Вскоре нам предоставили опытного целителя-чародея: высокого смазливого брюнета с длинными музыкальными пальцами и недовольной рожей. Коллега был крайне раздосадован тем, что его вытащили из постели, грозил всем обширными связями и даже пытался нам с Логаном наше место указать. Какой-то там провинциальный барон его не впечатлял, к нему клиенты из самой столицы ездят, если верить словам.

Чтобы остановить этот словесный понос, я попросил братца продемонстрировать вампирское сердце, которое он так в кармане куртки и таскал.

— Знаешь что это? — спросил я его.

— Вампирское сердце, — буркнул чародей. — Мусор!

— Ты в тонких материях присмотрись, — посоветовал я.

У чародея мгновенно округлились глаза, и обвисла челюсть.

— Сколько вы за него хотите?! — тут же сориентировался коллега. Обычное вампирское сердце, даже сердце мастера — действительно мусор, а вот сердце грандмастера, древнего вампира, это уже совсем другое дело. Этот кусок плоти способен подчинять других кровососов и это только часть его уникальных свойств. В медицине его тоже можно было применить.

— Не продается, — отрезал я. — Но если ты сейчас же не приступишь к работе, во второй карман мой брат положит твое сердце.

Чародей проникся: рефлекторно сглотнул слюну и приказал медсестре привезти его набор, куда входил толстый фолиант книги заклинаний и целая тележка зелий, амулетов, накопителей и медицинских инструментов.

За всеми манипуляциями, которые чародей проводил над дядей, я наблюдал лично. Больше создавал вид, чем реально понимал, что же он творит. За работой коллега оказался куда более приятным человеком, по крайней мере, он молчал. Как чародей, целитель был развит неплохо — кроме третьего глаза имел открытое духовное сердце, откуда черпал «кровь» для быстрого диагностического заклинания. Вообще, большинство его заклинаний опирались на магию крови, а она убивает так же быстро, как и лечит. Быстро, но не легко. Смерть от магии, сама суть которой — жизнь, бывает очень мучительной, так что я считал не лишним постоять рядом и понаблюдать, как растекаются энергии заклинаний по тонкому телу дяди и как они воздействуют на плоть.

К чести целителя, работал он больше шести часов кряду: накладывая заклинание за заклинанием, меняя накопитель за накопителем. К концу работы бедняга взмок, словно вагоны разгружал. Зато у дяди выровнялось дыхание, пропали хрипы, сошли волдыри и короста, кожа приобрела естественный цвет и даже волосы на голове и бровях стали прорастать. Очень долго целитель работал с глазами, но этот аспект его работы я оценить не сумел, поскольку старался не мешать. Один раз я сильно напрягся, когда чародей пинцетом вытащил из глаза Брайса кусок толстой мутной пленки, но сразу заметил, что под ней необычайно яркая молодая роговица и заставил себя сесть на попу ровно. Второй раз заглянуть не удалось, поскольку веки закрывались, как только целитель перестал воздействовать на нервы, чтобы держать их открытыми.

Как бы ни был этот человек неприятен, его работа с плотью напоминала мне Гарри и его амулеты, которые никогда не взрываются. Он был профессионалом, мастером своего дела. Надеюсь, однажды и я стану в чем-то мастером.

Пока чародей латал дядю, я его почти зауважал, а потом он выкатил счет в тридцать три тысячи восемьсот фунтов и я понял, как жестоко ошибался. Еще мне внезапно показалось, что боль в руке утихла, вернулась подвижность, по крайней мере, кулак точно сжался, чтобы подровнять мерзкую ухмылочку уникального специалиста. Впрочем, руке действительно стало легче, и я решил, что до дома она точно дотянет, а там ее Юджин и Салли посмотрят. По факту выйдет не хуже и куда дешевле. Вон, синюшность уже сходить стала, хоть стрелять я все еще не мог.

После обеда в больницу заглянули кузен Эван с дедом Патриком. Старик был в полном порядке, а вот Эвану порядком потрепало правую ногу — он хромал. Но руке досталось больше: когда мы встретились, она висела на перевязи и была бледной как кожа вампира.

