Когда в комнату мисс Уайтекер постучали, она на секунду остановилась и тут же вновь принялась метаться из угла в угол. Так и не сумев заснуть, она промучилась всю ночь и чуть свет вскочила с кровати. Огонь в камине давно погас, но угли еще тлели, и она терпеливо раздувала их, пока огонь не занялся снова. Прошлым вечером она допоздна сидела у огня, читая старые письма, и теперь принялась одно за другим скармливать их огню. Строчки корчились на бумаге, точно живые, страницы медленно превращались в пепел — и вместе с ними клятвы и обещания Герберта Уайтола. «Наш ребенок…» — в который раз прочитала она начало одного из писем и вдруг со всей ясностью поняла, почему Уайтол оставил ее без денег. Если бы ребенок родился здоровым и крепким, он, возможно, сделал бы его наследником. Но Герберт Уайтол ненавидел все слабое и болезненное. Ненавидел так же, как мисс Уайтекер ненавидела теперь его самого. Расправляясь с его письмами, она старательно разжигала в себе эту ненависть. При мысли, что Уайтол мертв и в этой смерти обвинят его же невесту, она тихо рассмеялась.

Когда с письмами было покончено, она стала ходить по комнате из угла в угол. Она ходила так много часов, пока в дверь не постучала горничная.

— Ваш чай, мисс.

— Оставь за дверью, я потом возьму.

Глотая обжигающий чай, она вдруг осознала, насколько же холодно в ее комнате. Даже гнев и сожженные письма не смогли растопить этот холод.

Она оделась и снова принялась ходить по комнате. Семь шагов до окна, пять — до кровати. Она пересчитывала их снова и снова, лишь бы не думать о чем-то другом. Семь до окна, пять до кровати, семь до окна…

В дверь постучали. Она резко остановилась.

— Мне ничего не надо. Оставьте меня в покое!

— Там внизу главный инспектор Лэм и мистер Эбботт, мисс, — раздался за дверью голос Маршама. — Они просят вас спуститься.

Прежде чем открыть дверь, мисс Уайтекер на минуту задержалась у туалетного столика. Она чуть поправила прическу, припудрила лицо и немного подкрасила губы. На ней было черное закрытое платье с длинными рукавами, которое вполне могло сойти за траурное. Мисс Уайтекер отметила, что сейчас оно сидит на ней гораздо хуже, чем когда она его только купила. Она сильно похудела. Из зеркала на нее смотрело мертвенно-бледное лицо с глазами, полными ненависти и злобы. Мисс Уайтекер пожала плечами и, высоко подняв голову, вышла из комнаты, пройдя мимо Маршама так, словно его не существовало.

Как только она вошла в гостиную, на нее обратились три пары глаз. «Горгона», — неслышно прошипел Фрэнк Эбботт. Лэм, видевший мисс Уайтекер впервые, решил почему-то, что она иностранка. Мисс Силвер нашла, что она ужасно похожа на снежную королеву.

Лэм предложил мисс Уайтекер стул и, соблюдая формальности, предупредил, что все, что она скажет, будет занесено в протокол и может быть использовано против нее.

— Мисс Уайтекер, — начал он, — в воскресенье утром вы дали показания, где утверждаете следующее. — Он взял из рук Фрэнка Эбботта лист бумаги, не спеша развернул его и прочитал: — «В субботу около девяти часов вечера мне позвонила сестра, миссис Уэст. Она сообщила мне, что заболела, и, поскольку у нее маленький ребенок, за которым нужно ухаживать, я решила тут же поехать к ней. Известив сэра Герберта, что останусь ночевать у сестры, я попросила миссис Консидайн подбросить меня до деревни, потому что иначе не успела бы на последний автобус до Эмсворта. В Эмсворте я сразу отправилась на Стейшен-роуд, где проживает моя сестра. Проведя у нее ночь и вернувшись в Винъярдс десятичасовым автобусом, я узнала о смерти сэра Герберта Уайтола». Все это записано с ваших слов. Вы ничего не хотите изменить или добавить?

Мисс Уайтекер сидела очень прямо, сложив на коленях руки: белые тонкие руки с красными ногтями. Ее бледное лицо было совершенно неподвижно, и только в глазах мерцал недобрый темный огонь. Она разомкнула крепко сжатые губы и сказала:

— Ничего.

