Я сразу посмотрел направо. Оттуда стройными рядами, как бронированная пехота, бежала дюжина солдат-муравьев. Они как раз разорвали на части двух зазевавшихся жуков. Вот только теперь на их пути стояли мы.

– Вот не хотел бы я этого делать, – скривился я, судорожно перебирая внутри душу помощнее.

Придется идти ва-банк. Вот этот Магмовый Элементаль подойдёт. Но только не знаю, справлюсь ли я с ним после этого? А, к чёрту! В кольце энергия еще есть. Давай, работай!

Я призвал иллюзию большого красного пятна, которое выглядело, как кусок камня, с прожилками лавы. Он, фактически, и был камнем, внутри которого клокотала лава. Завалить эту сволочь был тот ещё квест. Он охранял одно интересное месторождение, на которое я получил заказ. Был я тогда молодым и неопытным, и чуть не сдох. Так что это была своего рода память, и заодно, предостережение мне. Но сейчас я готов был с ним расстаться.

Я уже хотел загнать в иллюзию душу, когда Красивая метнулась вперёд, встала на пути солдат, расправила крылья и яростно затрещала. Боже, они же её сейчас снесут! Она всё ещё была меньше каждого из этих солдат. Но тут случилось удивительное! Они остановились и начали осторожно, стараясь ее не задеть, обтекать справа и слева.

Красивая зашипела, и задом отошла к нам. Затем взглянула на меня, как будто призывая.

– Кара, к ноге, – кивнул я пантере.

А сам подошёл поближе к Красивой. Иллюзия всё ещё висела в воздухе. Я был готов призвать туда душу в любой момент. Но муравьи обошли нас, как будто мы были каким-то неприкасаемым островком, и так же дружной волной покатились куда-то дальше по своим муравьиным делам.

Муравьишка сложила крылья, и снова уставилась на меня немигающим взглядом. Я выдохнул и расслабился, рассеивая иллюзию.

– Правда-правда, ты молодец! Извини, что назвал тебя бабой! Ты, мать ее, Валькирия! Розовая, да! – улыбнулся я.

– Ну, а теперь давайте убираться отсюда. Как сказали бы мои новые японские друзья – кому-то херовато, и этот «кто-то» – я!

До выхода мы добрались не очень быстро, но достаточно спокойно.

С преображением Красивого в Красивую, муравьи обходили нас стороной. По дороге мы встретили пару недобитых жучар, которых тут же и завалили. Ещё увидели три трупа Истов, разодранных, и со сломанным оружием, но с целыми перстнями и жетонами. Снимая с погибших ребят аксессуары, я покачал головой. Сам я лично собрал уже тринадцать перстней. Ещё видел четыре тела, которые были без ладоней, на которых находились эти перстни. И это только на моём, достаточно прямом, пути к Разлому, было потеряно семнадцать Истребителей. Сколько же ребят здесь всего полегло?

Я начал понимать Хрулёва, который вцепился в меня, как клещ. Подозреваю, что постоянно терять людей этот старик заколебался. И опять же, я начал понимать саму идею Центра, в котором была кафедра подготовки. Людей нужно учить. И учить нужно хорошо.

Я вздохнул, и отдал Шнырьке приказ отправиться на поиски перстней. Мелкий согласно зашипел, и тут же пропал. И мне один за другим начали падать в подставленную руку печальные аксессуары. Восемнадцать, девятнадцать, двадцать… Двадцать три… Двадцать восемь… Тридцать два… Сорок пять… К выходу из Разлома у меня в руках было шестьдесят два перстня. После смерти хозяев они стали прозрачными. Я не смог оценить силу их хозяев, но однозначно было одно – все они были героями. Минус шестьдесят два Истребителя за один только день в одном Муравейнике. Подозреваю, что в Центре сегодня будет царить всеобщий траур.

Также я Шнырьку просил подобрать оставшееся оружие. Но при таком количестве погибших, оружия было мало. Здесь погибали слабые Истребители, при всём моём уважении к ним, которые имели такое же слабое оружие. Шнырька притащил две дубины, три меча и четыре топора, которые уже еле-еле вмещались в сумки повзрослевшей Красивой, которая тащила всю эту груду на себе, абсолютно не напрягаясь. Ну, и тридцать два ножа, которые, как я подозреваю, бедолаги даже вытащить не успели.

