Никаких действий Колле предпринять пока не мог, а потому погрузился в размышления. И на ум ему пришло еще одно объяснение. Промедление с арестом подозреваемого могло быть вызвано только одним обстоятельством: неуверенностью в виновности этого самого преступника. А вдруг Фаш считает, что Лэнгдон совсем не тот человек? Мысль эта показалась пугающей. Сегодня капитан Фаш из кожи лез вон, чтобы арестовать Лэнгдона, подключил даже Интерпол, а затем и телевидение. Но даже великий и безупречный Безу Фаш не переживет скандала, который поднимется, если он ошибочно обвинил известного американского ученого, показал его лицо по всем каналам, утверждал, что он – подлый убийца. И если теперь Фаш понял, что ошибся, тогда вполне понятен и оправдан его приказ Колле не предпринимать никаких действий. Единственное, чего не хватало в такой ситуации Фашу, так это брать штурмом частные владения ни в чем не повинного англичанина и держать Лэнгдона под прицелом.

Более того, теперь Колле вдруг со всей отчетливостью понял, в чем состоит еще одна странность этого дела. Зачем понадобилось Софи Невё, родной внучке жертвы, помогать подозреваемому в убийстве? Очевидно, агент Невё была твердо убеждена в невиновности Лэнгдона. Кстати, Фаш сегодня выдвигал сразу несколько версий, объясняющих столь непонятное поведение Софи. В том числе и такую: Софи, будучи единственной законной наследницей Соньера, уговорила своего тайного любовника Роберта Лэнгдона убить деда, и все ради денег, которые должна получить по наследству. Возможно, Соньер подозревал об этих ее намерениях, а потому и оставил полиции послание: «P. S. Найти Роберта Лэнгдона». Однако Колле был просто уверен: что-то здесь не так. Не того сорта была эта дамочка, Софи Невё, чтобы оказаться причастной к столь грязной истории.

– Лейтенант! – К нему подбежал один из агентов. – Мы нашли машину.

Колле прошел вслед за агентом ярдов пятьдесят, мимо ворот и дальше вдоль дороги. А потом посмотрел на противоположную ее сторону. Там в кустах, почти неразличимый в тени, был припаркован черный автомобиль «ауди». Судя по номерам, машина была взята напрокат. Колле дотронулся до капота. Еще теплый. Даже горячий.

– Должно быть, именно на этой машине сюда приехал Лэнгдон, – сказал Колле. – Позвоните в компанию по прокату. Выясните, не в угоне ли автомобиль.

– Есть, сэр.

Еще один агент сделал знак Колле подойти поближе к изгороди.

– Вот взгляните-ка, лейтенант, – он протянул Колле бинокль ночного видения, – на ту рощицу, что на холме, в конце аллеи.

Колле нацелил бинокль на холм, подкрутил колесики настройки. Постепенно в фокусе возникли какие-то зеленоватые очертания. Он навел бинокль на изгиб дорожного полотна, затем на рощицу. И, присмотревшись, заметил среди деревьев кузов бронированного фургона. В точности такого же, которому сам чуть раньше, тем же вечером, разрешил выехать с территории Депозитарного банка Цюриха. Он мысленно взмолился о том, чтобы это было просто совпадением, но в глубине души знал – таких совпадений не бывает.

– Вроде бы точно на таком фургоне Лэнгдон с Невё уехали из банка, – сказал агент.

Колле промолчал. Он вспоминал водителя бронированного фургона, которого остановил на выезде. Часы «Ролекс». Его явное нетерпение, стремление побыстрее уехать. А я не удосужился проверить груз.

И тут Колле понял, что в банке, сколь ни покажется это невероятным, кто-то укрывал Лэнгдона и Невё. Мало того, этот человек затем помог им бежать. Но кто? И с какой целью? Может, именно по этой причине Фаш приказал не начинать штурм без него? Может, Фаш понимает, что в эту историю вовлечены не только Невё и Лэнгдон, но и еще какие-то люди… И если Лэнгдон с Невё приехали сюда на бронированном фургоне, кто тогда сидел за рулем «ауди»?

За сотни миль к югу чартерный борт номер 58 летел над Тирренским морем. Несмотря на то что полет проходил гладко – тому благоприятствовала погода, – епископ Арингароса то и дело прижимал ко рту пластиковый пакет. Он был уверен, что ему вот-вот станет худо. От новостей, полученных из Парижа. Там все прошло совсем не так, как он ожидал.

