— Расслабься, девочка, — тихий шепот обтекал мою кожу щекочущей волной, ласкал, гладил, искушал…. Палец Мечислава коснулся бешено бьющейся жилки на моей шее — и я задрожала. Игры кончились. Сейчас я понимала это отчетливо и ясно. Я долго убегала, но больше отступать некуда. Именно здесь и сейчас… первая печать… ненавижу!!!

— Не тяни — хрипло попросила я. — Покончим с этим быстрее…

— Еще рано. Удовольствие нужно растягивать.

Мечислав медленно скользил пальцами по моей ноге, выше, потом дотронулся до груди… Его прикосновения были успокаивающими и страстными одновременно, и постепенно я забывала о том, чего не должна делать. Оставались только бездонные зеленые глаза без зрачка и белка, только неистовое желание, поработившее нас…

Я попыталась закрыть глаза, но Мечислав не дал мне.

— Смотри на меня, кудряшка, — шепнул он над самыми моими губами. — Смотри, на меня. Я хочу каждую секунду видеть твои глаза.

— Нет…, — шепнула я, не в силах бороться дальше. И крепко зажмурилась.

Я услышала его резкий вдох, даже не услышала, а почувствовала дыхание вампира на своем лице. Запах меда и экзотических цветов кружил голову. Мечислав прошептал что-то на незнакомом языке, а потом его пальцы скользнули в мои волосы, и чуть потянули голову вверх, заставляя смотреть в его невероятно зеленые глаза. Два изумруда на золотой маске. Я беспомощно вскрикнула — что? Но я и сама не поняла. Мечислав заглушил мое восклицание безумным огнем своего поцелуя.

Возбуждение струилось по моему телу, чувственное скольжение его языка во рту соблазняло, его трепещущее тело давило на меня. Я невольно вытянулась, прильнув к вам-пиру.

Все тело было как натянутая струна. Малейшее прикосновение заставляло меня дрожать и извиваться в урагане ощущений. Утопая в чувственной Ниагаре, я как-то пыталась не терять голову, но его возбуждение, движение его языка, прикосновения всего его сильно-го тела, которое провокационно скользило, терлось об меня, возбуждая, стирая последние остатки разума, заставляли меня терять контроль. Голова кружилась, я чувствовала слабость и не знала, как с ней бороться. Наши тела соединились в страстном поединке, таком мощном, что ничто уже не могло остановить это безумие.

— Ты прекрасна, — прошептал Мечислав, отрываясь на миг от моих губ. Куда-то делось мое платье… — Ты самая красивая женщина на земле. Сексуальная, чувственная, открытая, моя… женщина… — Он неспешно поглаживал мою кожу, и все мое тело трепетало в ответ. Я застонала и губы раскрылись в немой мольбе о новом поцелуе. И Мечислав не заставил меня ждать. Я потеряла ощущение пространства и времени. Мое сердце бешено колотилось, тело таяло от малейшего прикосновения Мечислава.

Вампир провел кончиком языка по моей шее к плечу. Я уже не отталкивала Мечислава, мои руки в какой-то момент оказались свободны и теперь бродили по его спине, зарывались в волосы, ощущая их мягкость и шелковистость. Но этого мне было мало — и я рванула рубашку вампира. Пуговицы разлетелись в разные стороны. Мечислав тихонько рассмеялся и на миг прижался ко мне обнаженной кожей. Тело к телу, грудь к груди… но только на миг… Его умелые руки тем временем скользили вверх по изгибу моей талии и задержались на груди. Соски затвердели от возбуждения, и Мечислав принялся обводить их пальцем. Потом наклонился и принялся повторять тот же путь губами и языком. Я уже не сдерживала стонов и криков. Мне хотелось еще и еще… Безумие?! Пусть! Я согласна на все! Лишь бы это не прекращалось!

Но вампир никуда не торопился.

Казалось, мое тело раскалилась до предела, и я приглушенно застонала, когда боль, пульсировавшая внизу живота, стала невыносимой.

— Ты такая горячая, такая красивая, такая отзывчивая… мне безумно нравится, что ты откликаешься на каждое мое движение, ты страстная женщина, хотя и не осознаешь это-го до конца…

— Поцелуй меня еще… пожалуйста… — я с трудом выговаривала слова. Неужели этот стон — мой голос? Не верю.

