— Можете возвращаться, я должна еще кое-чем заняться. Ах да, вы же дороги не найдете, тогда следуйте за мной.

Ведьма передвигалась во мраке лабиринта стремительно и безошибочно, двое крепких мужчин с их ношей не успевали за ней. Она протиснулась в слегка приоткрывшуюся кованую медью дверь. Через узкую расщелину коридор осветился мерцающим лучом цвета весенней травы. Ведьма быстро вернулась, что-то пряча в складках юбки. Они продолжили путь еще куда-то спустились, прошли сквозь магическую защиту, потом поднялись и оказались у свинцовой двери.

— Он уже знает, что мы здесь. Он не может пройти сквозь свинцовую защиту, но слышит прекрасно. И очень попрошу, никаких неожиданностей, ни одного лишнего слова. И факелы погасите, он слишком издерганный последнее время, — она протянула руку к двери, но дверь открылась сама.

Посреди небольшого круглого зала со сводчатым потолком в круге странного света, как от болотных гнилушек, в полнейшей отрешенности от всего медитировал маг. Безусловно, маг, потому что у вокруг обычных людей предметы не парят в воздухе и между пальцев не проскакивают искры.

— Кайлас…

— Нет.

— Бесценный мой мальчик, не вынуждай меня применять то, что мне и самой не нравится. Призвать тебя к повиновению не составит большого труда, но, ни мне, ни тебе это не приносит удовольствия.

— Нет.

— Ты же знаешь, что ты незаменим. Ты лучший, из ныне существующих некромантов, а твои странные плетения невидимы для Магической стражи. Не упрямься.

— Нет.

— Ты сам заставляешь меня, я этого не хотела.

— У вас ничего не выйдет, не получится. Если с помощью тренировок можно поднимать магический уровень, то так же есть способы его и понижать. И сейчас я бесполезен для ваших целей.

— Кайлас, ты всегда был удивительно умным мальчиком, я это знаю и ценю. Ты, конечно, много добился, ты даже есть перестал. Возможно, пробовал и не дышать. Тебе самому есть не обязательно, а твоей магии весьма желательно. Но не надейся, что ты умнее меня! Асса Галенгейра все предусмотрела.

— Так, ребятки, держите его, — наемники переглянулись. Хотя магиня называла юношу-мага мальчиком, но даже при таком свете можно было различить, что он давно вырос. — Да не бойтесь, не укусит, он у меня на привязи. Сейчас я ему дам лекарство, и он опять станет как шелковый.

Два дюжих мужика скрутили магу руки, он не сопротивлялся, он так ослаб, что был не в состоянии. Ведьма вынула из потайного кармана флакончик, приказала наемникам разжать магу зубы и заставила его выпить содержимое. Пленник дернул головой в безнадежной попытке освободиться, и на руку одному из наемников упала вязкая черно-красная капля. Наемники снова переглянулись, магиня поила своего пленника кровью и наверняка человеческой…

…Когда тело пленника перестали дергать рвотные позывы, ведьма принесла ему серый плащ, села рядом с ним, погладила по голове, похлопала по плечу — чисто заботливая родительница.

— Да, это неприятно, я понимаю, но ты сам виноват. Я так убеждала тебя быть благоразумным, а ты не послушался. Ну, вставай, пошли, а то мне придется тащить тебя на привязи.

Обратная дорога оказалась намного короче, видимо ведьма провела всех другим путем. Они вышли на широкий мощеный двор.

— У вас есть все необходимое? Что-то еще нужно? — поинтересовалась хозяйка у наемников.

— Да, все есть, — но пройдя несколько шагов, кто-то из них сообразил. — Асса, наверно нужны кривые орочьи иглы и суровые нитки.

— Хорошо, сейчас Абира все принесет. А ты, дружок, со мной прогуляешься, тебе надо проветриться, подышать свежим воздухом, пойдем, там спокойно.

Ведьма дала указания рабыне, а сама повела своего то ли воспитанника, то ли пленника, скрытого от всех серым плащом, в маленький садик. Она кружила вокруг своего сокровища, как наседка. Никто из ее слуг не видел это существо в лицо, и не говорил с ним, точно даже не знали, человек ли это. А поговаривали всякое, начиная с того, что это ее собственный ребенок с каким-то уродством, кончая тем, что это плененный демон. Но боялись все до зубной барабанной дроби, никто никогда не спрашивал хозяйку о нем, никто никогда по своей воле не заходил в подвал. Люди постарше рассказывали об ужасе, обитающем в мрачном лабиринте подвала, повторяли жуткие истории, про пропавших рабов, тела некоторых потом находили в неузнаваемом виде, растерзанными, обескровленными. Что за зверь устраивал себе пиршество, ведь никто из людей так не мог… Или мог?

