— Теплые! Хвостом клянусь!

— Не верю!

— Мой хвост! Я смертельно оскорблен! А проверить хочешь?

— Хочу, — засмеялась я.

— Ну, тогда приезжай на тренировку!

— К оборотням!? Да я комплекс неполноценности наживу! Тебе меня не жалко?

— Тебя? Не жалко!

— Нахал!

— Чья бы корова мычала!

— Погоди, я тебе при встрече покажу корову!

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!!!

Я улыбалась. Валентин — лапочка. С ним поговоришь — и уже настроение прет вверх, как курс доллара.

— Ладно, когда и во сколько?

— В спортзал. К двум. Идет?

— Договорились.

Я бросила взгляд на часы. Только что одеться и доехать. В самый раз.

— До встречи?

— До встречи.

Я хлопнула трубкой о рычаг. Поднимать ее совсем не хотелось. Но я могу быть кем угодно, — но! Быть неблагодарной тварью мне вовсе не хотелось. Меня не так воспитывали!

Я угрюмо вздохнула и набрала номер телефона Вадима.

— Алло, это Вадим Соколовский. Меня сейчас нет дома, но если вы оставите сообщение, я отвечу на него, как только захочу. Говорите после гудка.

Я фыркнула. Ну, никакой серьезности у вампира. Нет бы, замогильным тоном вещать что-нибудь типа: «Смертный! Ты позвонил самому….». Этого от Вадима не дождешься. Он, как и я, твердо уверен, что если посмеяться над ситуацией, то она устыдится и исправится.

— Приветствую тебя, о прекрасный и мудрый отрок Вадим ибн Мечислав, да будет благословенно и имя твое и дом твой и ты сам поленом осиновым по лбу три раза, — завелась я после гудка. — И не будь свиньей, перезвони как можно скорее мне на сотовый. Юля.

Я хлопнула трубкой о рычаг и отправилась переодеваться. Сунула в сумку спортивный костюм, стянула волосы в хвост — и хлопнула дверью. Валентин бывает ужасной сволочью, если его заставить ждать. Во всем остальном он милейший человек и еще более очаровательный вольп, но опозданий не терпит. Ни своих, ни чужих.

В спортзале я оказалась без двух минут два. Валентин уже ждал меня.

— Я так и знал, что ты приедешь пораньше.

— Я за тебя рада, — огрызнулась я.

Вольп внимательно посмотрел на меня.

— Что случилось?

— Жизнь не получилась, — вздохнула я. — Пошли, потренируемся, а? Хоть успокоюсь не-много. Тогда и поговорим. Я сейчас на взводе, а на тебе срываться не хочу.

Валентин, без лишних слов, подцепил меня под локоть и потащил за собой.

Два часа прошли без особых проблем. Я бегала, прыгала, отрабатывала удары на боксерской груше и уклонялась от ударов. Конечно, Валентин бил не в полную силу, а то от меня бы мокрое место осталось. Но и того, что я получила, мне хватило, чтобы плюхнуться после тренировки на скамью и жалобно застонать.

— Изверг! Садист! Убивец!

— И за что ты меня только такого любишь, — ухмыльнулся Валентин.

— Действительно — за что!?

— За мое доброе сердце, — оскалился оборотень двумя рядами клыков. — И очаровательную улыбку. Иди, ополоснись, да приходи в бар, поболтаем.

Когда я спустилась в бар, Валентин уже сидел там. И распекал бармена за плохой томатный сок. Невкусно, соли мало, витаминов нет, и вообще, лучше подавать свежевыжатый. Приготовленный прямо на глазах у клиента. Бармен слушал и кивал головой, как китайский болванчик. Еще бы. Если оборотни этот бар уже лет пять как держат. Я плюхнулась рядом с другом и заказала себе стакан минералки. Терпеть эту гадость не могу, но водно-солевой баланс восстанавливать как-то надо. С меня же во время тренировки семь потов согнали.

— Ну, рассказывай, — велел Валентин.

Я опустила глаза и во всех подробностях поведала о появлении братца в своем доме.

Валентин молча слушал, не перебивая и не переспрашивая, а потом высказался коротко и очень эмоционально.

— Подруга, твой брат — просто козел. И я даже не знал, что — настолько. Придется за ним постоянно приглядывать.

— Сама знаю, — вздохнула я. — Так ведь это не лечится.

