И действительно ли она хотела, чтобы они здесь были? Аруника думала, что поняла Владычество, или хотя бы момент понимания их страсти к порядку, который превзошёл даже её собственный. Но было кое-что ещё, кое-что большее, и суккуб не могла отрицать, что почувствовала некоторое облегчение, когда аболеты покинули этот регион. В рамках их обещаний о порядке маячила угроза порабощения — возможно даже таких могущественных созданий, как Аруника.

Суккуб рассмотрела городской пейзаж вокруг. Она много потратила здесь, годы её времени на материальном уровне. Гласия неохотно разрешила ей придти в это место и оставаться здесь так долго, и только благодаря страсти и настойчивости Аруники по поводу того, что отчаявшиеся жители руин Невервинтера могли быть тонко принуждены к воле Гласии через учения верной Аруники.

Но где она была сейчас, со всем этим? Изменения в этой местности могли оказаться весьма драматичными, и будет ли она к тому моменту здесь, чтобы наблюдать за этим? Для Аруники передвижение солдат и смена власти в области казались мучительными, возможно ей, в конце концов, наскучит всё это.

Почему она в первую очередь была заинтересована в сопротивлении Херцго Алегни? Претензии Джелвуса Гринча были правдивы, и она подстрекала этого смелого воина-тифлинга для большего укрепления его власти в Невервинтере. Так оно и случилось, поскольку она твердо стояла на этом, в большей мере для того, чтобы обеспечить противовес для угрозы тэйцев. Какая выгода для Аруники, если Джелвус Гринч и его последователи снова восстановят превосходство в Невервинтере в это время?

В конце концов, никто из них не мог угодить ей так, как Алегни. Никто из них не смог добиться реальной власти или влияния, ни в Невервинтере, ни за его пределами, как это уже сделал и будет делать Алегни.

Она, возможно, могла стать супругой Алегни, и помочь ему вознестись к новым высотам власти и возвестить более наглые требования для города и региона. Возможно, она могла бы использовать его, чтобы привлечь внимание Глубоководья, и таким образом втянуть Невервинтер в ещё большее напряжение, при котором нетерезская империя противостояла бы непосредственно лордам Глубоководья.

Это было бы восхитительно.

И всё же суккубу не удалось выдавить и улыбки. Столь смелые действия лишь повлекут ещё более сильное противостояние. Куда более сильное. То есть, ей удалось узнать, что Владычество вернулось, и там не были рады её шагами, позволившими Нетерилу здесь укрепиться. Получается так?

Но все же…

— Тэйское Кольцо Страха продолжает оживлять трупы, — сказал Алегни Эффрону позже той же ночью.

— Силора Салм мертва, и сила Кольца значительно уменьшилась, — уверил его Эффрон, и молодой маг попытался не смотреть на Алегни слишком любопытно, так как по нескладному тону он подозревал, что воин-тифлинг намекал на что-то.

— Но всё ещё действует.

Эффрон пожал плечами, пытаясь выглядеть равнодушным. В конце концов, какое это имеет значение?

— В том числе и наших павших шадовар, которые опять поднялись, на этот раз, противостоя Нетерилу, — сказал Алегни.

— Значит, так тому и быть.

— Странный зомби выступил против нас в этот самый день. Думаю, ты должен его знать.

Эффрон сглотнул, и когда он посмотрел на громадного воина, то уже знал, о ком говорил Алегни: Джермандер.

— Ты выступил против Далии без моего разрешения, — прямо предъявил Алегни.

— Т-только, чтобы схватить её, — запинаясь, ответил колдун-тифлинг. — Ей не причинили вреда.

— Твои наемники из Кавус Дуна достаточно опытные, чтобы понять такое различие? — насмехался Алегни.

— Достаточно опытные! — настаивал Эффрон, глубоко вздохнув, обдумывая слова перед тем, как их выпалить. — Я нанял Рэтсиса и его пауков. И Миража! Даже Мираж…

Колдун не успел договорить, потому что Алегни ударил его, так что он перелетел через комнату и беспомощно упал на пол. Воин-тифлинг двинулся к нему и взял Эффрона за воротник, поднимая на ноги до того, как тот смог оправиться от удара.