Логан занимался отправкой трупа домой, дед Патрик взялся организовать обед в палату. Есть больничную еду не хотелось категорически, а уж если учесть местные цены, могло получиться дороже любого ресторана. Мы с кузеном, как самые больные, остались у дядиной постели и смогли поговорить.

— Это ты в Неттоне так поразвлекался? — спросил я.

— Да уж, поразвлекался, — поморщился кузен и кивнул на руку. — Чуть не оторвали. Снова. У тебя, я вижу, тоже правая пострадала.

— Ну, мне оторвать не пытались. Но как, черт подери, ты вообще выжил? Там такой вой стоял… На пару дюжин блохастых как минимум. Неужели ни одного с отводом пуль не было?

— Да, собственно, большинство как раз с отводом было, только у меня был подарок твоего учителя.

— Та-а-ак, — заинтересовался я.

— Наши оружейники старой Т-гевере ствол укоротили и магазин на десять патронов присобачили, а Гарри зачаровал саму винтовку и патроны. Она перед выстрелом эфирный луч создает, параллельно которому и летит пуля. Что-то вроде твоих эфирных мишеней, только в одном флаконе с ружьем. На любые отводы плевать. Ну, по крайней мере, на отводы оборотней.

— Ну, в Гарри я не сомневался. Не зря ему шкуры оборотней на изучение отдали. А что за Гевера? Я о такой даже не слышал.

— Т-гевера. Противотанковое ружье удов. Они его в Большой войне использовали.

— Это случайно не из такого Ласлоу пристрелили? — поинтересовался я.

— Из такого, — подтвердил кузен. — Случайно.

Повисло неловкое молчание, многое осталось недосказано, например то, что у старика Кинка было такое же, только однозарядное, с оптическим прицелом. И я не собирался обсуждать это в больнице. Впрочем, у меня были и другие вопросы, не столь провокационные.

А как вы уговорили Гарри уничтожить особняк? Я думал, он отказался влезать в историю с сусликами.

— К счастью, у нас был принц, которому он не мог отказать. И к оборотням у него особые чувства были. Мы обещали ему много оборотней после вампиров.

— Шантаж?

— Шантаж и Гарри? Отец на такое не пошел бы. Он зарекомендовал себя как хороший друг и выгодный партнер. Пришлось просить, давить на жалость и предлагать фантастическую цену.

— Никогда не замечал за Гарри умения торговаться. Наверняка не такую уж фантастическую цену вы ему предложили.

— Фейрбернов. Мы предложили ему Фейрбернов.

— То есть, мы взяли охоту на людей?

— Конечно, нет. Мы должны уничтожить их репутацию и обанкротить либо лишить места силы. Как только условие будет выполнено — мы в расчете.

Отобрать место силы? Легче уничтожить физически. За природные источники магии держаться до конца. По крайней мере, чародеи, которым для сотворения заклинаний постоянно необходима внешняя подпитка. Без нее станет производство амулетов, тренировка новых поколений растянется на годы и семья постепенно утратит позиции.

— Похоже, у дяди Гордона будет много работы.

С изрядным опозданием у больницы появилась усиленная охрана из ООП графства. Ради графа Бремор снаружи больницы даже полноценное оцепление организовали из патрульных констеблей. Честь оказывали такую, словно здесь особь королевских кровей лежала или премьер-министр, что создавало проблемы как персоналу, так и больным. Старик Кинк, вернувшись из ресторана с пакетами, едва прорвался. Чтобы больше не нарушать контрольно-пропускной режим, обедали мы прямо в палате. Дед Патрик порадовал нас: курицей в вине, уткой тушеной с фасолью, говядиной под чесночным соусом, картофелем, запеченным с сыром и сливками. Ароматы стояли такие, что дядя раньше времени очнулся.

Первый его вопрос был о Вильяме. Не знаю, на что он надеялся, его товарищ был мертв еще в Неттоне. Но дядя хотя бы не прятался от реальности. Я же сбросил возню с трупом на Логана, чтобы не думать о смерти. Прогнал от себя все воспоминания и не стал задумываться, потому что я знал Вильяма МакЛала. Он мог составить конкуренцию дяде на выборах главы, но отказался, чтобы уделять больше внимания внукам. Человек хотел так мало, а жизнь оказалась так жестока.