дон Хосе то и дело погонял своего коня. — Осмеян! — бормотал он. — Предан, брошен всеми! И одной только жалости презренного флибустьера быть обязанным, что умру смертью солдата!

— Этот человек вовсе не презренный, вы сами это знаете, мой друг, — возразил дон Лопес Альдоа, пожав плечами.

Дон Хосе быстро обернулся.

— И вы, вы также против меня! — вскричал он с гневом, в котором сквозила невыразимая горечь.

— Я не против вас, дон Хосе. Вы же сами видите, я возле вас и готов принять смерть. Отчаяние ослепляет вас.

— Правда! Я с ума схожу! Я не прав! — горестно воскликнул губернатор. — Простите меня, друг мой, но вы не знаете, вы не можете знать, как я страдаю.

— А сам я разве не страдаю, дон Хосе? Разве моя честь воина не запятнана так же, как ваша? Разве я не отец, как и вы? И Богу известно, дорога ли мне моя дочь, моя бедная добрая девочка! Клянусь же вам честью, друг мой, я убежден, что донья Лилия подвергается не большей опасности под охраной этого человека, чем если бы была со мной.