Арингароса вертел на пальце золотое кольцо и пытался побороть охватившее его чувство отчаяния и страха. Все в Париже прошло просто ужасно. Епископ закрыл глаза и вознес молитву о том, чтобы у Безу Фаша хватило средств и сил исправить ситуацию.

Тибинг уселся на диван, поставил на колени шкатулку и долго любовался искусно инкрустированной на крышке розой. Сегодня самая странная и волшебная ночь в моей жизни.

– Поднимите крышку, – шепотом сказала ему Софи.

Тибинг улыбнулся. Не надо меня торопить. Больше десяти лет он искал краеугольный камень, а теперь мечта сбылась, и он хотел насладиться каждой долей секунды этого прекрасного ощущения. Он ласково провел ладонью по полированной крышке, бережно ощупал инкрустацию кончиками пальцев.

– Роза, – прошептал он. Роза, она же Мария Магдалина, она же чаша Грааля. Роза – это компас, указующий путь. Он, Тибинг, оказался круглым дураком. Столько лет обходил все церкви и кафедральные соборы Франции, платил за особый доступ, осмотрел сотни арок под окнами в виде розы в поисках краеугольного камня. Le clef de voute – краеугольный камень под знаком Розы.

И вот Тибинг медленно приподнял крышку.

Едва увидев, что лежит в шкатулке, он понял: это и есть краеугольный камень, иначе просто быть не могло. Он разглядывал цилиндр из светлого мрамора, диски, испещренные буквами. Тибинг был уверен, что где-то уже видел похожий предмет.

– Создан по рисункам из дневников да Винчи, – сказала Софи. – Дед очень любил вырезать такие, это было его хобби.

Ну да, конечно! Тибинг видел эти наброски и гравюры. Ключ к тайне Грааля лежит в этом цилиндре. Тибинг осторожно достал тяжелый криптекс из шкатулки. Он понятия не имел, как открыть цилиндр, но твердо знал одно: сама его судьба заключена внутри. В моменты неудач Тибинг задавался вопросом: будут ли когда-нибудь вознаграждены его поиски и труды? Теперь же все сомнения исчезли. Казалось, он слышал слова, долетевшие до него из глубины веков… слова, вошедшие в основу легенды о Граале.

Vous ne trouvez pas le Saint-Graal, c'est le Saint-Graal qui vous trouve.

Не вы находите святой Грааль, это святой Грааль находит вас.

И вот сегодня, каким бы невероятным это ни показалось, Грааль сам пожаловал к нему в дом.

Пока Софи с Тибингом сидели над криптексом и рассуждали о сосуде с уксусом, дисках и о том, каков же может быть пароль, Лэнгдон отнес шкатулку палисандрового дерева к хорошо освещенному столику в углу комнаты, чтобы получше рассмотреть ее. Слова, только что произнесенные Тибингом, не давали ему покоя.

Ключ к Граалю спрятан под знаком Розы.

Лэнгдон поднес шкатулку к свету и тщательно осмотрел инкрустацию. И хотя он не был специалистом-краснодеревщиком, не слишком разбирался в инкрустациях, сразу почему-то вспомнил знаменитый кафельный потолок в одном испанском монастыре неподалеку от Мадрида. Здание простояло три иска, и вдруг плитки потолка начали отваливаться, и под ними появились священные тексты, выцарапанные монахами по сырой штукатурке.

И Лэнгдон снова присмотрелся к розе.

Под знаком Розы.

Sub Rosa.

Тайна.

Шум в коридоре за спиной заставил Лэнгдона обернуться. Но он не увидел ничего, кроме нечетких теней. Очевидно, слуга Тибинга, проходя мимо, наткнулся на что-то в темноте. Лэнгдон снова занялся шкатулкой. Провел пальцем по гладким линиям инкрустации, проверил, нельзя ли вытащить розу, но все было сработано на совесть, держалась она прочно. Даже лезвие бритвы не вошло бы в зазор.

Открыв шкатулку, он начал обследовать внутреннюю сторону крышки. Гладкая плотная поверхность. Лэнгдон немного повернул ее, свет упал под другим углом, и тут он заметил нечто вроде маленького отверстия на внутренней стороне крышки, в самом ее центре. Тогда Лэнгдон закрыл крышку и снова тщательно осмотрел инкрустацию, но никакой дырочки в ней не было.