— Как это? — поинтересовался Макс.

— Много способов есть. Можно взорвать стену банка и сейфы, можно захватить заложников, можно заминировать город и получить выкуп.

Очевидно, пережитый стресс сделал Гепарда словоохотливым. Но ненадолго. Он пружинисто вскочил, нащупав ладонь Макса, крепко пожал.

— Ты дважды спас мне жизнь. Я твой должник. Но лучше нам больше не встречаться.

Через секунду он исчез в темноте.

Макс собрал сдувшийся шар и поднес спичку. Молекулярная ткань вспыхнула и мгновенно превратилась в серый пепел. Теперь надо было закопать титановый баллончик и выбираться из Гондураса. На этот раз эксфильтрация предстояла опасная и трудная.

Макс проснулся в комфортабельной, хорошо обставленной квартире, на гидравлическом матраце, в обнимку с голой Анной. Никакого Гондураса, никакой эксфильтрации, никаких опасностей. Это все отголоски той, прошлой жизни. Он совершал головокружительные кульбиты, рисковал своей шкурой, не раз был на волосок от смерти. Ради чего? И почему вдруг ему приснился Гепард? Очень неприятный, скользкий тип, от которого постоянно исходила опасность, как от греющегося на солнце гремучника, который даже в умиротворенном состоянии представляет смертельную угрозу. Но он хоть предупреждает о своем приближении и без необходимости не нападает первым.

— Ты уже проснулся? — Анна открыла глаза и улыбалась. — Ты не беспокоился, видно, тебе снились хорошие сны.

— Я бы не сказал. Пробуждение избавило меня от многих проблем.

Анна засмеялась.

— Мы поедем на шоппинг?

— Конечно, я же обещал.

После завтрака Макс взял мягкий и комфортабельный «Пежо-607», и они отправились за покупками. Тускло светило солнце, в центре было много народу, в основном иностранцы: африканцы, индийцы, пакистанцы. Здесь каждый десятый — иммигрант, в субботу на Трафальгарской площади не увидишь ни одного британца и не услышишь английскую речь. Приезжие выписывают родственников, друзей и знакомых, создают свои общины, в отличие от расчетливых британцев интенсивно размножаются. Кто будет населять остров через пятьдесят-сто лет?

Они приехали к «Хэрродсу» — самому дорогому универмагу в Лондоне, а может, и в мире. Макс всегда ходил по нему, как по музею. На стенах вылеплены головы фараонов, восточная мозаика, эскалаторы, на каждом этаже украшенные цветами балкончики, с которых смотрят нарядно одетые скульптуры. Просторные светлые торговые залы, вышколенные, безупречно одетые и симпатичные продавцы. Огромная выкладка товаров. Целый зал парфюмерии, сотни открытых флакончиков, продавцы наперебой подзывают проходящих женщин и прыскают им на подставленные ладони духи и туалетную воду. Он отпустил жену на вольный выпас, она испробовала с десяток запахов и купила почти все флаконы.

В мебельном зале Макс долго рассматривал обеденный стол и 12 стульев стоимостью 79 тысяч фунтов — почти 160 тысяч долларов. В Подмосковье за эти деньги можно купить неплохой домик. Он был богатым человеком, но отдать семь тысяч фунтов за выбранную Анной самую обычную картину — лобстер и две рыбы — ему казалось большой глупостью. Ладно еще купить за такие деньги королевский меч!

Потом Анна уговорила его купить совсем плоский телевизор не больше семи сантиметров в толщину, потом она выбрала себе два платья и туфли, потом еще какую-то мелочь. Макс только и успевал доставать кредитную карточку.

Напоследок они зашли в музейного вида продуктовый отдел. Японский бар с несусветно дорогим суши, на отдельной витрине консервы: гусиная и утиная фуа-гра, здесь же ненавязчиво и предусмотрительно выставлен сотерн Барсак, которым их очень уместно запивать… Крупные помидоры, фаршированные королевскими креветками, авокадо фаршированы целыми клешнями лобстера, лобстеры вареные и очищенные с одной стороны, как муляжи на плакате по биологии. Огромные пласты лосося в тесте, огромные тарелки с креветками под майонезом, десятки разновидностей маслин и оливок, сотни сыров, десятки видов колбас, ветчины, копченого и вяленого бекона. Макс подумал, что продуктовый отдел «Хэрродса» есть материализация идеи о коммунистическом изобилии. Но… В благородную вонь элитных сыров вплетаются кисловатые запашки от оливок и фаршированных продуктов, значит, богатые витрины не обновляются каждый день, хотя для приготовленных блюд это обязательное требование… Поистине нет ничего идеального в этом мире!

