— Что? — воскликнул Рональд. — Маркиз когда-то владел Картой мира?!

— Ничего не могу сказать! — хихикнула Роксана. — Владел или не владел — об этом даже в хрониках никаких теперь не прочесть. Эх, хорошая, должно быть, вещица. Я бы что-нибудь веселенькое ей приказала. Например, чтобы весь мир покрылся цветами, злые люди все передохли, а у Добрых все всегда было хорошо. Ну, как вам?

— А злых от добрых вы Карте бы поручили отличать или сами этим занялись? — усмехнулся Рональд.

— Фу, вы злой и противный, — рассмеялась Роксана. — А вы что приказали бы Карте?

Рональд задумался. Мимо его внутреннего взора вдруг промелькнула картина: он стоит на вершине мира, вокруг горы и снег, он ощупывает неожиданно бородатое лицо свое и понимает, что вопрос, который Роксана ему задала, минуту назад перестал быть праздным. Он пошатнулся. Видение исчезло.

— Я? Н-не знаю… — пробормотал граф.

— Странный вы, ей-Богу! — рассмеялась девушка.

Было ли это предвидение? По коже Рональда пробежал мороз от догадки, что когда-нибудь, пусть и много лет спустя, Карту мира дадут ему в руки — и от этого уже некуда будет деться.

— Иногда мне кажется, что это место проклято: и замок, и Новые Убиты, — радостно сообщила девушка. — И мы все: я, маркиз, крестьяне — все мы рано или поздно погиб нем в муках. Может быть, только Гнидарь не погибнет — слишком он возвышенный человек для таких проклятий.

— Ерунда. Все тут у вас в порядке. У маркиза, конечно, крыша порядком съехала, да и у крестьян после дарования им свободы мозги набекрень. Вот кто меня слегка удивляет, это мертвецы. Они странные, — произнес Рональд и вновь горько поразился, как же быстро привыкает человек даже к самому дичайшему бреду: лишь странными казались ему ревенанты, не ужасными, не загадочными — просто странными, как, скажем, нищий на улице или подвыпивший барабанщик полка.

— Я до сих пор не могу понять: злые ли они или добрые, — подхватила Роксана. — Ну хорошо, пока шла война, они крестьянам помогали — а теперь чем займутся? Будут нянчить праправнуков? Землю копать? Огурцы солить в бочках? Я бы поверила во все это — только вижу, что у них свои планы и свои взгляды… на жизнь.

Они вновь рассмеялись.

— Последние несколько дней они кружат возле фабрики запчастей, — сообщила девушка. — Уж не знаю, что им там надо. Но я ежедневно вижу, как после заката они движутся вон по той дороге от деревни, — и указала на туманную кромку леса, за которой садилось в синеву медное солнце.

Рональд всмотрелся и увидел дюжину фигурок, шагающих по дороге обычным мертвецким бодрым шагом.

— Боже мой! — воскликнул он. — Я должен узнать, куда они направляются!

Ощущение подкрадывающейся разгадки окрылило его; от возбуждения у него в глазах потемнело, воздух стал слаще, а рука сама потянулась к мечу.

— Я и так знаю, куда они направляются, — надула губки Роксана. — И, в сущности, уже вам сказала: на фабрику запчастей…

— А где она, эта фабрика? Маркиз нам ее показывал, но, честно говоря, вовек не вспомню дороги.

— Пойдемте, — Роксана взяла его за руку и повела по направлению к близлежащей роще. Тепло ее маленькой ручки привело Рональда в совершеннейший восторг, он надвинул на лицо забрало шлема, а под ним густо краснел и улыбался — словом, вел себя, как школяр.

Поле кончилось, они вошли в лес. Здесь было свежо и заметно темнее. Ночь вступала в свои права, растекаясь по лесу, как ядовитый газ. Взошла луна, бледная, чахоточная.

— Далеко до фабрики? — спросил Рональд.

— Наверное, нет.

— Что значит «наверное»? Мы заблудились?

— Ну, может быть, самую малость… — она вглядывалась в кроссворд пересекающихся веток. — Предлагаю вернуться! Решительно и бесповоротно!

— А вы знаете, куда именно возвращаться?

