И, в третьих, что было уже куда менее объективной причиной, у меня в Изельграунде и Истинном мире были личные интересы. Не только источники предначальных сил, которые смогли бы повысить процент завершённости моих аспектов, не только носители моего собственного аспекта льва, но и секреты древнего Пра-Мира, которые в теории могли бы помочь мне стать ещё сильнее.

Я не хотел, чтобы кто-нибудь, особенно кто-то из эльфов, обошёл меня и обнаружил какой-нибудь уникальный артефакт. Эгоистично? Разумеется. А как иначе?

К счастью, помимо бесячего, но по сути абсолютно детского бунта Ариании, никаких других проблем с утверждением лидерства у меня не возникло.

И теперь, повинуясь моему приказу, пятеро эльфийских сотников одновременно использовали магию растений, чтобы прорастить из помоста тысячи древесных корней и лиан, начавших стремительно оплетать тело феникса.

Пять километров длинны и почти десять — размаха крыльев могло показаться огромным размером. Но не для Магистров седьмых стадий, для которых даже ядерный взрыв был не страшнее чиха.

Впрочем, моя оценка феникса также на седьмую стадию означала, что его физическая мощь была куда выше, чем даже предполагали такие габариты. Так что скрутить потомка одного из древнейших чудищ оказалось далеко не так просто.

Гигантская птица, почувствовав сдавливание корней, попыталась снова взлететь. Первый же взмах крыльев был такой силы, что поднявшийся шторм не только снёс прочь ребят Алистера вместе со скрытыми внутри фантомного орка-воителя сонями, но и обрушил парочку стоявших вокруг площади зданий.

А с учётом того, что вырваться феникс пытался отчаянно и бил крыльями часто и с каждым разом всё сильнее, через несколько секунд от большинства окружавших площадь строений остались лишь кирпичики.

Это при том, что находились они на расстоянии в несколько десятков километров и смогли бы без труда выдержать мощнейшие ядерные взрывы, произошедшие прямо внутри них.

Тем не менее, совместная магия сразу пяти Магистров была фениксу всё-таки не по плечу. В первые мгновения часть корней и лоз порвалась, но уже совсем скоро тысячи и миллионы новых растений продолжили оплетать гигантскую птицу, и в конце концов скрутили её целиком, включая крылья.

— Не убивайте, — на всякий случай сказал я.

В ответ донеслось лишь слаженное:

— Да!

На полуразрушенном помосте снова воцарилось относительное спокойствие. По крайней мере бьющийся в тщетных попытках вырваться феникс особых проблем не доставлял.

Выражение лица главного святителя понять по очевидным причинам было невозможно, но вот трое жрецов явно были шокированы таким поворотом событий. Особенно негодовал жрец феникса, судя по покрасневшему от гнева лицу и сжатым кулакам готовый сам броситься в атаку, но, видимо, тоже не решавшийся без приказа вышестоящего.

— Зовите, — произнёс он после нескольких секунд молчания.

После чего снял с пояса один из четырёх висевших там небольших, по его меркам, рогов, и протянул его жрецу феникса. Сам он, похоже, не мог дуть в рог из-за клюва.

Жрецы льва и генбу, кивнув, взяли висевшие на их поясах почти такие же рога, после чего все трое приложили их к губам и задули. Площадь, а вместе с ней как будто бы и весь Изельграунд наполнился низким гулом на три тональности.

— Может быть сбежим, пока не поздно? — прошептала вернувшаяся на помост Ризелла.

— Пока нет, — покачал я головой.

Была вероятность, что вернуться обратно в Земли мы смогли бы только из этого города. А значит мы должны были разобраться с местными владыками до того, как они вызовут подкрепление откуда-нибудь ещё. Приказ о бегстве я собирался отдать лишь в том случае, если станет понятно, что справиться с врагом нет никакой возможности.

— Тогда, может быть, атакуем? — в тон кентаврихе предложила Ариания.

Я снова отрицательно мотнул головой.

— Рано.

Предложение Ариании было куда предпочтительнее, чем предложение Ризеллы. Я был на девяносто девять процентов уверен в том, кого главный святитель приказал вызвать. И в целом действительно лучше было бы напасть на него и жрецов, пока они не объединились ещё с тремя монстрами уровня феникса.