Анна умело делала покупки, Макс умиротворенно наблюдал за движениями ее стройного тела и не обращал внимания на происходящее вокруг. На первый взгляд ничего особенного здесь и не происходило. Потом бой вывез к машине тележки с покупками, сноровисто перегрузил их в багажник. Телевизор должны привезти к вечеру. До этого времени можно было заехать в хороший ресторан и пообедать. Было довольно тепло, и хотя они ехали против солнца, потерявшие силу лучи уже не слепили глаза.

В Москве сентябрьское солнце светило не ярче, чем в Лондоне. Его слабеющие лучи упирались в здание «Консорциума» — огромный тетраэдр из темного стекла, расположенный почти на берегу Москвы-реки, недалеко от Воробьевых гор.

Созданная на деньги Коммунистической партии в период развала СССР, международная фирма «Консорциум» привлекла под свою крышу бывших ответственных работников ЦК КПСС, разведчиков и контрразведчиков, оставшихся без работы военных. Ее сотрудники располагали разветвленными связями и широкими возможностями в различных сферах деятельности, к тому же все они имели специфический опыт, навыки оперативной работы, хорошие организаторские качества. Может быть, поэтому, может, в силу мощной финансовой основы, а скорей всего благодаря сочетанию этих свойств и качеств «Консорциум» превратился в крупнейшую консультационно-посредническую организацию, имел выходы за рубеж и широкую сеть дочерних предприятий по всей России. Тиходонский «Тихпромбанк» являлся одной из его многочисленных «дочек».

Про размах международного бизнеса «Консорциума» и состав его учредителей в деловых кругах ходили приглушенные легенды. Болтали даже, что были времена, когда «Консорциумом» и государством управляли одни и те же люди. Руководители фирмы, конечно же, этого не подтверждали, но и не опровергали. Однако в доверительных беседах с контрагентами любили подчеркивать, что долги «Консорциуму» возвращают исправней, чем Центробанку. В подтверждение этому приводили реальный факт: Заир признал невозможным выплатить в двадцатом веке тридцатипятимиллионный кредит России, а двадцатимиллионный кредит «Консорциуму» возвратил исправно!

На естественный вопрос: «Почему?» — с улыбкой отвечали: «Да потому, что нам отдать приказ о ядерном ударе гораздо проще, чем официальным властным структурам. И гарантия исполнения будет стопроцентной!»

Наверное, в этом утверждении была известная доля преувеличения, но степени этого преувеличения не знал никто, а потому с фирмой старались не связываться. В своей деятельности «Консорциум» не оглядывался на рамки закона, а потому действовал эффективно. В наши дни угроза арбитражного иска не идет ни в какое сравнение с угрозой получить пулю в голову, поэтому второй метод оказывается гораздо результативней. А специалисты фирмы могли выполнять самую различную работу, в том числе и не совсем традиционную.

Потому отсвечивающий тетраэдр «Консорциума» возвышался над Москвой значительно и непоколебимо. Летом солнце преодолевало солнцезащитную тонировку и пробивалось внутрь, освещая мрачноватые кабинеты и заставляя кондиционеры трудиться на полную мощность. Сейчас тонировка полностью выполняла свое назначение и солнечными зайчиками отражала световые лучи, поэтому в огромном кабинете бывшего ответственного работника ЦК КПСС, а ныне председателя совета учредителей Горемыкина была включена не только люстра, но и многочисленные галогеновые лампочки, укрытые в обшивке потолка.

Обстановка в кабинете была настолько наэлектризованной, что вспыхивающие разряды то и дело вырывались наружу, смешиваясь с отблесками солнечных лучей. Громы и молнии метал сам хозяин кабинета, а мишенями были начальник службы безопасности «Консорциума» Каймаченко и четыре его заместителя.