– Ф-ф, – фыркнул Эхев, – ты и представить себе не можешь, как странно все это выглядело, пока мы не разработали шрифт для Хаухаи. Технология! – Он произнес это слово, как ругательство, и чуть не начал плеваться. – Если я дознаюсь, кто из нас надоумил эххифов сделать колесо круглым, а не квадратным, я лично раскопаю его или ее последнюю могилу и надеру ему или ей уши… Ну вот и ты наконец! Хоть сколько-то мышей мне оставил?

Живот стоявшего перед столом Арху стал значительно толще, чем был еще совсем недавно. Рхиоу поразилась: каким же тощим должен быть котенок, если один нормальный ужин может так изменить его фигуру.

– Спасибо тебе, – сказал Арху и рыгнул.

– Что ж, да пойдет тебе по воле Иау это на пользу, юный обжора, – весело сказал Эхеф.

– Ох, ты мне напомнил, – сказал Арху и снова рыгнул. – Кто такая эта Иау, о которой вы все время талдычите?

Рхиоу открыла рот, потом закрыла его и растерянно отвела глаза.

К ее удивлению, Эхеф только криво улыбнулся.

– Котеночек, в нашем деле так говорят: «Глупость можно сказать случайно, невежество бывает намеренным». За невежество можно поплатиться ушами. Единственное, что тебя спасает, – это что ты задаешь вопросы. Всегда обо всем спрашивай. Твои уши могут пострадать все равно, но ты по крайней мере останешься в живых. – Эхеф сурово взглянул на Рхиоу. – Пожалуй, тебе следует взять его с собой в Метрополитен. Если так пойдет и дальше, он может наткнуться на Прародительницу на улице, и уж тогда ему не сдобровать. Она терпелива, но сомневаюсь, что терпелива настолько.

– Вряд ли это случится сегодня, – сказала Рхиоу.

Эхеф, прищурившись, посмотрел на нее.

– Ты полагаешь, что откладывать столь важное дело мудро?

– Я всего лишь кошка, – ответила Рхиоу и зевнула, не скрывая усталости. – Позволь нам отдохнуть. Последние два дня были очень напряженными, а дальше будет еще хуже. Мы всем займемся… но сначала членам моей команды нужно выспаться, а еще мне нужен долгий и подробный разговор с Шепчущей до того, как мы отправимся на Нижнюю Сторону. Я хочу быть уверенной, что знаю все нужные заклинания, которые могут нас защитить. Ты ведь знаешь почему.

– Да, – кивнул Эхеф. – Знаешь, я попрошу команду с Пенсильванского вокзала присмотреть за этими вашими открытыми воротами. Но все равно, как только вы немного отдохнете, разрешение этой проблемы остается вашей основной задачей. Вы нашли прекрасное временное решение, но сами понимаете – оно именно временное. Люди наверняка уже сейчас заменяют поврежденные рельсы. Сегодня к вечеру, самое позднее – к завтрашнему утру они все приведут в порядок, и если к тому времени ворота не станут работать нормально… Отправляйтесь по домам и выспитесь, а я тем временем организую помощь – и присмотр за воротами, и связь с вами: на случай, если вам, когда вы отправитесь на Нижнюю Сторону, что-то понадобится.

– Спасибо, Эхеф, – сказала Рхиоу, – я ценю твое доброе отношение.

Арху зевнул.

– Что-то я устал, – сказал он. – Нельзя ли нам вернуться в то уютное логово?

– Неплохая мысль, – кивнула Сааш. – Рхи, во сколько завтра встречаемся?

– Сразу после полудня, пожалуй. Всех устраивает? Как ты на это смотришь, Урруах?

– Я-то раньше встану: у меня же репетиция. Только сейчас, перед тем как лечь спать, я провожу вас троих.

– Рыцарь, как и положено коту. Еще раз спасибо, Эхеф.

– У нас общее дело, – ответил тот, снова усаживаясь на столе перед монитором. – Да будет вам во всем удача, маги.

Кошки – кроме Арху – благодарно замурлыкали и двинулись к двери. Уже приближаясь ко входу в главный вестибюль, Арху спросил Рхиоу, не понижая голоса:

– Чего это тебе нужны еще какие-то заклинания? Мы что, драться будем? Что вообще происходит?

– Скоро узнаешь, – ответила ему Сааш. – Вот тогда-то твое испытание на самом деле и начнется.

