— Будем прорываться, — голос барона был холоден и сух, словно он сидел за столом, а не находился в окружении. — Первые я и Ольна, потом Лиас, последние Морвид и Лорил. Как разорвем толпу, перестроиться — Морвид вперед, Ольна назад. Всем крепко держаться за седла — и смотрите, чтобы оружие не завязло. Ольна, это тебя касается, за клевец не хватайся.
Я слегка подрагивающей от волнения рукой отцепила с пояса пернач. Пресветлая, что сейчас будет?! Живых людей!
Вдруг жрец предостерегающе вскрикнул:
— Купола нет!
И мы дружно дали шенкеля.
Места для разбега было мало, наши кони не смогли быстро прорвать толпу и теперь корпусом расталкивали людей. Те пытались ухватиться за поводья и коротко подстриженные гривы, цеплялись за стремена, старались сдернуть наземь. Мы отбивались от замороченных людей, помогая лошадям прорываться. Отчаянный рывок-другой — и мы на свободе!
Далеко уйти не удалось, через пару улиц наши скакуны упали как подкошенные. Если квартероны, по-кошачьи изогнувшись, соскочили с седел и оказались на ногах, а Бриан, невзирая на вес доспеха, сделал кувырок и подскочил мячиком, то я, перелетев через голову лошади, рухнула навзничь. Воздух из легких выбило, от боли невозможно было вздохнуть.
Морвид, не вставая с колен, начал колдовать, но тут же бессильно уронил руки.
— Он пьет мою силу, как под Каменистой Горкой! Это он был там!
— Мы втроем постараемся сдержать их, пока вы с волшбой разбираетесь, — отрывисто бросил барон, вглядываясь вперед.
В конце улицы показались первые жители, некоторые из них были окровавлены. Похоже, неведомый колдун стянул сюда всех «подневольных кукол».
— Лиас, ты мне нужен!
Все еще бледный квартерон, заправив под запылившуюся повязку прядь волос, уже уверенно держал наготове лук. Лиас встал рядом с Брианом.
— Ольна, где ты?! — раздраженно бросил жрец, вставая с колен, и привычным движением со словами: — Да будет здесь! — воткнул посох в твердую землю.
Кряхтя, я кое-как умостилась на коленях, и из такой позы стала просить богиню дать силу; та полилась тонкой струйкой, но этого было недостаточно. Пока я собиралась с духом, чтоб вновь начать штурм внутренней твердыни, остальные члены команды вступили в схватку. Квартероны, выхватывая из колчанов стрелы, одну за другой посылали в толпу. Их руки так и мелькали. Бриан орудовал своей глефой, как дубиной. Мельком бросив взгляд в их сторону, я поняла, что близнецы и барон бьют не насмерть, а только чтобы оглушить или обездвижить. Получив ранение, люди больше не нападали, а падали как подкошенные и лежали не шевелясь. Признаков страданий они не выказывали, хотя стрела, прошившая бедро навылет, казалось, должна была причинять сильную боль. Создавалось впечатление, что, когда «игрушка» у невидимого кукловода ломалась, он ее выводил из игры и отключал.
— Ольна! Не зевай! Силу! — крикнул мне жрец, выдернув из созерцания, и я, глубоко вздохнув, ударила во внутреннюю преграду, блокирующую силу.
В голове мгновенно зашумело, на глаза будто накинули темную пелену, а воздух в отбитых легких закончился. Но свет богини полился, и я принялась щедро зачерпывать его, пока хватало сил.
Для окружающих время — в моем восприятии — замедлилось, а для меня, мне казалось, продолжало идти с прежней скоростью. Вот у Лиаса, и так с трудом сражающегося, подворачивается нога, и на него наваливаются несколько жителей деревни. Они придавливают его к земле, и квартерон уже не может шевельнуться. Брат спешит ему на выручку, но наперерез Лорилу бросаются другие и тоже пытаются сбить с ног. Из-за поворота вылетает бык и несется на Бриана. Ни хрена ж себе коррида! Барон уворачивается и подрубает животному ноги. Тут на спину Бриану запрыгивает какая-то тетка в порванной и грязной одежде. Другие люди бросаются к нам, а Морвид выдыхает последнее повелительное:
— Да свершится!
