После обеда я получил звонок от Минсу. Его голос был напряжённым, но чувствовалась энергия и решимость.

— Джинсу, акции достигли минимума. Цена — ниже некуда. Настало время действовать.

Эти слова означали, что наш план работает, и мы были на грани переломного момента. Я схватил телефон и быстро договорился с Минсу встретиться у кабинета Хвана. Мы оба ворвались в кабинет почти одновременно, и я, переводя дыхание, сказал:

— Саджан-ним, мы должны действовать немедленно. Предпоследний этап нужно запускать сейчас, пока цена на акции находится на минимуме.

Хван, сидевший за своим массивным столом, поднял на нас взгляд. Его глаза блеснули интересом, и я видел, как он пытается мгновенно оценить ситуацию. Он знал, что этот момент был критически важным.

— Вы уверены, что время пришло? — спросил он, голос его был сосредоточен, но в нём чувствовалось напряжение.

— Абсолютно, — ответил я. — Наши подставные компании готовы начать активные закупки по сниженной цене. Это создаст всплеск на рынке, и цена начнёт резко расти. Это наш шанс.

Хван сделал знак Минсу, чтобы он приступил к действиям. Минсу сразу же достал телефон и связался со своими людьми. Я наблюдал, как его лицо сохраняло спокойствие, но пальцы быстро касались экрана телефона, отправляя команды.

— Всё, — сказал он через несколько секунд, отрываясь от экрана. — Запускаем скупку.

Я наблюдал, как всё начинало разворачиваться. Наша скупка должна была быть быстрой и точной, чтобы акции не успели вновь подняться в цене. Как только наши компании начали массовую закупку, это немедленно отразилось на рынке. Цена акций, которая до этого падала, резко изменила направление. Индексы, показавшие глубокий красный цвет в течение нескольких дней, начали зеленеть.

Я видел, как это вызвало волну реакций среди акционеров-конкурентов. Те, кто ещё вчера был уверен, что корпорация рушится, вдруг оказались в панике. Они поняли, что их план захвата компании не сработал. Акции начали стремительно расти в цене, и они, осознав, что остались без активов, стали метаться, пытаясь вернуть контроль над ситуацией. Те, кто раньше сливал свои пакеты акций, теперь судорожно пытались выкупить их обратно.

— Мы их загнали в ловушку, — сказал я Хвану, чувствуя, как адреналин бьёт в висках. — Они пытались нажиться на нашей «слабости», а теперь оказались в положении, когда не могут вернуть себе контроль. Их действия только подогревают интерес к нашим акциям, и цена поднимается ещё выше.

Минсу, всё ещё удерживающий телефон в руке, кивнул.

— Они не ожидали такого разворота. Они хотят отыграть свои позиции, но уже слишком поздно. Мы скупили почти все доступные акции.

Хван, сложив руки перед собой, смотрел на нас с удовлетворением.

— Хорошая работа, — произнёс он. — Я рад, что поставил на вас. Но не расслабляйтесь. Нам нужно убедиться, что они не смогут ни на чём сыграть и не найдут лазеек, чтобы восстановить свои позиции.

В этот момент я почувствовал, как ответственность за происходящее тяжело давит на плечи, но в то же время я знал, что это был момент триумфа. Всё, что мы задумали, работало идеально. Мы перевернули игру, и теперь каждый следующий шаг наших конкурентов только ускорял их собственное поражение.

— Они пытаются вернуть контроль, но мы держим все ключи у себя, — сказал я, следя за цифрами на экране, показывающими, как акции растут в цене. — Сейчас нужно лишь выдержать эту волну. Как только они поймут, что ничего уже не смогут изменить, они начнут уходить с рынка.

Минсу взял слово:

— Мы усилим это давление. Я свяжусь с нашими журналистами и опубликую несколько «позитивных» статей, которые будут говорить о том, что корпорация преодолела кризис и готовится к новому этапу роста. Это привлечёт больше инвесторов, и акции взлетят ещё выше.

Хван кивнул, одобрительно смотря на нас.

— Запускайте. Пусть они увидят, что мы не просто восстановились, но и набираем обороты. Пусть это будет для них последним ударом.

Минсу вышел, чтобы связаться с журналистами, а я остался с Хваном, наблюдая за тем, как цифры на мониторе росли. Это было наше сражение, и мы побеждали.