— Ты моя, — нежно шептал Мечислав, — только моя, и я хочу тебя так, как не хотел ни одну женщину. Но сегодня у нас будет совсем другое… Ты еще попросишь меня остаться, но это будет потом, потом, а сейчас…

Глаза вампира горели диким огнем. Губы отошли назад, обнажая острые белоснежные клыки. Мне должно было быть страшно, но я не боялась. Ничего не боялась.

В следующую секунду Мечислав коснулся самого моего чувствительного места. И одновременно скользнул языком по шее, нащупывая бешено бьющуюся артерию.

Я с криком изогнулась в пароксизме оргазма, даже не чувствуя, как вампир впился мне клыками в шею. Перед глазами сверкали звезды. Меня — не было. Или это была не я? Неважно. Ничего не было важно, кроме сверкающего, восхитительного чувства освобождения.

И — единения. Я знала, Мечислав испытывал то же, что и я. Мы делили на двоих и удовольствие и боль. Разорванные когда-то нити вновь сплетались в прихотливый узор. И теперь разрубить узелки между нами становилось намного труднее. Пусть говорят, что разбитое не будет лучше целого. Но огонь плавит сломанный металл — и создает нечто совершенно новое. И у этого нового были два лица, два тела, две души. Моя — и Мечи-слава.

Или все-таки одна душа — на двоих?

В себя я пришла очень не скоро. Я так и лежала на полу. Мечислав распластался на мне всей тяжестью, вдавливая в ковер. И почему-то спихивать его вовсе не хотелось. Все тело было расслабленным, словно из меня вытащили все кости. Голова чуть кружилась. И двигаться вовсе не хотелось. Даже дышать — и то не очень.

А надо.

Я кое-как пошевелила руками. Оказалось, что я до сих пор цепляюсь за плечи вампира, как за единственную опору в этом мире.

— Ты живой?

Глупый вопрос? И что! Я и не светоч интеллекта. Тем более после такого.

— Сейчас я чувствую себя на редкость живым — прошептал Мечислав.

— Тогда сделай одолжение. СЛЕЗЬ С МЕНЯ, раздавишь на фиг!

Вампир лениво перекатился на спину. Я бы точно вписалась в диван. Но Мечиславу да-же мебель уступала дорогу.

Ну почему я так вляпалась!?

Вампир был доволен как… как кот, сожравший сметану и не получивший за это тапком по мордасам.

О себе я такого сказать не могла.

— Вот и все, — промурлыкал Мечислав, облокачиваясь на ножку дивана. — А ты боялась…

— И даже юбка не помялась… — мрачно поддакнула я, кое-как одергивая платье. — Зеркало есть?

— За драпировкой в левом углу. Но тебе оно не нужно. Ты замечательно выглядишь, кудряшка.

— Угу, — я как раз добралась до зеркала. Замечательно. Другое слово и не подберешь. Волосы дыбом, косметика по всей физиономии, платье наперекосяк — очаровашка. Умереть не встать! Последний идиот — и тот поймет, чем мы с вампиром занимались. Уж всяко не чтением Библии!

— Мало нам проблем, теперь еще пойду народ пугать своим видом.

— Ванная комната за дверью, — вампир небрежным кивком показал направление.

Я кивнула и отправилась умываться и причесываться. Кстати, ванная — это слишком сильное название. Унитаз, раковина и душевая кабина. Ну и еще одно зеркало во всю стену.

Вампир довольно оскалился во все тридцать два зуба.

— Разве все было так страшно?

Страшно? Не-ет, страшно мне на тот момент не было. Было…

Да мне все было по фиг, лишь бы мы продолжили заниматься любовью. И пусть само-го… акта у нас и не было… а, кстати, почему?

На вопрос вампир ответил прямо.

— Потому что ты никогда мне такого не простишь.

Я даже глазами захлопала. Я ему и так целый список не прощу. Чего уж о такой мелочи беспокоиться? Ночью больше, ночью меньше… — можно подумать, тебя это волнует.

— Волнует. — Мечислав встал с дивана, опустился на ковер рядом со мной и ласково обнял за плечи.

— Я не хочу провести ближайшие пятнадцать — двадцать лет, сглаживая твою ненависть и раздражение. Не хочу, чтобы ты меня предала и ударила в спину. А если я буду настаивать на своем — ты можешь и сорваться.

Угу. А ты — нарваться.