Прошло около часа, когда наемники, одетые как мясники, высунулись из варгятницы.

— Асса, принимайте работу, мы все закончили, все «прирожки» начинены и залеплены.

— Белейв, Борвен, вы не уходите, вдруг еще что-то понадобиться.

Они посторонились и дали дорогу уникуму в сером плаще. Маг откинул назад капюшон, Борвен решился взглянуть на него…. Он увидел человекоподобное существо с лицом землистого цвета (а точнее цвета голубой глины) и темно-желтыми полными обреченности глазами. По человеческим представлениям он казался скорее молодым, только его волосы почему-то были седыми.

В этой варгятнице уже давно не держали животных, сюда заезжали телеги и крытые повозки, но варгов распрягали и уводили в другое место. У самых ворот стоял чан, в котором те двое мыли руки, поддон с кровавыми ошметками, источавшими тошнотворный запах, и царила тишина, которую принято называть мертвой.

— Хозяйка, это куда прикажете вынести? — Белейв указал на поддон, — Просто выбросить нельзя, гварричи на запах слетятся.

— А зачем выбрасывать, мы Смана покормим, моего криллака. Я сейчас его приведу, а вы оттащите это подальше, вон к той стене.

Пока два мужика перетаскивали поддон с его содержимым, магиня уже привела своего сторожевого криллака. Зверь был хорош, размером больше дикого соплеменника, с ярко-зелеными глазами и черной полосой по всему хребту. Он свекрнул глазами в сторону мужчин, на почтительном расстоянии обошел серого мага, придирчиво обнюхал предложенную еду. Поглощать ее начал только по команде хозяйки, глухо урча и приподнимая роговые шипы на загривке. Магиня одобрительно почесала ему за ушком.

— Теперь твоя очередь, Кайлас.

То, с чем ему надо было работать, находилось за дощатой перегородкой, на соломенной подстилке в бывшей варжьей кормушке.

— Останьтесь здесь, не мешайте мне, — с виду бесчувственное лицо Кайласа исказила гримаса, и он скрылся за перегородкой.

Если бы кто-то видел в магическом зрении, что творил маг, то все равно ничего не понял, в академии этому не учат, в книгах не описано. Его бледно-серые нити складывались в непонятные классическим магам плетения, и тут же исчезали из виду. Вскоре послышались шорохи, всхлипы, лепет, непонятное бормотание. Асса Галенгейра поспешила за перегородку, наемники последовали за ней. Маг стоял, прислонившись к стене, его опущенные глаза не выражали ничего.

— Ну как? — осведомилась магиня.

— Все выполнено, — отвечал Кайлас, — их двадцать два.

— Было двадцать три, — заметил один из наемников.

— Один фиолетовый!.. Должен был стать фиолетовым, я такого поднимать не буду. Кто из вас сделал это?! — его глаза источали ненависть и презрение, как нарывы гной. — Вы думаете хоть иногда?!

— Тише, мой мальчик, тебе нельзя волноваться. Это я не доглядела, они и не могли ничего увидеть, им этого не дано. А мне впредь нужно быть внимательнее.

«М-да, неужели старею? «- подумала асса. — «Нужно самой все проверять, не доверять никому». И дело не в том, что она купила у бедной крестьянки за сущие гроши ребенка, якобы для пожилых бездетных супругов, не в том, что он оказался будущим фиолетовым магом, а они при поднятии бывают непредсказуемыми, а в том, что он напомнил Кайласу его самого. В таком возрасте дети обычно ничего не запоминают, а Кайлас запомнил.

Кайлас — ее удавшийся магический эксперимент. Она весьма гордилась им. Он обладал памятью и разумом, у него оказались невероятные магические способности, которые он совершенствовал со всем тщанием. Но у него остались и чувства, что странно для любой нежити. С возрастом маг становился упрямым, дерзким и вспыльчивым. «Действительно, «живчик». Ну, что ж, — успокаивала себя асса Галенгейра, — в конце концов, любой талант имеет право на капризы и причуды, а Кайлас, безусловно, талант».