Техника максимально прямолинейная, и точно донесёт всё, что я чувствую.

Небольшая ода. Нет-нет, петь под арфу я не намерен. Это слишком вызывающе и… я бы даже сказал — пошло. А вот вложить свои эмоции к девушке в стихотворной форме и поставить перед фактом… такое всегда работает.

Пуся не выглядела отрицательно настроенной. Просто нужна грамотная работа с сомнениями и возражениями, которой, собственно, я и планировал сейчас заняться.

А так — с чувством и выражением зачитал о любви, и пока зазноба удивляется твоему таланту, думает, что с этим делать дальше — можно идти на таран. Девушкам в этом плане вообще нельзя давать думать. Это лишь вызовет ещё больше сомнений и приведёт к откату на несколько шагов назад.

Помню, Её Императорское Величество собирала и бережно хранила мои стишки. Она вообще была максимально творческой личностью… Благодаря ей я вплотную познакомился с музыкой. Эх… хорошее было время.

А если уж я тогда поэтическим тараном захватил целую Императрицу, то с местной волшебницей точно проблем не будет.

Дописав, и поставив в конце жирную точку, как знак неотвратимости Пусиной судьбы, я свернул листок в красивый конверт и направился к своей новой музе. Приправыч сонно взглянул на меня и пару раз недовольно ударил хвостом по подоконнику, тонко намекая на то, что «детишки должны спать».

Спустившись вниз, я с удивлением обнаружил, что дверь в комнату Пуси подпёрта стулом. Это… по меньшей мере странно. Надо бы проверить, всё ли у неё хоро…

— ВЫПУСТИТЕ!!! ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ!!! ПАМАГИТЕ, КТО-НИБУДЬ!!! — не своим голосом закричала Ведьма. Что за…

— Не-е-е-е-е-е-е-ет!!!!

В мгновение ока я отбросил стул и распахнул дверь. Мне в руки выпрыгнула красная, как вареный рак Пуся и испуганно уставилась мне в глаза:

— Там… Там! Там…

— Что случилось? Родная, я уже тут… Всё хорошо!

— Там… Ты! Меня… Там!!! — продолжала дрожащими губами повторять испуганная Ведьма.

— Ладно. Сейчас посмотрим. — я отодвинул девушку в сторону и заглянул в комнату. Хм-м… Никого. Только смятая постель, пустые бутылки из-под эля в коробке и раскрытый ноутбук: — А, где этот? Кто там тебя напугал?

— Там!!! Он там!!! — продолжала шептать Пуся, сотрясаясь всем телом. Даже представить не могу, что её так сильно испугало.

— Ну… — я активировал эхолот и просканировал всю комнату. А затем, перетерпев адскую боль, прошерстил каждый уголок тепловизором: — Нет тут никого. Ты чего? Кошмар приснился?

— Как это нет?! Ты!!! Там был ты!!! — выдохнула она, и вцепившись в мою руку, испуганно заглянула в комнату: — Голый!!! Совсем рядом!!! Я так испугалась…

Даже не знаю, как на такое реагировать.

— И? Никого нет. Я всё проверил. Окно заперто. Видишь? Шпингалет изнутри. Так что никто бы удрать отсюда не смог. Не бойся! — я присел на одно колено и взял Пусю за руки: — Всё хорошо. Я с тобой!

— Т… Т… Твои… — Ведьма с ужасом посмотрела на меня: — Твои глаза… Господи!!!

С диким визгом Пуся побежала в сторону выхода из дома. Посмотрев на себя в отражение на висящем рядом портрете, я тихо выругался… Совсем забыл, что человеческие глаза слабые. Перенапряжение тепловизором убивает капилляры. После использования начинаешь буквально плакать кровью. Совсем чуть-чуть… даже до щёк не дотекает. Но выглядит реально жутко.

Вытерев кровь платком, я побежал за Пусей.

— Вы что тут устроили?! — злобно произнёс Демидов удерживая Ведьму за воротник ночнушки: — Владимир… Я жду объяснений! И что с твоими глазами?! Господи…

— Всё хорошо. Аллергия на арахисовую пасту. Ничего такого… И честно говоря, сам хотел бы узнать, что случилось с Госпожой Пелагеей.

— Неужели? Ну-ка выкладывай!

— Услышал крики… Прибежал, а там дверь, подпёртая стулом. Ну, я стул убрал и выпустил бедолагу. Проверил всю комнату — там никого. Окно заперто изнутри. И всё… — пожав плечами, ответил я.

— Госпожа Пелагея! Возьмите себя в руки. — строго произнёс Аркадий: — Расскажите нам, что с вами случилось? Вы весь дом на уши подняли своими криками!

