У меня, конечно, имелись фотографии Себастьяна. Но даже наша последняя беседа, если кошмарную встречу в коридоре можно назвать таким нейтральным словом, не заставила меня уничтожить эти снимки. Пусть у наших отношений и нет будущего, но прошлое этим не отменяется! У меня, по крайней мере, останется хотя бы напоминание о том, как он меня любил…

Поэтому я нашла в груде бумаг на своем столе украденный в свое время у лучшей подруги снимок, на котором изображен приятель ее мужа. На приятеля я когда-то имела виды, а теперь имела зуб. А как могло быть иначе, если вместо того, чтобы потерять сон, аппетит, покой и сознание от моего обаяния, остроумия, интеллекта и — чего уж греха таить! — просто неземной красоты, он нахальнейшим образом предпочел мне какую-то мымру, не имеющую возможности похвастаться ни одним достоинством из приведенного выше списка, но зато обладающую внушительным бюстом и кулинарным талантом. Так что сожжение фотографии было с моей стороны просто милосердием, легчайшей из заслуженных приятелем подругиного мужа кар.

Сдалась я только тогда, когда от интенсивного махания у меня заболели руки. Стало понятно, что фея я никчемная, кольцо меня не слушается и с колдовством у меня дела обстоят хуже некуда. Разозлившись, я сожгла фотографию с помощью обычных спичек, а прихватку помиловала. Она, конечно, старая, но еще может послужить.

Смыв пепел от фотографии, я села на табуретку и горестно призадумалась.

Субботний день в полном расцвете стоял на дворе, и на улице светило солнышко — прощальный привет лета. Лужи почти высохли, и народ, праздно шатающийся под окнами, явно с пользой проводил выходные. Одна я проводила их без пользы и, что особенно обидно, безо всякого удовольствия.

Погрузившись в тягостные раздумья о собственной судьбе, я не сразу услышала, что телефон опять звонит.

— Могу я поговорить с Мариной? — поинтересовался незнакомый мужской голос.

— Да, я вас слушаю, — настороженно ответила я.

— Здравствуйте, Марина. Некто Тигра вас беспокоит, — самодовольно произнес мужской голос.

Ошарашенная таким поворотом событий, я вместе с телефоном попыталась сесть на диван, но почему-то опустилась на ковер — и даже это не заметила.

— Тигра! А я вот только что о тебе вспоминала!

— Наверное, думала: «Вот паршивец, пропал, не звонит, не появляется!»

— Ну да, — хмыкнула я, — что-то примерно в таком роде.

— А я вот взял да и позвонил. Тебе не кажется, что нам пора увидеться?

— Давно!

— Давно кажется или давно пора?

— И то и другое.

— Ах, это прелестно! — Тигра произнес «прэ-лэстно». — Я сейчас сижу в кафе «Плюшки» рядом с консерваторией. Знаешь такое?

— Как не знать.

— Тогда собирайся и подгребай сюда. Только побыстрее, а то тут ко мне женщины пристают одна другой красивее, и, если ты будешь слишком долго ковыряться, я могу и не дождаться тебя.

— Поразительный нахал! — сказала я, положив трубку. — И почему только я все это терплю? Вообще, таких артистов надо учить.

Тем не менее уже через двадцать минут (те, кто хорошо меня знает, согласятся, что время это — рекордное) я вылетела из подъезда. В рюкзачке у меня лежала пачка долларов, в голове порхали легкомысленные мысли. Только вот на душе скребли кошки. Или тигры — кто их разберет!

