Генерал Баламут, по прозвищу «Камень», действительно это знал и был изрядно удивлён такому отношению императора.

Император привечал не только русских, в его армии были и немецкие отставные офицеры, и американские, и прибывшие ещё Бог весть откуда. Не было только англичан, французов и португальцев. Но русских всё равно было больше. Почему он так делал, было ясно, потому, как взять кадровых офицеров было неоткуда, а местные не годились.

В Омдурмане, совсем недавно восстановленном и изрядно уменьшившемся в размерах, была создана военная академия, в которой учились дети негров, в основном, мулаты. Были там дети и поселенцев, но пока очень мало. А император, между тем, продолжал.

— Я понимаю ваше отношение к поездке в качестве посла, но, во-первых, вы воевали с англичанами и значительно помогли бурам действиями своей армии, и они этого пока ещё не забыли. Во-вторых, Луис Бота такой же генерал, как и вы, и тоже участвовал в этой войне. А то, что вы не политик, так и он политиком стал поневоле. Ну, и в третьих, если вы сами не догадываетесь, вы белый. Вы — русский генерал и заключать союз будут фактически с вами, а не со мной. Это очень важный психологический фактор!

— Не знаю, что они там себе думают, но очевидно считают, что обычный чёрный колдун, дикарь, почти животное, который неведомым им образом создал империю, на самом деле этого не делал, и фактически империей правят белые, а не я. Не хочу их разубеждать в этом. Блажен, кто верует! Но вы имейте это в виду и ведите себя соответствующе.

— А, кроме того, должен вас предупредить, чтобы вы не боялись говорить им факты в лицо. Особенно то, что, в случае заключения ими союза против меня с англичанами, если понадобится, я смогу собрать миллионную армию. Пусть это будут плохо обученные дикари, но им от этого не станет легче. Мы завалим бурские республики нашими трупами, и они будут вынуждены бежать со своих территорий. Ну а дальше, дальше мы пойдём в Капскую колонию, она давно уже мне надоела, и я уничтожу этот последний оплот владычества Британской империи на моей территории.

Генерал Баламут растерянно молчал, не зная, что ответить на такой пассаж императора. Тысячи мыслей крутились в его голове, но ничего сказать вслух он так и не решился.

— Вам всё понятно, уважаемый Григорий Никанорович. Вижу, что почти всё, остальные ответы на мучившие вас вопросы вы сможете узнать, прочитав подробные инструкции, которые подготовили в моей канцелярии, соблаговолите зайти туда и забрать их. Вы можете идти и выполнять свой долг, генерал! — и Иоанн Тёмный сделал разрешающий жест рукой.

Баламут вышел, мысленно ругаясь, и, в тоже время, признавая справедливость слов императора. Время поджимало, и он направился в канцелярию, где получил все необходимые подготовленные документы. Также в помощь ему выделили двух молодых дипломатов, выпускников восточного факультета Петербургского университета Фёдора (Фридриха) Шварца и Владимира (Вернера) Крюгера.

Собравшись, они отправились в долгую и тяжёлую дорогу. Путь их лежал, в основном, по воде. Спустившись на пароходе по Нилу до озера Виктория, и благополучно преодолев его, они пересели на лодки и по цепочке рек достигли озера Танганьика, которое также переплыли на лодках. Высадившись в Северной Родезии, преодолев её по реке Лоангва, продолжили путь до самой Претории по суше.

Луис Бата, генералы Коос де ла Рей и Христиан де Вет, сидя напротив генерала Григория Баламута и двух русских немцев, Шварца и Крюгера, с удивлением рассматривали их. Это было очень непривычно, разговаривать с белыми, действующими от лица чёрного.

— Ну что ж, приступим, господа! — начал Баламут, выдержав необходимую паузу, после того, как они обменялись приветствиями и уселись за красивый, но простой стол.

— Я думаю, каждый из нас знает, зачем он здесь находится, — продолжил он, а Фёдор Шварц переводил его слова на голландско-немецкий африкаанс.

— Мы внимательно слушаем вас, уважаемый генерал, и хотели бы услышать ваши предложения! — начал разговор Луис Бата.