Подойдя к выходу, я посмотрел на Красивую, которая, как ослик, остановилась, когда остановился я, и постучал её по розовой башке.

– Надеюсь, ты останешься с нами, – сказал я.

Муравьиха в ответ пискнула, а я отпустил её душу. Поддерживать ее стоило мне немалых усилий, которых уже у меня самого оставалось немного. Жалко будет, если я ввалил в нее столько энергии, а она улетит в свой муравьиный рай.

Да, к чёрту! Мне не жалко энергии, мне жалко няшную муравьишку с бойцовским характером. Но окрепшая душа вернулась ко мне обратно в хранилище, расположившись у самого входа, как будто намекая, что она всегда будет под рукой. Есть ритуал воскрешения питомца, и я его знаю. Вот только… слишком много там сложностей. И дело не только в одной энергии.

Я почесал затылок, глядя на кучу барахла, которая осталась после рассеивания Красивой. Ну, надо что-то делать с этим, Сандр. Как оказалось, муравьишка – отличный помощник. Я задумчиво перевёл взгляд на Кару, которая сегодня тоже сильно устала. Она выпучила глаза, и медленно попятилась от меня.

«Я тебе не вьючный муравей!» – раздалось у меня в голове.

– Да знаю я, – улыбнулся ей. – Слишком гордая, чтобы помочь своему хозяину?

Кошка на секунду задумалась, и потупила свой взгляд. Затем глубоко вздохнула и подошла ко мне, подставив свою спину.

«Извини, мне стыдно», – раздалось у меня в голове.

– Ладно, – потрепал я её за ухом, – бывает. Хотя, думаю, что в этот раз я справлюсь сам.

До выхода из Разлома оставались считанные метры, поэтому я уперся ногами в пол, и потащил эту груду железа вперёд волоком. Карамелька аккуратно пристроилась сбоку, прихватила зубами, и также, пятясь задом, помогала мне тащить.

Наружу я вывалился вперед задницей, в больших белых трусах с сердечками, вытаскивая за собой хабар.

– Стоять! Не стрелять! – ожидаемо послышалось сбоку.

Я перевёл в ту сторону свой взгляд. Армейцев с моего ухода ощутимо прибавилось. В мобильном городке, похоже, формировались новые группы только-что прибывших на помощь Истребителей.

Ко мне с обеспокоенным лицом бежал Лысый, со здоровенной РПГ-шкой на плече.

– Командир, ты живой!

Я встал и вытер пот с лица.

– Доверие, друг мой, доверие! Где ты уже отжал, и зачем её притащил сюда? – кивнул я на гранатомёт.

Лысый смутился.

– Да так, парни подогнали.

Тут подбежали эти самые парни.

– Верни чужое! Оно у них на балансе стоит, скорее всего, – махнул я Лысому.

Но тот молча вцепился в него, как ребёнок в игрушку. Рядом засмеялся пожилой сержант.

– Да пусть оставляет себе… Спишем на потери. Где вы нашли такое чудо, ваш-бродие? – обратился он ко мне, кивая на Волка. – Он с гранатомета с точностью снайперской винтовки шмаляет. Половину жуков с последней волны лично положил.

– Вообще-то, этот «пацан» – отставной капитан Имперского спецназа, – улыбнулся я. – Так что да, он своё дело знает.

Армейцы вытянулись по струнке, и удивлённо уставились на Потапова. Ну да, Истребителей они часто видят, а здесь что-то новенькое. Другой старший сержант что-то прошептал на ухо сержанту, и прошёл вперёд. Мужчина лет сорока, чётко сделал два строевых шага, и изобразил воинское приветствие.

– Ваше благородие! Видит бог, я очень хотел давно это сделать. Спасибо вам за себя и за моих ребят.

– Ты о чём, старший сержант? – нахмурился Андрей.

– Ну, вы же Волк! Командир «Волчьей стаи»! – утвердительно сказал боец.

Лицо Потапова посмурнело.

– Бывший командир… – он запнулся, – бывшей «Волчьей стаи».

– Слышал, сочувствую. Серьезно сочувствую! Но два года назад вы прикрыли нас от монголов, когда наш караван они зажали в ущелье.

Волк хмыкнул.

– В каком именно ущелье?

Тут уж хмыкнул я.

– А что, их много было?

На что заслужил иронический взгляд.

– Достаточно.

– В Елын-Ан, ваш-бродие.

На секунду лицо Волка приняло мечтательное выражение.