Когда Брак’тэл закончил, младший ткач посмотрел на свою сестру, но Береллип не выглядела удивлённой и только кивнула. Только тогда Равель пришёл к полному пониманию, почему Верховная Мать Зиирит настояла на том, чтобы он взял Брак’тэла с собой в экспедицию, и почему Береллип отозвала его от других обязанностей, как только туннель в эту камеру был расчищен рабами гоблинами.

Ещё раз, как и в свой последний разговор с Тиаго, молодой ткач почувствовал, будто он стоит на песке, а не на камне. Казалось, что эта экспедиция, его экспедиция, по большей части состояла из дроу, плетущих заговор вокруг него и над ним. Почему Верховная Мать Зиирит просто не объяснила ему, по какой причине она считала, что Брак’тэл может оказаться ценным дополнением? Почему Тиаго Бэнр просто не объяснил ему присутствие Гол’фанина, чтобы кузнец мог открыто ходить среди состава, в положении, достойном должного уважения, по своему социальному статусу, вместо того, чтобы представляться простолюдином.

Равель посмотрел вниз в шахту, через циклический водяной вихрь в огненный глаз богоподобного зверя, и рассмеялся над собственной глупостью. Почему? Потому что, в конце концов, они были дроу, и знание было властью. А власть не была тем, никогда не была тем, чем охотно делились!

— Они закончили, — услышал он слова Береллип, и когда взглянул вверх, понял, что она обращалась непосредственно к нему.

Она направила его взгляд вниз вправо, где когда-то стоял каменный мост. Досками из гигантских грибов, доставленными из глубокого Подземья, рабочие гоблины и орки уже восстановили переход через шахту. Он состоял только из четырёх длинных и толстых частей, соединённых таким образом, что имел тройную толщину в середине и одинарную на обоих концах.

Сарибель вместе с Джертом следили за строительством, и теперь эти двое гнали через переход группу тяжёлых багбиров, для проверки его целостности. Он даже не прогнулся.

Тиаго Бэнр и один из его «слуг», который, конечно же, на самом деле был Гол’фанином, присоединились к Ксорларринам на переходе. Они направились через низкую арку ко второй, гораздо меньшей камере, снабжённой единственным большим рычагом в полу. На ручке виднелись пятна крови.

— Они не такие уж и старые, — сказала Сарибель после применения лёгкого заклинания прорицания.

— Кто-то поместил Изначального назад в его нору, — объявил Брак’тэл, и все глаза обратились в его сторону.

Он заглянул назад, под арку и указал вверх, на высокий потолок над огненной шахтой, откуда продолжала течь вода в камеру Изначального. Затем он указал обратно на рычаг. — Это выпускает элементалей на позиции охранников.

— Ты не можешь этого знать, — сказала Береллип, но Брак’тэл продолжал кивать, отметая её сомнения.

— Я уже видел каналы, которые доставляют их внутрь. Они подобны большим корням, протянувшимся сквозь туннели Гонтлгрима, — ответил старший маг. Он указал на рычаг ещё раз. — Изначальный заперт. Кто-то выполнил нашу главную задачу за нас.

— Значит, нам нужно освободить зверя вновь, чтобы разжечь кузничные горны? — спросил Тиаго.

Пять пар глаз Ксорларринов уставились на него недоверчиво, и даже его «слуга», старый Гол’фанин, осмелился на небольшой смешок на его счёт.

— Если ты намерен это сделать, то, пожалуйста, предупреди меня первым, — сказал Брак’тэл, — чтобы я смог благополучно вернуться в Мензоберранзан и сообщить твоей Верховной Матери Квентл, что мы нашли Гонтлгрим, но ты решил его взорвать.

Тиаго выпрямился. Тиаго было не до смеха.

Внезапное выражение паники пересекло лицо Брак’тэла Ксорларрина, когда он осознал, когда все вокруг него осознали, что он зашёл слишком далеко, насмехаясь над гордым Бэнр.

— Там должна быть ещё одна комната, другого контроля, — пробормотал он, запинаясь: — чтобы направлять по каналам энергию для кузнечных горнов. Наверняка этот зверь является источником их легендарной мощности — что же ещё это может быть?

— Тогда найди её, — сказал Тиаго невозмутимо, и даже глазом не моргнул.

Если бы затем он прыгнул и отрезал Брак’тэлу голову, никто в этой маленькой комнате ничуть не был бы удивлён.