За ночь дом остыл так, что превратился в сущий склеп. К счастью, предусмотрительный Стасик, не понаслышке знавший о коварных свойствах уютных с виду летних домиков, спать лег не только в свитере и брюках, но еще и голову шарфом замотал. А то был у него дружок, который как-то переночевал в холода в таком вот домишке из дощечек. Застудил что-то на морде — лицевой нерв, что ли — и две недели провалялся в больнице с перекошенной физиономией и отвращением к жизни. А недавно он помер от разрыва сердца. Пошел мусор выносить — и привет. Конечно, если так работать, как мы работаем, — без выходных и праздников, ни покоя, ни отдыха, — до пятидесяти без инфаркта прожить — большая удача. И, главное, сколько ни заработай, все как в бездонную бочку валится. Ребенку то на учебу, то на одежду, то на какие-то ролики да игровые приставки. Жене тоже — то одеться, то постричься, то ей жизнь не мила без новой сумки по цене мотоцикла, то без кухни с посудомоечной машиной, микроволновой печкой и плитой последней модели, к которой еще и набор сковородок с тефлоновым покрытием просто необходим. А еще всякие тести с тещами, будь они неладны. На себя ничего не остается.

Выкарабкавшись из-под груды одеял и накинув на плечи прожженный в нескольких местах ватник, Стасик первым делом растопил буржуйку, щедро подсовывая в щели между поленьями страницы из подобранной тут же на полу растрепанной книжонки в мягкой обложке. Пока бумага горела, его взгляд невольно выхватывал строчки: «…я хочу тебя так, как не хотел никакой другой женщины прежде. Прошло уже три с половиной месяца, а я по-прежнему хочу тебя одну. Скажу больше: с тех пор как я увидел тебя, я не хочу никого другого». Стасик негромко хохотнул. Вот у мужика проблема-то! И как только женщины могут читать эту муть? Заняться нечем больше, что ли?

А на улице солнышко светило… И пригревало даже. Постояв на крылечке, Стасик скинул ватник и вернулся с ним в дом. Когда он снова вышел на крыльцо, в руке у него был мобильный телефон, а на плечах — любимая брезентовая жилетка со множеством карманов.

В одном из карманов лежал мятый и грязный блокнот, немало повидавший на своем веку. Некоторые страницы выпадали, а между теми, что еще держались, было напихано столько всякой бумажной дряни, что открыть блокнот, не рассыпав его содержимое, было задачей не из легких. Но Стасик знал свой блокнот не первый год и справился с этим легко.

Он сел на лавочку возле хозяйственного сарая, положив раскрытый блокнот рядом с собой, набрал номер на мобильнике и прижался ухом к трубке.

— Здравствуйте, — сказал он, когда на другом конце отозвались. — Вы меня не знаете. Но я видел вас недавно. В одном месте, где вам делать было нечего… Ну, там, где потом нашли труп. У вас с ним были трудности, я знаю… Да нет, я, конечно, все понимаю, но вопрос ведь в том, поймут ли менты? У них же разговор короткий — пару раз в зубы, повесить дело на кого придется — и вперед с песнями… Ну, а как вы думаете, что мне может быть от вас нужно? Даю подсказку — большая и чистая любовь не требуется… О, это другой разговор. Я хочу тридцать тысяч… Ну, разумеется, не рублей… Да господь с вами, разве же это большая сумма? Стоимость хорошей машины да простенького гаража к ней — разве это не скромная плата за свободу и покой? К тому же вы попортили мне дорогостоящую камеру и нанесли физический ущерб моему лучшему другу, что, в свою очередь, нанесло мне неизгладимую душевную травму. Нет, серьезно, мне абсолютно все равно, делали вы это или не делали… Вы там были, и этого вполне достаточно если не для того, чтобы посадить вас как следует, то, как минимум, для того, чтобы до-олго мариновать в предвариловке. А там, вы же знаете, не курорт — столько разных неприятностей может произойти! Я-то? Да, я там тоже был, но не один. У меня, дружочек мой, есть алиби и нет мотива, а у вас, как я понимаю, совсем наоборот. Вот и прекрасно! Давайте встретимся сегодня… Ну, хорошо, завтра. Во сколько? Договорились. Пишите адрес…

Закончив разговор, Стасик подставил лицо солнцу и немного посидел с закрытыми глазами, блаженно улыбаясь. Провел ладонью по лбу, полистал блокнот и вновь взялся за мобильный.