– А хочешь узнать мое слабое место? Чтобы уравняться со мной?

В нем вспыхнула жажда знания, интерес и удивление. Огромная ладонь обхватила мое запястье, притягивая ближе, а глаза блеснули ярче любой звезды.

– Я – эмпат, Тарий, это – моя слабость, – прошептала, придавая большей таинственности своим словам. – Чем дольше и ближе я буду с тобой, чем сильнее ты будешь испытывать ко мне чувства, тем больше я буду привязываться к тебе с теми чувствами, которые вызовешь. Мой отец когда-то сказал, что любого тсарека можно заразить ответной любовью или ненавистью. И только от тебя зависит, чем ты заразишь меня. Ты хочешь моей ненависти?

Он основательно переваривал мои откровения, словно тщательно раскладывал в своей голове по полочкам, и через какое-то время хриплым голосом ответил:

– Нет! Не хочу ненависти!

Я почувствовала, что сейчас поступила правильно.

– Тогда тебе придется меня полюбить – и я отвечу тем же. Можно сказать, ты привяжешь меня, а я – тебя! Тогда мы будем в абсолютно равных условиях.

Тарий хмыкнул, но из его души исчезли горечь и тоска, даже что-то благостное появилось. А я решила закрепить пусть маленький, но успех:

– Если захочешь, я буду летать вместе с тобой на «трех семерках». Меня Фисник вон как натаскал, я теперь корабль вдоль и поперек знаю, да и образование у меня инженерное и дополнительно учиться можно…

Сперва от Тария пришло изумление, затем – робкая, недоверчивая надежда, потом он с сомнением спросил:

– Ты правда пойдешь на то, чтобы остаться здесь со мной?

– Ну а почему нет? – пожала я плечами. – Не хочу ломать твою жизнь, думаю, что с моей профессией можно устроиться и на военном корабле. Ну, хотя бы первое время…

Теперь он полностью развернулся ко мне, и мы замерли друг напротив друга. Огромная черная рука взметнулась вверх и коснулась моей головы. Я вздрогнула, но не отшатнулась: знала, что не ударит, но уж очень резким было движение. Он осторожно прошелся пальцами по моим волосам, видимо, слишком непривычным для илишту, затем погладил лоб, щеку, очертил контур губ. Я ощутила, как в нем все сильнее разгорается желание, нет, оно не дремало, лишь ненадолго утихло, а сейчас вновь опаляло жаром и меня.

– Поцелуй меня! – смущенно попросила я.

От Тария вновь пришло изумление, но уже радостное и предвкушающее. Правда, смущение и сомнение тоже присутствовали.

– Давно это было, Есения! Бионики сами, хм-м-м, ласкают, и целоваться с ними… не в моем, скажем, вкусе.

– А я с илишту тоже ни разу не целовалась, – весело усмехнулась. – Знаешь, у меня только один мужчина был, так что я некоторым образом тоже ограничена в знаниях и умениях.

Еще большее удовлетворение пришло в ответ. Затем Тарий, уже привычно подхватив меня под ягодицы, приподнял над полом и замер, разглядывая так близко. Я сама потянулась к его губам. Мягкие, чувственные полные губы коснулись моих, еще слишком чувствительных после линьки. Попробовала их на вкус, затем скользнула языком в рот. Первые мгновения не было напора, страсти, скорее неуверенное знакомство, сближение, узнавание друг друга.

Коснулась его шеи и слегка погладила, наслаждаясь гладкой теплой кожей под руками, затем скользнула к затылку и утонула в собственных ощущениях, потому что Тарий довольно заурчал, все больше перехватывая инициативу и начиная доминировать, а я почувствовала, какое невероятнее удовольствие он испытывает. Папа был прав, я «заразилась» удовольствием, и вскоре мы упивались нашим поцелуем, прижимаясь теснее и забывая обо всем на свете.

Сначала донеслось чужое изумление, зависть и интерес, а дальше Тарий резко прервал поцелуй, развернулся вместе со мной к выходу с площадки и зарычал на двух илишту, которые, опешив, столбами стояли и пялились на нас, словно увидели диво дивное.

Услышав яростный рык своего эсара, зазевавшиеся эсы опомнились и моментально испарились, не тратя времени на извинения или приветствия. Я посмеивалась, болтаясь в объятиях и уткнувшись лбом в широченное плечо.