— В общем… Владимир чувствовал вину… Я совершила ошибку… Эгоистичная натура вырвалась наружу. Володя не должен был слушать мои стонотства… — тихо ответила Пуся: — В общем, он дал мне ноутбук, а сегодня вечером решил порадовать моим любимым элем. Регинка, видимо, рассказала… Мне стало слишком хорошо, и я уснула раньше, чем планировала. А потом мне приснилось, будто Владимир без одежды… и всё было так явно! Я испугалась, стала пытаться выйти, а дверь заперта… И настоящий Владимир спас меня… А, потом я увидела его глаза и решила, что это продолжение кошмара… Простите меня! Я такая неуклюжая…

— Ох… — Демидов ударил себя ладонью по лбу: — Значит, так! Госпожа Пелагея… При всём уважении! Но вы пришли сюда заниматься с моим сыном, а не распивать алкоголь. Я всем сердцем дорожу нашей дружбой! И всё, что вы сейчас видите вокруг — это исключительно ваша заслуга, как моего учителя. Но чтобы больше никакого алкоголя!

— Отец! Но у неё последний месяц. Разреши ей чуть-чуть хотя бы в выходные?

— Ладно! В выходные. Вам понятно, Госпожа Пелагея?

— Да, Ваше Благородие… — виновато опустив моську, ответила она.

— А теперь, ты… — Демидов отпустил Ведьму, и довольно ловко стянул с себя дорогой ремень: — Не знаю, что у вас там произошло… И я надеюсь, что Госпоже Пелагее правда всё приснилось! Но учти, друг… Если я узнаю, что ты пытаешься изнасиловать свою учительницу… Мне будет не важно, что ты бегаешь со скоростью звука и тормозишь моколи голыми руками. Я просто по-отцовски выпорю тебя ремнём! Ты меня понял?!

Если честно, эти выпученные злые глаза, дёргающиеся в такт дыханию усы и содрогающийся в руке ремень вызывали у меня дикий приступ… смеха. Но я должен себя контролировать! Всё же, он мой отец, которого я должен уважать хотя бы сейчас.

— Да, отец. — ответил я и поклонился: — Но я не хотел насиловать Госпожу Пелагею.

Конечно, не хотел! Это не в моих правилах. А вот после оды она бы сама прыгнула ко мне в объятия.

— Не хотел? Как же… — раздраженно пыхтя, Демидов вдел ремень обратно в брюки: — Я же вижу, как ты на неё смотришь. Я так же смотрю на свою жену! Но учти… Твоя учительница — неприкосновенна. Понял меня?

— Погодите! — Пуся подняла руку: — Ваше Благородие… Вы же шутите, да? Нормально он на меня смотрит! А все эти дурацкие фразы… Ой, да не надо так серьёзно к ним относиться! Он просто выказывает мне уважение. Не более того.

— Он выказывает дьявольскую похоть. — Демидов наверняка хотел сказать «и я его в этом понимаю», но промолчал.

— Что?! — Пуся вновь с ужасом посмотрела на меня: — Володя… милый… Это же не правда? Барон же просто шутит, да?

— Сколько можно повторять одно и тоже? Я вижу в тебе восхитительную женщину. И хочу близкого контакта! Отец неправ только в одном. Никакой похоти у меня нет. Только ощущение эйфории и чистейшего вожделения.

— Сынок… Это похоть! Самая натуральная. Ох, в общем! Я запрещаю тебе трогать Госпожу Пелагею! Иди развлекайся с девочками своего уровня. Понял, меня?

— Да, отец. — я снова подавил желание расхохотаться.

— А вы, Госпожа Пелагея… взрослая женщина! Я искренне верил, что вы узрите правду в любом деле. А тут… Тьфу! — Демидов махнул рукой.

— Но Володя совсем мальчик… Я не думала, что он… — Пуся прижалась к стенке.

— Да-да… Вот так вот вы не видели. А он бы вас заграбастал за милую душу. И чтобы вы потом сказали самой себе? Это вышло случайно… Или что-то типа того. — фыркнул Демидов: — Ещё повезло, что весь этот разврат происходит в доме, а не в Университете!

— Так! Погодите. Я, конечно, рад, что мы со всем разобрались…

— Молчи, Володя. — смущенно покраснев, произнесла Пуся: — Я же у тебя на коленках сидела… Ты мои волосы нюхал… Я же не знала! Прости, дурную бабку… Прости, пожалуйста!

— ГОСПОЖА!!! — сейчас глаза Демидова были ничуть не лучше моих после тепловизора: — Знаете… А может быть, мой сын не такой уж и безнадёжный развратник?! Может быть… вы сами проявили к нему интерес?