— Мисс Уайтекер, я, — нахмурился инспектор, — должен вам сообщить, что у меня есть свидетель, который утверждает, что, уехав к сестре, вы вернулись в Винъярдс около полуночи на велосипеде. Свидетель утверждает, что, оставив велосипед возле дерева в начале дороги, вы пешком дошли до дома, поднялись на террасу и вошли в кабинет. Свидетель незаметно для вас все время шел следом. Он видел, как вы стояли над телом Герберта Уайтола и слышал даже, как вы произнесли: «Ты хотел этого — ты это получил». После этого в кабинете появилась мисс Драйден. Свидетель готов присягнуть, что она шла во сне, и мы склонны ему верить. Думаю, вы знаете, что произошло дальше. Свидетель видел, как вы вытащили кинжал, вытерли его о платье мисс Драйден и вложили ей в руку со словами: «Ты заплатишь за это, моя дорогая Лайла». И, хотя она тут же выронила кинжал, на нем остались отпечатки ее пальцев — как и пятна крови на платье.

Миллисент Уайтекер даже не изменилась в лице. Казалось, оно просто не способно было что-нибудь выразить. На нем жили только глаза, темные и ненавидящие.

Помолчав, Лэм спросил:

— Не хотите что-нибудь сказать?

Мисс Уайтекер пошевелилась. Ее пальцы с ярко-красными ногтями на секунду разжались и тут же вновь впились в ладони.

— Какой свидетель? — проговорила она.

— Молодой Фредерик Бейнс, — ответил Лэм. — Той ночью он тайком уходил в деревню, чтобы повидаться со своей девушкой. Вы проехали мимо него, когда он возвращался.

— Он лжет, — холодно сказала мисс Уайтекер.

— Он готов принести клятву, — сухо ответил Лэм. — И он своими глазами видел, как вы взяли кинжал и вытерли его о платье мисс Драйден. Думаю, вы понимаете, что мне придется арестовать вас. Сейчас вы поедете с нами в город, где вам будет предъявлено обвинение в убийстве сэра Герберта Уайтола.

Маска на лице мисс Уайтекер треснула, поползла и неожиданно разлетелась вдребезги. Она встряхнула головой, словно отгоняя наваждение.

— А я говорю, это ложь! Он все это выдумал! Все знают, что он влюбился в Лайлу Драйден и напрочь потерял голову. Всю эту историю он сочинил, чтобы выгородить ее. Все это — от первого и до последнего слова — ложь! И потом, он такой тупой и неуклюжий, что я обязательно заметила бы его, если бы он там был… — Она умолкла и прижала пальцы к губам.

— Итак, вы были там, — спокойно проговорил Лэм.

Мисс Уайтекер оглядела лица сидевших напротив нее людей. Мисс Силвер, Фрэнк Эбботт, инспектор Лэм… Все они смотрели на нее с плохо скрытым сочувствием. Она пожала плечами. Случайность! Глупая, нелепая случайность. Молоденький парень отправился на свидание со своей девушкой. Никто не мог этого предвидеть, и, однако, именно это погубило продуманный до мелочей и тщательно выполненный план. Она не чувствовала больше ни гнева, ни даже злости. Она слишком устала, чтобы бороться.

— Он ошибается, — устало проговорила она. — Вы все ошибаетесь. Я не убивала его. Я только хотела это сделать. Я взяла велосипед сестры и вернулась назад, чтобы убить его. Вы знаете: он не хотел меня отпускать. Он хотел, чтобы я осталась и смотрела, как он наслаждается этой молоденькой дурочкой, Лайлой Драйден.

— Почему вы не могли уйти? — спросил Лэм.

Мисс Уайтекер усмехнулась:

— Почему? Я расскажу вам, почему. Может быть, тогда вы лучше поймете, что за человек был Герберт Уайтол. Однажды он выписал чек — это была моя зарплата. Он выписал его и уехал в Америку. В это время заболел мой ребенок — его ребенок. На лечение нужны были деньги, и я подделала этот чек. Когда он вернулся, я тут же сказала ему об этом; я ничего не пыталась скрыть. Я объяснила ему, что сделала это для его же ребенка. Он сказал, что все в порядке. Сказал, чтобы я не беспокоилась. И вот теперь, много лет спустя, когда я собралась уйти, выяснилось, что он сохранил тот чек. Он угрожал, что, если я все же уйду, он отошлет его в полицию. И он сделал бы это. Вот почему я хотела убить его.

— Или потому, что рассчитывали получить десять тысяч, убив его до того, как он подпишет новое завещание, — резко сказал Фрэнк Эбботт.