Однако я до сих пор не мог быть уверен в том, что у Истинного Изельграунда нет дополнительных сил. Жрец кракена вряд ли лгал мне, но он мог не сказать всей правды.

Если бы мы напали на этих четверых, а в разгаре боя на нас с разных сторон накинулись бы не только три монстра-Тотема, но и ещё какая-нибудь неведомая хрень, шансы на побег снизились бы почти до нуля.

С другой стороны, даже по тому, что я уже увидел, стало понятно, что главный святитель — крайне высокомерная личность. Если мы не нападём на него первыми, он вряд ли станет хоть что-то делать сам, пока ему будет, кого посылать в бой вместо себя.

То есть, если мы побьём троих жрецов и четверых Тотемов, и затем главный святитель, наконец, вступит в бой сам, это будет означать, что у него не осталось резервов. И тогда можно будет со спокойной душой заниматься им самим.

При этом, если у него были козыри помимо жрецов и Тотемов, раз он не использовал их до сих пор, то скорее всего и не использует до поражения своей нынешней свиты. А это как минимум позволит нам облегчить свою задачу, избегнув сражения сразу с кучей противников.

Так что, как бы это ни было некомфортно, лучшим выбором сейчас было просто стоять и ждать, раз наши противники стояли и ждали. В конце концов, возможно, три оставшихся Тотема будут куда сильнее феникса и я пойму, что нам в любом случае придётся бежать.

Долго себя ждать монстры не заставили. Вскоре после того, как я отказал Ризелле в побеге, а Ариане в нападении, с одной стороны донеслись львиный рык и утробный гул, видимо изданный кракеном, а с другой — гулкое «Ква!» генбу.

И вскоре на площадь из одной улицы рухнула огромная жаба, а потом из другой почти одновременно ворвались сверкающий золотом лев и блекло-фиолетовый кракен.

Я не раз видел огромных Майигу, та же Йирро в своей истинной форме была больше, чем любой из этих монстров. Но с учётом заднего плана, на котором падали обломки порушенных Тотемами многокилометровых домов, я впервые реально ощутил себя маленьким.

Впрочем, «маленьким» не значило «слабым». Исходившая от Тотемов аура даже близко не смогла убедить меня в бессмысленности битвы. Тем более что, как я и думал, главный святитель сражаться пока что не собирался.

Правда, и настолько просто, как спеленать феникса, справиться с тремя Тотемами и тремя жрецами, бросившимися на нас почти сразу же, как все монстры добрались до площади, мы бы уже не смогли.

И, пожалуй, скрывать форму драголеона я тоже больше не мог.

— На вас остальные! — проревел я, слетая с помоста навстречу льву и кракену, запуская трансформацию в процессе. — Ариана! Не встревай, пока не станет слишком жарко, контролируй главного!

Ввосьмером против трёх жрецов и генбу эльфы, а также Линда, Ван и Ризелла должны были как минимум выстоять. И хотя среди них было двое, кого я при всём желании не смог бы одолеть в форме эльфа и с кем в лучшем случае сошёлся бы на ничьей в форме драголеона, моему выбору взять на себя двоих монстров было вполне очевидное объяснение.

Мне это было привычно. В отличие от Магистров, в принципе не видевших настолько гигантских монстров, возможно, ни разу в жизни, мне приходилось сражаться с подобными тварями несчётное количество раз.

Пальнув в кракена, чтобы уж точно привлечь его внимание к себе, лучом белоснежной молнии, я влил в мышцы драголеона столько мощи, сколько вообще был способен, покрыл чешую бронёй из чёрного льда и сшибся в лобовую со львом.

Камень мостовой под нашими лапами не просто треснул или пошёл трещинами. Он взорвался мелким крошевом, разбрасывая во все стороны осколки размером с нормальные дома на скорости во много махов.

Из-за столкновения мы оба были вынуждены стать на дыбы. Он был чуть крупнее меня: где-то семь километров в холке, а встав на задние лапы — около пятнадцати. Но моим преимуществом, оставшимся после драконьего прошлого, были чешуя, рога и не совсем львиные, более длинные и подвижные пальцы на лапах с мощными когтями.