Она дважды моргнула, и Джо подумал, что, возможно, она смягчится.

— Когда меня не было в городе, ты знал, где я?

— Да.

Она освободилась от его объятий.

— Тогда насколько же сильно ты скучал по мне?

Готового ответа на этот вопрос у Джо не было.

— Исчезни из моей жизни, — проронила Габриелла и покинула танцевальную площадку.

Джо не последовал за ней. Наблюдение за уходом Габриеллы в этот раз превратилось для него в жесточайшую муку, но не зря же он уже восемь лет детектив. Он научился, что следует воздержаться от преследования, пока ситуация не станет спокойной.

Он будет ждать сколько потребуется. Он потратил достаточно времени, отказываясь от желанной женщины, необходимой ему. Ежедневные обеды в шесть часов и чистые носки не сделают его счастливым. Габриелла же сделает его счастливым.

Теперь Джо понял, что она сказала ему в тот вечер. Она его душа. Он — ее душа. Он любит ее, а она любит его. Подобное не исчезает бесследно, тем более всего за месяц.

Джо был не только терпеливым, но и упорным. Он будет галантно ухаживать за Габриеллой. Правда, опыта в таких делах у него маловато, но женщинам это даже нравится. Он уверен, что справится. Он уверен, что галантностью добьется чертовски много от Габриеллы Бридлав.

На следующее утро после приема у Хиллардов в девять часов Габриелле доставили дюжину роз.

Они были восхитительны и белы как снег, и прислал их Джо. Он нацарапал свое имя на визитной карточке, и этим ограничился. Только имя. Габриелла терялась в догадках, что это может означать, но придавать этому значения не собиралась. Однажды она уже придала слишком большое значение тому, как Джо целовал ее и занимался с ней любовью, за что и поплатилась.

Вторая дюжина оказалась красной. Третья — розовой. Аромат роз наполнил ее дом. Габриелла по-прежнему отказывалась искать в этом смысл, но, осознав, что ожидает звонка Джо так же, как ожидала в день ареста Кевина, Габриелла надела майку и шорты и отправилась на пробежку.

Больше никаких ожиданий. Ей необходимо прочистить мозги. Ей необходимо решить, что делать, ибо ей не выдержать повторения предыдущей ночи. Ей слишком больно видеть Джо. Она полагала, что достаточно сильна, чтобы встретиться лицом к лицу со второй половиной своей души, но это оказалось не так. Она не могла смотреть в глаза любимого ею мужчины, зная, что он ее не любит.

Особенно теперь, когда знает, что в то утро, когда они занимались любовью, первой он посетил свою подружку. Услышав о владелице кафе, Габриелла почувствовала еще один болезненный укол в сердце. Владелица кафе любит готовить. Очевидно, она ничего не будет иметь против уборки дома, а также стирки белья Джо. Всего того, что он назвал важным для него в тот день в кладовой, когда прижал ее к стене и целовал так, что она чуть не задохнулась.

Габриелла пробежала мимо церкви Святого Иоанна, расположенной в нескольких кварталах от ее дома. Двери церкви были открыты нараспашку, и сквозь них лилась органная музыка. Габриелла подумала, к какой конфессии принадлежит Джо, католик он, протестант или вообще атеист. Затем она вспомнила, что он ходил в приходскую школу, и решила, что он католик. Хотя теперь это не имело значения.

Она миновала городскую школу и пробежала четыре круга на школьном стадионе перед тем, как повернуть обратно к дому. Обратно к дому, полному цветов, присланных Джо. Назад к своему смятению, не покидающему ее с того самого дня, когда она встретила его. Сейчас Габриелла чувствовала его сильнее, чем прежде. Свежий воздух не разогнал туман в голове, и наверняка она знает только одно: если Джо позвонит, она скажет ему, чтобы он остановился.

Больше никаких звонков, никаких цветов. Она не хочет его знать.

Габриелла считала, что шансы случайно встретиться с Джо невелики. Он детектив, занимающийся кражами собственности, а кражи со взломом у себя в ближайшем будущем она не предвидела. Она планировала открыть магазин по продаже своих масел, а Джо вряд ли может считаться потенциальным покупателем подобной продукции. Причин для их новых встреч не существовало.