— Ты не свободное существо, — предупредил Алегни. — Ты мой, и должен поступать, как мне угодно.

Эффрон попытался пропищать: — Дрейго, — но вместо этого ощутил сильную встряску, так что его увечная рука безвольно болтнулась, а зубы застучали. Когда это закончилось, несмотря на затрудненное дыхание, Эффрон все же смог повторить: — Мираж, — на это раз жалобно.

Алегни бросил его в кресло.

— То была сильная банда, — сказал Эффрон, как только овладел собой.

Алегни к тому времени подошел к балконным дверям, и стоял, осматривая Невервинтер, в направлении моста, который носил его имя.

— Это должен был быть подарок тебе, — добавил молодой колдун спустя несколько секунд тишины.

Херцго Алегни развернулся на каблуках, недоверчиво глядя на Эффрона.

— Если бы мои наемники убили дроу и привели Далию, — попытался объяснить Эффрон, повышая голос, поскольку ожидал, что разъяренный Алегни накинется и ударит его, или сделает что-то похуже.

— Ты искал Далию для моей выгоды? — скептически спросил Алегни.

— Ты хотел её захватить, конечно!

— Ты делал это для себя! — крикнул Алегни, громоподобный голос воина подавлял любые жалкие попытки опровергнуть очевидную правду. — Ты искал мести Далии — твое страстное желание добиться этого превышает мое собственное!

— Я… Я… — Эффрон покачал головой и опустил взгляд, неспособный опровергнуть это.

Он знал, что его глаза были влажными, и не знал, прищуриться ли ему или попытаться вытереть их, чтобы слезы не начали катиться по лицу.

Херцго Алегни не потерпел бы слез.

Большой тифлинг не наступал, и Эффрон понял, что Алегни расслабился, как и его хмурое лицо.

— Я не могу винить тебя.

— Я думал, что победа гарантирована, — уверял Эффрон. — Мираж, Джермандер, Рэтсис Паучий Фермер — с большим количеством воинов и монахов в их команде, — он почувствовал себя более уверенным, когда Алегни кивнул в знак согласия, самому важному нетерезу из их региона Царства Теней конечно же были известны эти имена. — Это была не мелкая банда, и этом они стоили недешево. Они профессиональные охотники.

— И все же, Далия и её спутник одолели их, — ответил Алегни.

— Возможно, у них были союзники, — припустил Эффрон, и заметил, что Алегни положил свою руку на рукоять Когтя, когда он это сказал.

Это не было сказано вслух, но оба знали, что Баррабус Серый скорее всего имел к этому отношение.

— Они не найдут достаточно союзников, которые помогут им в городе, — заявил воин-тифлинг.

— Ты обратил мои действия в свою пользу, — осознал Эффрон, и осмелился улыбнуться. — Ты обратил мою ошибку в выгоду в твоих дальнейших переговорах с Дрейго Проворным.

— Тебе не мешало бы держать свои рассуждения при себе, — прервал его Алегни, и его хмурое выражение вернулось, став в десять раз мрачнее. Глаза Эффрона расширились и он закрыл свой рот, понимая, что ступил на опасный путь, и вспомнив, что имеет дело с Херцго Алегни, который, не смотря на понимание действий молодого тифлинга, не отличался ни способностью прощать, ни, тем более, милосердием. Однако Алегни казался рассеянным.

Медленно встав с кресла, в которое Алегни кинул его, во время движения колдун не сводил глаз с громадного тифлинга, готовый упасть обратно в тот момент, когда будет думать, что разозлил переменчивого воина.

Даже встав на ноги, Эффрон двигался с предосторожностью, но если у Алегни и было ещё желание наказать его, то тифлинг не показывал виду.

Эффрон начал медленно двигаться к балконной двери. Алегни уставился на него взглядом, и тот замер, ожидая атаки.

Но выражение воина было на удивление понимающим. Он смотрел на Эффрона, медленно кивая, и сказал:

— Мы схватим её.

После ссоры с Джелвусом Гринчем Аруника была не в настроении для угрюмого Брата Антуса, который пришел позже вечером, стуча в дверь её дома на юге города.