— Несомненно, я уполномочен их озвучить. До императора Судана дошла информация, что Британская Империя не намерена окончить свою экспансию и с этой целью собирается заключить с вами союз. Её цель — это захват своих бывших колоний в Родезии. Мы не можем этого допустить, и в моём лице император Судана Иоанн Тёмный намерен вам предложить военный союз и готов поддержать вас людьми и оружием, в случае, если вы будете вынуждены начать войну с Великобританией.

— От себя могу добавить, что англичане вас всё равно предадут! Это не мои слова, а слова моего императора.

— Слова негра?! — переспросил де ла Рей.

— Слова императора. Если вам так удобно признавать его чёрный цвет кожи, то это ваше дело. В душе мой император лучше многих белых, и иногда у меня складывается впечатление, что он не африканец, понимая, сколькими знаниями он обладает.

— Посланник Божий? — скептически усмехнулся де Вет.

— А почему нет? — не стал оскорбляться Баламут. — Для кого как, а для негритянского населения он Бог и Великий унган. Надеюсь, вы этого не будете оспаривать?

Премьер-министр республики Трансвааль Луис Бата не собирался этого делать. Предложение было серьёзным, а авторитет чёрного императора среди чернокожего населения был неоспорим.

— Почему вы думаете, что мы сможем согласиться? Союз с англичанами принесёт нам намного больше выгоды!

— Возможно, в краткосрочной перспективе и принесёт, но в долгосрочной перспективе — нет. Объясню, почему. Иоанн Тёмный ненавидит англичан и он готов признать ваше государство, которое, в случае завоевания Капской колонии, будет названо Южно-Африканской республикой. И он более не будет претендовать на её территорию.

Эта фраза сначала вызвала саркастические улыбки у буров, а потом и их откровенный гнев.

— Вы, в самом деле, думаете, что сможете нас запугать?

— Нет, не думаю, у меня нет цели вас запугивать. Зачем пугать людей, которые будут просто уничтожены и сброшены в Индийский океан. Я ещё раз повторяю, я предлагаю вам союз! Пусть вы и плохие союзники, но плохой мир лучше доброй ссоры, как говорим мы, русские.

— Вы не соберёте много сил! У вас в империи стали возникать стихийные восстания, и ваши силы понадобятся в других местах.

— Восстания, действительно, происходят, — признал Баламут, — увы, природа человека такова, что ему всегда хочется большего, чем он уже имеет. Но с этими проблемами мы справимся полностью своими силами. На вашем месте я бы задумался, справитесь ли вы с полумиллионной армией, пусть и вооружённой старыми винтовками, но имеющую в своих рядах ручные пулемёты и миномёты.

— Вы не сможете столько собрать!

— Сразу нет, но через полгода перед Преторией будет стоять даже больше. Мы завалим вас трупами, ведь вы не сможете выставить против нас больше пятидесяти тысяч бойцов. Даже если вам на помощь придёт Великобритания, то больше ста тысяч солдат она всё равно не пришлёт.

— К тому же, наш император имеет очень большой опыт войн и пользуется безусловной поддержкой всего негритянского населения, и я не исключу, что в тылу вас ждут большие проблемы, и партизанскую войну будете вести уже не вы. Вы недооцениваете чернокожих бойцов. Подготовленные и организованные должным образом, они сметут ваши жалкие укрепления и уничтожат все боеспособные силы. А потом, потом начнётся вакханалия, ведь победивших не судят. Не так ли, господа!

— Общественное мнение осудит такое проявление вопиющей жестокости. В Европе поднимется волна возмущения и сюда отправят войска, чтобы уничтожить вас. Европа нам поможет!

Баламут только усмехнулся в ответ на такую глупую наивность и веру в общеевропейские ценности. Одно дело — возмущаться, а другое дело — ехать на другой конец света и умирать в диких саваннах враждебной Африки, за кого-то.

— А кто вам сказал, что эти люди будут действовать по приказу. Виновные в злодеяниях будут выданы европейской общественности и с радостью примут заслуженную казнь, прославляя своего вождя, Великого унгана Мамбу. Вы разве не знаете об этом?