Мгновение ничего не происходило, и сердце в страхе пропустило удар, а потом все жители деревни разом рухнули на землю. Их начало корежить, но отпустило уже через несколько секунд. Когда все замерли, перед моими глазами открылась жуткая картина: многие стали походить на жертв концлагеря, а некоторые и вовсе оказались высушенными мумиями. Изможденные люди слабо стонали, едва шевелились, некоторые звали на помощь. С быком тоже произошли метаморфозы — теперь это была груда высушенных кожи да костей.
— Чтоб я сдох и пятнадцать раз был поднят! — удивленно выдохнул Морвид. — Первый раз такое вижу!
Жрец без сил сидел возле воткнутого в землю посоха, навершие которого светилось тусклым светом, а воздух вокруг него тек, словно в раскаленный полдень. Сам Морвид выглядел не лучше жителей деревни: такой же иссохший и измученный. Волшба отобрала у него слишком много сил.
Спихнув с себя беспомощные тела, из дорожной пыли поднялся Лиас. Его некогда золотистые локоны превратились в слипшиеся пыльные сосульки, а повязка соскочила. По разбитому камнем виску вновь потекла кровь. К нему подскочил обеспокоенный брат и принялся ощупывать в поисках других травм. Сам Лорил был в полном порядке, если не считать синяка на скуле и растрепанной одежды. Бриан ссутулился и, опершись на свою глефу, обводил тяжелым взглядом открывшуюся картину.
А я все сидела в той же позе. Голова начинала кружиться сильнее. Похоже, мне сейчас станет еще хуже. Почувствовав на лице влагу, кое-как стянула шлем с головы — это потребовало титанических усилий. Провела рукой под носом, и на перчатке осталась кровь. Сейчас надо бы быстренько демира хлебнуть, а то откат может начаться в любую минуту. Попыталась встать, чтобы добраться до заветной фляжки.
Наши кони давно уже поднялись и теперь стояли у обочины, нервно всхрапывая, испуганно косясь в сторону особенно громких стонов. И тут меня повело — откат начался! Упав на бок, снова попыталась подняться, но неожиданно провалилась не в спасительную тьму забытья, а в вязкую и плотную мглу.
Я все же поднялась на ноги и огляделась. Вокруг простирался непроглядный серый туман, в котором не удавалось увидеть даже вытянутую руку. Он тут же принялся липнуть, ластиться, словно навязчивый любовник в стремлении добраться до тела. Я осмотрела себя: привычный доспех, пернач и клевец на поясе, плащ, что был в скатке, теперь оказался накинутым на плечи, а вот злополучного шлема не было.
Мама родная! И куда меня на этот раз занесло?! Куда ни кинь взгляд — везде плотный туман, который шевелился, как живой. В нем мелькали какие-то тени, появлялись и исчезали неясные завихрения. Разглядеть их толком не удавалось: стоило на каком-нибудь размытом очертании остановить взгляд, как оно таяло. От этого меня начало мутить и закружилась голова. Или не от этого, а из-за чрезмерного зачерпывания силы? Впрочем, разобраться с этим можно и после, лишь бы сейчас не отрубило…
Неожиданно из тумана на меня бросилась тень. Я неловко отшатнулась, прикрывшись рукой. На наруче остался ржавый след в виде трехпалой лапы. Ничего себе! А тень пропала, чтобы атаковать меня с другой стороны. Что ей надо?!
Постаралась увернуться, чтоб не получить еще одну ржавую отметину или колдовской удар. Вдруг доспех трухой распадется?! Не хотелось оказаться беззащитной в неизвестном месте… Но когда взметнувшийся край плаща задел бесформенную фигуру, она растворилась в тумане и не вернулась, зато появилась другая и принялась наседать с новой силой. Я тут же хлестнула ее серой полой — вторая тварь пропала. А туман словно взбеленился от этого. Он стал усиленно клубиться вокруг, стремясь забраться за шиворот. Принялся липнуть к щекам, оставляя влажные следы, от которых становилось очень гадко и противно. Бр-р-р!
Чтобы избежать прикосновений, накинула капюшон на голову и плотнее запахнулась в плащ. В ту же секунду в тумане пронесся разочарованный протяжный всхлип. Он успокоился, став неподвижным.
Постояв пару минут на месте и подождав, вдруг еще что произойдет, я рискнула сделать несколько шагов в белесую неизвестность. Отсюда следовало выбираться. Шаг, другой… Ничего не случалось, ничего не менялось. Осмелев, зашагала в произвольно выбранном направлении, стараясь натянуть капюшон как можно глубже, чтобы туман вновь не начал лезть в лицо.