— Сейчас, — добавил он, когда Брак’тэл заколебался и осмелился перевести взгляд с него на Береллип.

Жрица благоразумно кивнула, но Брак’тэл в любом случае уже направился прочь из камеры и через мост из грибных ножек.

Вскоре за ним отправился Тиаго, жестом приглашая Гол’фанина следовать, и по пути бросив в сторону Равеля суровый и угрожающий взгляд.

— Проклятые Бэнры, — пробормотала Сарибель с открытым презрением, когда он вышел из камеры Изначального.

В своих мыслях Равель Ксорларрин почувствовал, как пол сдвигается под его ногами чуть больше.

Как предсказал Брак’тэл, вскоре они нашли вторую комнату, под потайной панелью в полу одного из ряда кузнечных горнов. Этот особенный кузнечный горн был вовсе не горном, а искусной маскировкой, чтобы скрыть суб— Камеру.

У Гол’фанина, опытного кузнеца, не заняло много времени, чтобы разобраться в этом множестве рычагов, рукояток и колёс в насыщенной парами комнате. Каждая группа из трёх вела к одному из кузнечных горнов в длинном ряду. И сочетание перевода рычага переключения с поворотом рукоятки и колеса должно было определять, сколько тепла Изначального и чистой энергии будет предоставлено в соответствующий горн. Двойной комплект рычагов большего размера напротив других был, очевидно, для главного кузнечного горна.

— Разожги в первую очередь малые печи, — посоветовал Гол’фанин Равелю, который присоединился к нему, Джерту и Тиаго в нижней камере. — По одной и медленно. Это покажет нам, как в действительности сдерживается изначальный зверь.

Равель с выразительной ухмылкой посмотрел сначала на Джерта, и Джерт, после короткого кивка головы, смог вернуть только взгляд.

— Нет, — сказал ткач. — В первую очередь будет зажжён главный кузнечный горн.

— Мы не знаем, есть ли у этого горна дымоход и цел ли он, — возразил Гол’фанин. — Было бы лучше допустить любую утечку изначальной силы через узкую камеру, не так ли?

— В краткосрочной перспективе, возможно, — сказал Равель. — Но я предпочитаю получать преимущество там, где нахожу его.

— А если значительная часть изначальной энергии высвободится, чтобы сеять хаос? — спросил Тиаго.

— Мы обвиним Брак’тэла, — ответил Равель без колебаний.

— Вина его, а заслуга твоя, — заметил Тиаго.

— Так и должно быть, — сказал Равель и направился к металлической лестнице, ведущей назад в кузницу. Однако у первой ступени он остановился и повернулся к остальным. — Ни слова об этом, — сказал он.

— Ты нравишься мне больше, чем Береллип, хотя эта мерка, надо сказать, мала, — ответил Тиаго.

— И мне нужен главный кузнечный горн, — добавил Гол’фанин.

Вскоре после этого все они собрались в кузнице, больше сотни тёмных эльфов и даже несколько драуков.

Равель кивнул Гол’фанину, решив оказать кузнецу почтение, хотя немногие знали истинную личность «слуги» Тиаго. Старший дроу нагнулся пониже, вошёл в печь фальшивого кузнечного горна и спустился по лестнице.

Спустя несколько мгновений кузница начала сотрясаться от серии громких ударов и даже небольших взрывов и звука тяжёлых камней, скользящих друг по другу.

Судорожный вздох рядом с Равелем обратил его взгляд на главный кузнечный горн, где внезапный свет засиял в глубине его толстых ниш. Ткач облизнул губы и, как только внутри начали подниматься языки пламени, подошёл ближе. Он низко наклонился, но выпрямился от неожиданности, когда заметил несколько маленьких, проказливых существ из чистого огня, начавших танцевать внутри горна.

Сначала их было несколько, но потом счёт пошёл на тысячи. Весь зал громко ахнул, и многие дроу заслонили свои чувствительные глаза, когда наружу хлынули потоки света и тепла. И это было больше, чем свет и сила пламени, пришёл ответ. Равель ясно это почувствовал: внутри была магическая энергия. Это был не просто огонь, который не нуждался в топливе, и не просто самый жаркий огонь, который мог бы лучше расплавить все сплавы. Нет, этот огонь был другим. Этот огонь был по— Настоящему живым, волшебным образом живым, с тысячью элементалей, готовых одалживать свою магическую энергию любому орудию, созданному внутри.