— Почему же? Пара способов есть…

— Ага, мигрень мы лечим вместе с головой, — покивала я. — Да не в этом дело. Валь, он ведь мой брат. Вот такое дерьмо, сволочь, тварь и кретин. Но бросить его на произвол судьбы я не могу.

— И напомнить о своей помощи тоже не сможешь.

— Не смогу. Сам знаешь.

— Знаю. Тебе бы в другую эпоху родиться, — вздохнул оборотень. — Давай я подведу итоги? Ради сомнительных родственных уз, о которых твой брат забыл уже лет десять как…

— Меньше!

— Неважно! Так вот, — ради сомнительных родственных уз, ты готова пожертвовать своей свободой, своей душой, а, возможно, и жизнью. Не слишком ли это для него жирно?

— Он мой брат.

— Но ведь не ты первая отреклась от него.

— Вспомни библию.

— Юля, не протирай мне мозги. Ты цитируешь библию, только когда понимаешь, что крупно неправа.

Понимать-то я понимала, да толку с того.

— Валентин, а что мне делать!? Отказаться? Он же к деду пойдет! А если я еще и деда в это втяну, я же себе век не прощу.

— Зачем отказываться? Выдай его вампирам головой. Они быстро разберутся, под какой сосной, чьи шишки. И до деда твоего ничего не дойдет. Никогда.

— А я потом себя всю жизнь винить буду.

— Не видел я, чтобы тебя угрызения совести мучили. А сколько на твоей совести уже трупов?

— Это другое, — покраснела я. — Это была война.

— А сейчас разве нет?

Ответить на это я не смогла и занялась стаканом с минералкой. Оборотень смотрел на меня с сочувствием — и это злило и раздражало еще больше. Такая вот я дура.

— Юля, — наконец заговорил он. — Ты сказала, что мы — друзья. Это так?

— Да, — твердо ответила я.

— Тогда постарайся меня выслушать. И не перебивай, даже если не понравится.

— Хорошо.

— Твой брат — неплохой человек. Но, увы, он слаб. Очень слаб. Я говорил с ним сегодня утром, хотя и недолго. Мечислав скинул мне твою семью перед рассветом. Так вот. Твой брат — ведомый. Не более того. Эта пади гораздо лучше ориентируется в ситуации, чем он. Погоди! — он поднял руку, убивая мои возражения на корню. — Я знаю, что ты хочешь сказать. Что оборотням сам бог велел лучше разбираться в ситуации, чем человеку со стороны. Да. И все же, все же, все же…. Смотри. Из-за этих двоих наш клан втягивается в серьезные разборки. И, заметь, разборки морально необоснованные.

— И чего ты хочешь?

— Твой брат слаб. Это так. Но у него тоже есть своеобразное понятие о чести. Кроме то-го, я надеюсь на вашу общую кровь. Я хочу, — Валентин даже не покраснел при этих словах, — я хочу, чтобы твой брат был инициирован сегодня же. Как член нашего клана. Как мой вольп.

Я повертела в руках стакан.

— Чего ты этим хочешь добиться?

— Гарантий безопасности для себя. Если Мечислав проиграет, тебя все равно постараются присвоить. И тогда ты сможешь защитить нас. Прости, но я обязан думать о своих вольпах.

Я кивнула. Да, что бы ни сделали с Мечиславом, я слишком ценная добыча. И смогу сказать: «не трогайте моего брата, иначе я что-нибудь с собой сделаю». А неприкосновенность моего брата означает неприкосновенность его клана вольпов. Вот только…

— А ты понимаешь, что при таком раскладе могут просто избавиться от тебя? Вольпы останутся, а тебя не будет?

Голубые глаза не дрогнули. Валентин не лгал мне. И не лгал себе.

— Я хочу жить, Юля. Но еще я отвечаю за тех, кто мне доверился. Я ввязался в эту заварушку. Пусть так. Но они ни в чем не виноваты.

Я кивнула.

— Уважаю. Валь, я рада, что я твой друг. Поедем, поговорим с моим братом.

— Ты согласна?

С плеч оборотня, словно кирпич сняли. Тонну кирпичей.

— Согласна. Думаю, инициация должна произойти сегодня.

— Едем убеждать твоего брата?

— Едем. Еще до полуночи мутация должна стать необратимой.

— Это технически возможно, только если ее буду проводить я. Или кто-то еще из прима-вольпов.

— Значит, будешь. Выбора-то нет.

— Нет. Ты хочешь присутствовать?

Я не хотела.

— Я могу отказаться?