Ошибкой было бы считать (хотя некоторые и приходят к таким выводам), что «вертикальное» насаждение идеологии приоритета потребления имело целью в первую очередь уменьшение среднего размера семьи и, соответственно, сокращение населения страны,?—?все несколько сложнее и запутаннее: китайское руководство слишком мудро, чтобы в любом мероприятии (тем более в гипермасштабной кампании) ограничиваться одной-единственной задачей. Но мы не об этом, а о древней и до недавнего времени стабильной, но при этом нынче как-то кое-где очень быстро оказавшейся под сомнением конфуцианской концепции семьи…

Само собой понятно, что речь идет не о полностью завершившейся тотальной трансформации, а о тенденции, хотя и очень значительной и уже принесшей заметные последствия. Во-первых (хотя это и вполне очевидно, давайте отметим еще раз), в разговоре выше мы с вами брали в расчет исключительно ситуацию в городах, оставив за кадром собственно деревню и те районы, которые еще несколько лет назад считались сельскими, а ныне (это распространено) массово приписываются к городской территории: смена прописки еще не означает автоматическую смену менталитета. Разумеется, влияние идеологии общества потребления никак не миновало и китайскую деревню, но… и условия жизни, и ценностные установки людей там все-таки слишком отличаются от городских. Так что говорить о крушении традиционных семейных ценностей еще рано, и выше приводились примеры этого.

Во-вторых, не стоит представлять себе картину таким образом, что абсолютно все городские семьи живут с одними и теми же, пусть и крайне распространенными, принципами и стереотипами и в каждой из них дети растут законченными эгоистами, которые относятся к своим родителям как к некой мебели, а к обществу?—?как мишени для плевания… Разумеется, многое зависит и от крепости традиций, характеров и убеждений в данной конкретной семье, и от географического положения данного конкретного города, и от его масштабов, и еще много от чего; так что ситуации можно наблюдать вполне себе разные.

И все же процесс идет, ибо и численность населения контролировать надо, и социальную напряженность сглаживать, да и идеология потребления сама по себе кого угодно может затянуть. Однако традиционная конфуцианская концепция семьи чудо как хороша, и не хотелось бы, чтобы через двадцать?—?тридцать лет к подобной фразе пришлось добавлять слово «была»…

Поскольку древняя китайская традиция весьма одобряет правильное, сбалансированное сочетание «вэнь» («гражданского», «цивильного» начала) и «у» (начала «военного», «воинского»), и даже сам весь из себя философичный и ни разу не спортивный Конфуций не брезговал-таки некоторыми воинственными упражнениями (любил временами поупражняться в стрельбе из лука), то и мы в следующей главе на время перейдем от теории к практике, обратившись к некоторым сторонам китайских боевых искусств.

Для начала позвольте произнести миллион раз заезженную банальность: удивительное явление, которое именуется «китайскими боевыми искусствами» (и название это далеко не в полной мере передает суть и глубину означенного феномена),?—?несомненно, такая же драгоценность, как и традиционная китайская медицина. «Боевые искусства» создавались и отшлифовывались в течение многих веков теми людьми, которые могут по праву называться элитой китайской нации, и вклад их в сокровищницу мировой культуры до сих пор еще отнюдь не достаточно оценен человечеством. Мы с вами уже обращались к данной теме в предыдущей книге[9], но, уважаемый читатель, нельзя объять необъятное?—?ни в одной отдельно взятой главе, ни в книге, ни в многотомном компендиуме. Позвольте же здесь немного поделиться с вами моими наблюдениями о некоторых особенностях «боевых искусств» Китая в настоящее время, в том числе и кое-какими аспектами, связанными с изучением этих самых искусств россиянами.

«Почему „боевые искусства“, и при этом в кавычках?»?—?резонно спросит читатель. Почему не воспользоваться всем известным термином «ушу»? Как будто бы это слово в переводе на русский и означает «боевая техника», «техника боя»? Верно, но слишком уж нынче это слово ассоциируется прежде всего со спортом, соревнованиями, медалями и красивыми танцами в цветных костюмах, зачастую с легкими декоративными макетами оружия в руках: к настоящему искусству эти телодвижения имеют не больше отношения, чем пластмассовая моделька танка Т-80 к его реальному стальному прототипу. «Кунфу»? Как мы с вами давно знаем, это название?—?несколько искаженное китайское слово «гунфу», что обозначает «мастерство» (в смысле владения разнообразными искусствами, в том числе и боевыми, вообще); однако при слове «кунфу» большинство людей прежде всего представляет себе не что иное, как веселенький гонконгский боевик, где шустрые китайцы во главе с няшкой Джеки Чаном бодро машут руками и ногами, отправляют друг друга в нокаут, но через пару мгновений вскакивают и вновь берутся за свое… Этакое вечное «прыг-скок», зимой и летом одним цветом.

Что до кавычек, то, как уже было сказано выше, словосочетание «боевые искусства», к сожалению, более-менее передает смысл и значение только одной стороны тех практик, которые им обозначаются. Мы с вами должны помнить, что до сравнительно недавнего времени (примерно до конца XIX века) умные, практичные, рациональные китайцы не разделяли в своих «искусствах» «внешнее» и «внутреннее», сугубо боевое и чисто оздоровительное[10]; разделение на «вайцзя» (внешние стили) и «нэйцзя» (внутренние стили) произошло, причем во многом весьма номинально, в том числе и в результате взаимодействия китайской культуры с западной. Избегают решительного разделения на «внешнее» и «внутреннее» в процессе собственных тренировок и обучения учеников и нынешние мастера (за исключением, разумеется, «чистых» спортсменов; хотя Китай есть Китай, и редко даже атлет, чья специализация?—?только и исключительно бои на лэйтае[11], в своей подготовке обходится без хотя бы азов цигуна), совершенно не зацикливающиеся на обязательной классификации той или иной техники по признакам «для реального применения» и «не для реального применения». Но вот европейцам (в том числе и россиянам), которые полагают Китай «загадочным и иррациональным», а себя как раз?—?умными и практичными, обыкновенно вынь да положь, дай четкое определение: «для боя» или «для здоровья»? «жесткое или мягкое»?

Иными словами, для китайского адепта «боевых искусств», даже несмотря на его, возможно, не особенно высокий культурный и образовательный уровень, диалектическое единство «внутреннего» и «внешнего», боевого и духовного совершенно естественно и проведение четких границ между ними представляется излишним. Европейский же специалист, даже зачастую посвятивший полжизни изучению «искусств», все никак не может отвлечься наконец от попыток классификации, раскладывания по полочкам и рисования черт и границ. Забавно, что вроде бы все всё понимают, но сделать хотя бы шаг в сторону от привычной «рациональной» идеологии порой бывает трудно…

Прекрасно, что традиции «боевых искусств» в Китае не прервались из-за войн и смут XX века, а ведь именно это столетие (но оно, и только оно, ибо еще в самом его начале даже ихэтуани рубились в основном мечами и копьями) сделало в Поднебесной тотальным применение огнестрельного оружия в разнообразных боестолкновениях. Кстати, не говорит ли нам этот факт о самоценности и самодостаточности феномена «искусств» вне зависимости от применяемости его сугубо боевой составляющей? Разумеется, да. Приятно осознать, что и годы культурной революции, обернувшись трагедией для многих школ и мастеров «боевых искусств», все-таки не смогли прикончить эту удивительную систему, и после относительного затишья 1980-х и отчасти 1990-х годов она снова показалась на свет божий, хотя и не в полной своей изначальной красе.