За исключением лишь того, что он ожидал ее, сидя на ступеньках ее дома. В свешивающейся с колена руке он держал свои солнцезащитные очки. Заметив Габриеллу, он медленно поднялся.

Что бы себе ни твердила Габриелла, сердце ее при виде Джо предательски забилось от радости.

— Прежде чем ты прикажешь мне покинуть порог твоего дома, — начал он, — я должен тебе кое-что сказать.

На нем были брюки цвета хаки и застегнутая на все пуговицы полотняная рубашка. Джо выглядел таким милым, что Габриелле захотелось протянуть руку и коснуться его, чего она, конечно, не сделала.

— Я слышала, что ты должен сказать, вчера вечером.

— Не знаю, что ты слышала вчера, но я определенно не сказал всего, что мне было необходимо. Ты не пригласишь меня войти?

— Нет.

— Ты получила розы?

— Да.

— О, хорошо. — Джо открыл рот, закрыл его, затем предпринял новую попытку: — Я не знаю, с чего начать. Я боюсь опять сказать что-то не то. — Он помолчал. — Прости, что причинил тебе боль.

Габриелла не могла смотреть на него и опустила глаза.

— Поэтому ты и прислал розы?

— Да.

Услышав ответ, она поняла, что ей не следовало задавать вопрос. Еще она поняла, что в одном из укромных уголков ее мазохистского сердца теплилась надежда, что Джо прислал цветы потому, что любит ее так же, как она любит его.

— Все кончено. С меня хватит.

— Я тебе не верю.

— Верь чему хочешь.

Габриелла прошла мимо Джо, взялась за дверную ручку и вдруг заплакала. Только этого ей не хватало — расплакаться в присутствии Джо!

Он схватил ее за руку.

— Пожалуйста, не уходи от меня снова. Я знаю, что причинил тебе боль в тот вечер, когда ты сказала мне о своей любви, а я ушел, но, Габриелла, ты от меня уходила уже дважды.

Она перестала плакать. Не потому, что Джо держал ее руку, а потому, что что-то в его голосе привлекло ее внимание. Что-то, чего Габриелла раньше никогда не слышала. Особая интонация, с которой он произнес ее имя.

— Когда я от тебя уходила?

— Вчера. И каждый раз, когда я видел, что ты уходишь, я чувствовал себя словно побитая собачонка. Как я уже сказал, я знаю, что причинил тебе боль, но не кажется ли тебе, что мы могли бы заключить перемирие? Возможно, прямо сейчас? — Его рука скользнула по ее руке, и он сжал ладонь Габриеллы. — Не кажется ли тебе, что пришло время позволить мне загладить свою вину? — Он достал что-то из кармана и сунул ей в руку металлический диск. — Я другая половина твоей души, — проникновенно сказал Джо. — Вместе мы станем единым целым.

Габриелла раскрыла руку и посмотрела на плоский черно-белый кулон на серебряной цепочке. «Инь» и «янь». Она поняла.

— Мы принадлежим друг другу. — Джо поцеловал ее в макушку. — Я люблю тебя.

От переполнявших ее чувств Габриелла не могла вымолвить ни слова. Она уставилась на кулон. Если поверить Джо, то он дал ей все, чего желает ее сердце.

— А в том случае, если ты снова собираешься приказать мне убираться из твоей жизни, подумай об одной вещи. Подумай о той доброй карме, что ты можешь создать себе, перевоспитав меня.

Габриелла взглянула ему в лицо, и в ее глазах появились слезы.

— Ты говоришь серьезно?

— Да. Ты можешь перевоспитать меня. Ну, во всяком случае, можешь попробовать.

Слеза скатилась по ее щеке.

— Правда ли ты любишь меня, Джо?

— Всей душой, — без колебаний ответил он. — Я хочу провести остаток жизни в стараниях сделать тебя счастливой. — Джо провел тыльной стороной ладони по ее щеке и спросил: — Ты по-прежнему любишь меня, Габриелла?

Голос его звучал так неуверенно и смотрел Джо на нее с такой надеждой, что Габриелла не смогла скрыть улыбки.

— Да, я по-прежнему люблю тебя. — Облегчение сразу появилось в его взгляде, и она добавила: — Хотя я думаю, что ты меня не заслуживаешь.