– Что смешного? – тут же прозвучал недоуменный, слегка уязвленный голос теперь уже, безусловно, моего мужчины – чего уж врать самой себе?

Мой, мой – и никуда от него не деться! Придется уживаться, учиться принимать таким, как есть, исподволь научить любить, и тогда, возможно, все у нас будет как в старой доброй сказке…

– Да они недавно обсуждали, что я отказываю тебе в сексе и аннаром не принимаю. Осуждали… Зато сейчас по этому поводу у них претензий ко мне точно не осталось. Надеюсь, теперь меня перестанет ненавидеть весь экипаж за кровожадность и повышенную вспыльчивость руководителя службы безопасности?

Руки на мне сжались, крепче прижимая к огромному сильному телу, а потом Тарий вроде бы безразличным голосом переспросил:

– Хм-м-м, Дирен и Харай, значит…

Я всполошилась, уловив скрытую угрозу, пусть и не относящуюся ко мне, но только этого не хватало:

– Дирен всегда за тебя заступается, ты его кумир, а Харай просто завидует. Никто из экипажа не говорил ничего серьезного или оскорбительного, но по обмолвкам и чувствам общую картину нарисовать несложно.

Тарий переместил меня, заставив посмотреть ему в лицо, и вкрадчиво спросил:

– То есть я могу считать, что ты приняла меня как аннара? И, как говорят у вас, готова полноценно разделить со мной постель?

Я смутилась, а еще насторожил его напористый тон. Я ему руку подала, а он сразу ее по локоть откусить хочет.

– Ну, я согласна с аннаром, а насчет «разделить постель» – нам сначала надо узнать друг друга ближе…

– Есения, посмотри мне в глаза. Ты все узнаешь… в моей душе. Просто загляни, там нет от тебя секретов… – попросил он обволакивающим чарующим голосом, и я послушно заглянула в бриллиантовые зеркала.

И снова погружение… Здесь так много новых ярких чувств и эмоций! Опять на поверхности странный (хитроватый, что ли?) триумф и упрямство, затем радость, душевное тепло вместо недавнего одиночества и тоски и еще смесь положительных эмоций. Тарий буквально фонтанировал ими. А я купалась в них, очищаясь, пропитываясь, наслаждаясь… Потом снова увидела свои синие глаза, ставшие занимать еще больше места в серебристой глади его души. Самое удивительное – сейчас в них не было испуга, как раньше, теперь в них поселилась надежда.

Подъем наверх – и я с трудом освободилась от власти глаз Тария. Едва сфокусировав взгляд, снова поймала отголоски непонятного пока триумфа. Но домыслить мне не дали. Снизу раздался голос Иванки:

– А мы тоже… гуляем!

Я заерзала, пытаясь выбраться из объятий. Тарий, испытывая крайнее недовольство и раздражение, не повернув головы, медленно спустил меня на пол и коротко приказал:

– Проверю рубку – и в каюту… к тебе! Не задерживайся, Есения!

Как же захотелось прорычать ему в спину, но я промолчала. Буду умнее – и не мытьем, так катаньем своего добьюсь.

Тарий легко сбежал вниз, заставив в очередной раз восхититься его внушительной сильной фигурой, а ко мне поднялись Иванка с Фисником. Причем оба чувствовали себя неловко в присутствии Бианы. И стоило ему удалиться, с облегчением выдохнули. Подруга сразу же взялась наставлять:

– Есения, не стоит смотреть Биане в глаза и лучше как можно реже это делать!

– Почему? Я думала…

– Потому! – прервала Иванка. – Каждый раз ты оставляешь там все больший кусочек своей души. Ты разве не чувствуешь? Да, он выбрал не самый простой способ привязать тебя, но зато действенный. Чем чаще заглядываешь, тем больше привязываешь его к себе, но и сама тоже. И неважно, какой ты расы… Он сознательно объединяет вас, делает еще более зависимыми, чем могло бы быть при разумном подходе, но тебе это зачем? Месс Биана боится тебя потерять, поэтому привязывает душу, а ты по незнанию идешь у него на поводу…

Не успела я переварить очередную порцию весьма специфической информации, как раздался злой голос Фисника:

– Так ты тоже за рациональный подход к связи? – Я впервые почувствовала, что наставник вот-вот выйдет из себя. – Меня тоже будешь использовать и не подпускать к своей душе? И как часто позволишь заглядывать в себя? Один раз в неделю?.. В месяц?..