В листве деревье над ними что-то прошумело, какой-то зверь путешествовал по веткам в ночи. Рональд вытащил меч из ножен и держал его в вытянутой руке. Роксана испуганно прижималась к нему, оглядываясь по сторонам. Снова все стихло. Граф непроизвольно вздохнул и решил: «Нет, хватит. Надо отвести ее домой, а потом приду сюда один… если что-нибудь найду в этой чертовой темноте». Только вот куда идти? Со всех сторон высились холмы, растущие на которых деревья напоминали вставшие от ужаса дыбом волосы. Только луна в узком промежутке сумрачного неба, казалось, дружески подмигивала им, обнадеживая. И тут на фоне луны поднялась чья-то тень — так резко, словно на синие моря и желтые горы накатилась волна вселенского потопа.

— Заблудились? — послышался глухой голос.

На пригорке стояла долговязая фигура, казавшаяся еще больше из-за того, что на нее приходилось смотреть снизу вверх. Резкий порыв ветра донес до них запах тлена. Роксана взвизгнула.

— Я могу показать дорогу из лесу, — произнес человек. — Сейчас плохое время для прогулок.

— Мы не нуждаемся в вашей помощи, — резко выдохнул Рональд.

— Ой ли? — насмешливо спросил мертвец, и Рональд увидел, что за его спиной поднимаются силуэты других ревенантов. На верхушки сосен налетел ветер, в их треске и шуме веток они двигались, казалось, совершенно беззвучно.

— Без нашей помощи вам не выбраться, — сказал человек. — Вы ведь наверняка помните меня — я Мишель, Мишель Пропойца.

— Что с того? — с нарочитой дерзостью спросил Рональд.

— Вам никак нельзя здесь находиться, — Мишель старался говорить убедительным голосом. — Вы можете причинить серьезный вред…

— Только рад буду, если мне удастся причинить вам серьезный вред! — Рональд твердо решил не позволить мертвецам поймать его в сети квазиразумных доводов и имитации человеческих эмоций. Темные фигуры стали спускаться с пригорка, приближаясь к ним. Не сговариваясь, граф и девушка бросились бежать по дороге обратно. Слава Богу, луна худо-бедно освещала их путь. Мертвецы, казалось, и не собирались их догонять.

Хуже всего было то, что Роксана показала невиданную прыть — Рональд все пытался не отставать, но девушка, подобрав юбки, неслась, будто заправский бегун. Рональд начал кашлять, задыхаясь и потея в кольчуге.

— Роксана, стой! — вполголоса позвал он. Девушка остановилась, обернулась — и вдруг взлетела вверх. Рональд едва заметил черную руку, схватившую ее из кроны дерева.

— Стоять! — заорал граф. — Не двигаться с места! Крона дерева, поглотившая девушку, вздрогнула, а затем принялась шелестеть на ветру как ни в чем не бывало.

Он не успел ничего сделать. Темная фигура, выпрыгнувшая из-за куста со скоростью белки, подставила ему ножку, и он растянулся, проехав по сырой земле пару шагов. И тут же десяток рук, прочных и тяжелых, как сталь, лишили его возможности шевелиться.

— Тише! Тише! — шипел ему в ухо знакомый голос. — Если начнете орать, я и в самом деле вас прибью!

Желтая физиономия Мишеля с торчащими скулами и водянистыми глазами раскачивалась перед его лицом.

— Ничего плохого мы вам не сделаем. Вы просто оказались в дурное время в дурном месте. Мы ловим ведьм, а вы нам чуть было не помешали. Если дадите слово не вопить, мы вас отпустим.

Рональд закивал головой, силясь сбросить зажавшую его рот мертвую руку. Его отпустили — так быстро и столь организованно, всем десятком рук, что он даже усомнился в недавнем своем пленении.

— Где Роксана? — спросил рыцарь шепотом, подымаясь на ноги.

— Я здесь, — раздался тихий голосок.

Девушка действительно была цела и невредима. Платье ее слегка почернело от недавнего безумного бега по чаще.

— Ведьмы похитили семерых крестьянских детей, — сообщил Мишель. — Узнаю направляющую руку маркиза: явно для опытов каких-то понадобились. Надо найти их, пока ведьмы их не переправили в замок. Скорее всего, старухи укрылись на фабрике запчастей.

Похожий на ветку сухого дерева палец Мишеля указал на слегка горбатое деревянное здание, поднявшее голову над темным колышущимся океаном листьев.

— Движемся максимально тихо, — и Мишель исчез в чаще. За ним поспешили другие мертвецы, практически бесшумно, затем и Рональд с Роксаной; юбки последней слегка шуршали, доспехи графа полязгивали.