– Все и так очень похоже на испытание, – пробурчал Арху, переводя глаза с Сааш на Рхиоу. На Урруаха он не взглянул.

Тот только ухмыльнулся.

По пути домой кошки сделали крюк: Рхиоу хотела, чтобы Арху запомнил дорогу к дому ее хозяев. Можно было особенно не торопиться, поэтому они не спеша шли по Семьдесят первой улице; особенно наслаждалась прогулкой Рхиоу: она сдала вахту и могла урвать теперь минутку для того, чтобы понюхать розы. Точнее, понюхать и оценить деревья, воздух, машины, выросшие кое-где сорняки, цветы, помойные баки, а также представителей дикой природы в городе: белок, воробьев, ворон, не говоря уже об эххифах и хоуифф; прислушаться к скрипу и стуку над землей и под землей, к неясному эху и шепоту – рокоту моторов, визгу тормозов, шагам по асфальту, голосам, доносящимся из домов… И над всем этим – к тихому плеску воды и вздохам ветра (перепад температуры наконец-то родил ветер) и очень редко – к крику одного из принцев воздуха, которые в этой части света теперь по большей части занимались лишь охотой на голубей. Если забыть о клятве мага, требующей защищать всякую жизнь, то Рхиоу ничего против этого не имела: по ее личному мнению, голубей в городе развелось слишком много, и чем больше их хищники уничтожат, тем лучше. Вездесущие голуби слишком напоминали крыс, к тому же, к несчастью, снабженных крыльями.

Впрочем, на улице, по которой они шли в настоящий момент, голубей не было: здесь шла Игра, а любой голубь, достаточно беспечный или глупый, чтобы опуститься на землю там, где играют в хауисс, сразу же становился ее частью – съедобной частью. Автомобили, люди и собаки, появляющиеся на улице, тоже участвовали в Игре, не подозревая об этом.

Действительно, ничего такого, что навело бы какого-нибудь эххифа на мысль, будто в этом квартале между Первой и Второй авеню разворачивается действие, столь же древнее, как весь кошачий род, не происходило. Однако на кону стояли репутации, из многих окон за событиями следили внимательные глаза – их обладатели в силу обстоятельств не могли сейчас играть в хауисс сами, но это не мешало им проявлять страстный интерес.

Рхиоу, как и остальные члены ее команды, давно сделала «шаг вбок» и теперь шла мимо игроков, задрав хвост. Так близко от дома никак не годилось разгуливать видимой: если кто-нибудь из соседей скажет Йайху или Хухе, что видел ее, неприятностей не оберешься. Да и вообще так легче было разминуться с многочисленными эххифами, вышедшими на вечернюю прогулку.

– Эй ты, волшебница-ффейх! – раздался откуда-то сверху издевательский голос. – Все валяешься в одиночестве?

Рхиоу только дернула усами и продолжала идти, даже не потрудившись оглянуться. Арху вздрогнул, а на мордах Сааш и Урруаха отразилось спокойное терпение: как еще можно реагировать на идиотскую выходку.

– Если она такая вся из себя могущественная, – подхватил, как и можно было ожидать, второй дурашливый голос, – почему бы ей не отрастить себе такую штучку, благодаря которой рождаются котята, и не начать приносить настоящую пользу?

Рхиоу продолжала идти, не обращая внимания на насмешки и даже заставив себя притвориться, будто все это просто забавно. По соседству с ней, как и по соседству с любым магом, жили кошки, знавшие о ее занятиях и находившие их или смешными, или отталкивающими; само понятие магии казалось им выдумкой или глупостью. Особенно по этой части отличались два избалованных и самоуверенных гималайца, гордящихся своей родословной; они жили в роскошных апартаментах на шестом этаже нового здания на углу. Они полагали, что Рхиоу – живое доказательство заговора кошек-простолюдинок против них, аристократов; дармоедка, возможно, предательница, и уж никак не подходящая кандидатура для продолжения рода. Рхиоу со своей стороны была уверена, что гималайцы просто страдают от скуки и невежества и в своем безделье только и нянчат высокомерие и недоброжелательство.

– Не может она быть личностью, – продолжал злобный голос с явным расчетом, что его услышат, – если ни разу не приносила котят.

– Да какой смысл их приносить, раз все равно не сможешь сказать, какой они породы, дорогая моя, – ответил второй.