С искусственным дыханием было сложнее, по очевидным причинам. Но я придумал, как решить и эту проблему.

Я не мог напрямую загнать воздух ей в лёгкие мировой аурой, она впитывалась в тело эльфийки мгновенно и без остатка. Но смог, зажав ей нос, создать из мировых приказов что-то вроде коктейльной соломинки и дуть через неё Ариании в горло через широко открытый рот.

Получалось далеко не так эффективно, как дыхание рот в рот. Но это было хотя бы что-то, и с каждым вдохом, пускай и слабым, гибель мозга девушки откладывалась ещё на несколько секунд.

А мысленно я тем временем сосредоточился на исцелении. Процесс шёл даже медленнее, чем если бы повреждённые ткани пришлось отращивать заново, что было очень некстати.

Но, неожиданно, когда всё закончилось, я обнаружил, что восстановившиеся ткани стали процентов на двадцать прочнее и, что даже важнее, почти на сорок процентов более энергоёмкими.

Хотя я и не смог поглотить энергию наследия так же плавно, как Ариания, она всё-таки меняла моё тело, пусть и через выжигающую боль. Впрочем, сейчас у меня были другие приоритеты.

Энергия Сердца поглощалась аспектом чревоугодия, постепенно повышая его процент завершённости, но в целом этот процент, наоборот, только падал. Пока у меня была возможность ускорить восстановление эльфийки, я собирался ей пользоваться.

Однако долго это не продлилось. Когда рост Ариании увеличился до почти сотни метров, все три моих зародыша аспектов оказались истощены. В них оставалась предначальная сила, но ровно столько, сколько было необходимо для поддержания существования самих зародышей.

Начиная с этого момента потянулись утомительные минуты, наполненные рутинным повторением одних и тех же действий, а также сильнейшей болью, куда же без неё.

Отколоть от Сердца маленький кристаллик и расщепить его на чистую энергию. Поглотить столько, сколько получится и перенаправить Ариании. Скрипя зубами, перетерпеть жжение в заживо горящих тканях. После сотни повторений взять перерыв на восстановление. И потом по новой.

По мере того, как ткани закалялись энергией наследия, количество итераций, которые они могли выдерживать, росло. Но боль от этого не уменьшалась, а скорее наоборот, превращалась в истинную пытку.

И длилась эта пытка уже далеко не первый час.

В какой-то момент как будто бы в хранилище появился кто-то ещё, но я был слишком погружён в себя, чтобы адекватно на это отреагировать. Вероятно, приходил кто-то из моих, чтобы выяснить, что, собственно, происходит, и почему так долго.

К сожалению, их и своему, ускориться хоть как-то я смог только через часов тридцать, когда ткани вокруг желудка, пройдя несколько десятков циклов разрушения и восстановления стали практически невосприимчивы к взрывам энергии Сердца.

После этого стало возможно откалывать кусочки побольше. Эффективность поглощения снизилась, упав с шестидесяти процентов до где-то пятидесяти. Но так как взрывы стали почти втрое сильнее, это всё равно был большой прогресс.

Правда, радиус поражения тканей тоже вырос. Оказалась затронута печень, а желчный пузырь, хотя и не подвергался самому «жаркому» воздействию, каждый раз так дрожал, что меня начало безостановочно подташнивать.

Однако прошло ещё часов сорок, и ситуация повторилась. Ткани вокруг Сердца пропитались его энергией, стали намного прочнее и устойчивее, и я увеличил размер откалываемых крупиц ещё вчетверо. Коэффициент поглощения упал до тридцати пяти процентов, но эффективность всё равно возросла.

Чем Ариания становилась больше, тем медленнее шёл процесс. Это было логично, ведь объём тканей увеличивался в кубической пропорции. Но, наконец, на девяносто третий час моих добровольный пыток, её тело перестало расти, достигнув высоты около четырёхсот метров.

Похоже, порция энергия наследия, что она получила через красный луч Мо’Кана, всё-таки была недостаточной, чтобы достичь уровня стопроцентно истинного человека.