Пока шла работа по скупке акций и передаче их Хвану, я решил уделить внимание проекту Сухён. Связавшись с разработчиками программного комплекса, я снова перепроверил все модули системы, убедился, что интерфейс работает корректно, а система полностью интегрируется с существующими внутренними процессами компании. Я проверил каждую деталь, сверяя всё по несколько раз, чтобы не оставить ни малейшей ошибки. Система готова к запуску, и всё, что оставалось, — это получить одобрение Сухён и внести последние штрихи.

После проверки я написал ей сообщение с предложением встретиться, и она сразу согласилась. Мы договорились встретиться в нашем привычном кафе, где уже обедали вместе. В этот раз, как только я вошёл, её глаза загорелись, и я почувствовал, как тепло разлилось по всему телу. Я сразу понял, что этот обед будет чем-то особенным.

Мы заказали новые блюда — нечто, чего я раньше не пробовал. Сухён выбрала сундубу-чиге — острый суп с тофу, морепродуктами и овощами, который подается с рисом. Я же решил попробовать самгёпсаль — жареные на гриле кусочки свинины, подающиеся с салатными листьями и различными соусами. Когда еду принесли, аромат пряных специй и свежих ингредиентов сразу наполнил воздух. Я заметил, как её глаза заблестели при виде блюд.

— Надеюсь, тебе понравится, — тихо сказала она, едва заметно улыбаясь. — Это одно из моих любимых блюд.

— Я уверен, что всё будет вкусно, — ответил я, и наши взгляды встретились.

Мы ели, и казалось, что слова не нужны. Каждый взгляд, каждая улыбка, каждый жест говорил больше, чем любые фразы. Сухён осторожно окунала свинину в соус, а затем заворачивала её в лист салата. Она предложила мне попробовать, и я, не раздумывая, принял её предложение. Вкус был насыщенным и острым, с нотками сладкого и солёного, и я наслаждался каждым кусочком.

— Это действительно вкусно, — сказал я, глядя ей в глаза, и она улыбнулась, как будто мои слова были самым приятным комплиментом на свете.

Во время обеда мы почти не говорили о проекте. Вместо этого мы перебросились несколькими фразами о том, как у нас дела. Она рассказала, что переживает за мать, и я тоже поделился, как моей маме стало лучше после выписки из больницы. Мы обменялись улыбками, но каждый из нас понимал, что главное было не в словах, а в наших взглядах. Мы оба чувствовали, что слова были бы лишними. Ощущение того, что мы понимаем друг друга на каком-то ином уровне, захватывало меня. Это была та магия, которую не объяснить словами.

— Знаешь, — сказала она, когда мы заканчивали обед, — я всегда с нетерпением жду этих встреч.

Я на мгновение замер, поймав её взгляд, в котором было столько тепла и нежности, что я не мог не улыбнуться в ответ.

— И я тоже, — ответил я. — Это словно момент спокойствия среди всей суеты.

Когда мы покинули кафе, солнце слегка пригревало, и тёплый ветерок нежно трепал её волосы. Мы шли бок о бок, и каждый раз, когда наши взгляды пересекались, я чувствовал, как сердце бьётся быстрее. На душе было спокойно и тепло. Казалось, что этот момент принадлежит только нам двоим.

Мы дошли до офиса, и она остановилась, посмотрев на меня с лёгкой улыбкой.

— Пора поработать, — сказала она, и в её глазах я заметил что-то особенное, нечто, что давало понять, что она верит в меня и в то, что мы делаем.

— Конечно, — ответил я. — Начнём.

И мы вместе вошли в здание, готовые окунуться в работу над её проектом.

Мы попросили выделить нам отдельный кабинет, чтобы можно было спокойно обсудить все нюансы проекта без посторонних глаз и шумов. Когда секретарь показала нам кабинет и закрыла за собой дверь, я почувствовал, как атмосфера в комнате стала более интимной, словно весь мир остался за пределами этих стен. Мы были вдвоём, и это придавало моменту особую значимость.

Я включил ноутбук и пригласил Сухён сесть рядом, чтобы мы могли вместе пройтись по всем деталям. Она подошла и села так близко, что наши плечи почти соприкасались. Я заметил, как её дыхание стало чуть более заметным, когда я открыл файлы с разработками. Она смотрела на экран, а я, чтобы подчеркнуть детали, стал объяснять каждую доработку.