Впрочем, это не имело никакого значения. Когда система Осколка объявит всеобщую эвакуацию и откроет порталы, Ариания, вернувшись в Земли Небесного Грома, всё равно оставит всю энергию наследия с этой стороны.

Вся эта процедура нужна была для того, чтобы спасти ей жизнь, а не для того, чтобы добиться её перерождения как наследницы Истока. Я изначально и не рассчитывал ни на что подобное.

Теперь осталось последнее. Разбудить, наконец, спящую красавицу. Благо, теперь для этого уже не потребовалось никаких особых процедур.

После того, как рост остановился, её тело перестало впитывать мировую ауру как песок пустыни — воду, и я без труда запустил её сердце разрядом молнии. Через минуту самостоятельного сердцебиения и дыхания Ариания, поморщившись, открыла глаза.

— Я… жива? — из-за вливания огромного количества предначальных сил теперь она, как и аборигены, естественным образом использовала мировую ауру в голосе.

— Скажи «Спасибо».

Медленно опершись на руку, она поднялась и села.

— Спасибо… а почему всё такое маленькое? И почему… — она взглянула на меня с недовольным выражением, однако не стала замахиваться для удара и даже не прикрылась. — Я снова голая?

— Потому что выросла где-то в двести раз, — тяжело вздохнул я, откидываясь назад и попросту падая на спину. — Отправляйся с Чу’Лимом, наши расскажут, что произошло.

— А ты?

— А мне нужно вытащить максимум из той возможности, что мне выпала. Я вас догоню. Проводите её, пожалуйста, к остальным, — это я уже сказал Чу’Лиму.

Г лавный святитель, действительно остававшийся со мной на протяжении всего процесса, подошёл и подал эльфийке щупальце.

Кстати, примечательно было то, что её уши — практически единственное, что роднило её с эльфами, слегка уменьшились, и это, очевидно, был эффект воздействия энергии наследия Истока. Интересно, окажись на её месте, например, Ризелла, она бы тоже в конце концов из кентавра стала человеком?

— Хорошо, — кивнула Ариания, принимая помощь Чу’Лима и вставая, параллельно воссоздавая на себе то же самое одеяние, но какого-нибудь сорокатысячного размера. — Я буду тебя очень ждать…

Ух ты… какая резкая перемена, однако. Очень перспективная перемена к тому же.

Тем не менее, пока что я правда должен был сосредоточиться на другом.

Укрепление тканей через многократное сожжение, бывшее следствием воздействия энергии наследия, могло рассеяться при переходе через портал в Ложный Мир. Но содержавшаяся в этой энергии предначальная сила должна была остаться со мной. И я собирался выудить из Сердца Истока столько энергии истоковых аспектов, сколько только было возможно.

Неторопливо или, скорее, мучительно долго, протянулись ещё сто пятьдесят часов. Сутки в Осколке тоже были куда длиннее, чем привычные мне, так что логичнее было отсчитывать именно часы.

Первым я поднимал процент завершённости аспекта чревоугодия, чтобы более эффективно поглощать энергию Сердца, так что к концу этого срока он достиг почти двадцати процентов. Аспекты же льва и понимания добрались до шестнадцати.

Завершённость работала не так, что тот, у кого было сто процентов, был в сто раз сильнее того, у кого был один процент. Сложность повышения каждого следующего процента росла экспоненциально, и также экспоненциально росла и сила.

Так что сейчас, несмотря на то, что мои аспекты не стали даже в пять раз сильнее, чем были раньше, моя общая сила даже без оснований и Формулы достигла уровня начальной восьмой стадии Магистра. А после того как я вернусь в Земли и с помощью накопленной в Формуле «лишней» энергии смогу вписать в неё седьмое основание, даже пиковая восьмая стадия будет мне по плечу.

При этом все мои внутренние органы пережили многократное перерождение, став едва ли не крепче мышц. А нитей Формулы, пронизывающих их, стало почти на порядок больше, почти столько же, сколько кровеносных сосудов со всеми капиллярами.

Это могло помочь использовать более мощные атаки благодаря накоплению в органах энергии и единовременному её высвобождению, значительно превосходящему по скорости таковое напрямую из аспектов и Формулы.