Алегни отступил назад, чтобы перегруппироваться, но Далия была слишком близко. Воин-тифлинг дико молотил Когтем Харона из стороны в сторону и прямо вперёд, блокируя, отодвигая её назад, пытаясь нанести хоть несколько ударов. Он поморщился, когда летящий шест жёстко обрушился ему на плечо. Только крепкие рога спасли ему череп, когда диагональный удар Далии потряс и оглушил его.

Спотыкаясь, он отступал, а она наступала. Её челюсти сжались в маску ярости. Преследуя, она со стуком соединяла сегменты посоха, и искры летели при каждом ударе.

Алегни улучил момент и выбросил клинок ей навстречу, понимая, что тот будет отброшен в сторону. При парировании разряд энергии молнии ударил в Коготь, переходя с оружия Далии на клинок Алегни и к его рукам.

Его левую руку обжёг магический укус, но правая, облачённая в перчатку, служившую Когтю сестрой, легко приняла разряд.

Далия продолжала наступать. Конечно, она подумала, что её ловкий трюк мог поразить его.

Как он и ожидал.

Жестоким ударом слева Коготь двинулся наперерез, и Далия, явно удивлённая тем, что Алегни всё ещё сжимал меч с такой силой, отчаянно отбросила назад бёдра.

Но всё-таки Коготь разорвал её рубашку и поранил плоть, кровавая черта прорезалась на животе, вспышка боли скривила её прелестное лицо. Укус Когтя был больше, чем просто порезом от куска отточенной стали. Укус Когтя был наполнен силой потустороннего мира, суть самой смерти.

Алегни продолжил широкий выпад вправо, позволяя лезвию по ходу развернуть его.

Ибо он знал, что ярость Далии превзойдёт даже глубокую агонию, знал, что она пойдёт прямо на него, несмотря на рану.

Он продолжал поворот, и когда разворачивался, вскинул оставшуюся позади правую ногу в идеально выверенный во времени удар. Он почувствовал, как цепы Далии врезались в его бедро, но, более того, он почувствовал свист дыхания, оставляющего тело Далии при контакте с его тяжёлым сапогом.

Тифлинг вернулся в оборонительную позу, почти не пострадав от ударов, не признавая их своими исключительными мускулами и плотью.

Однако Далии рядом не было. Его удар отбросил её назад на несколько длинных шагов, где она сидела на земле, явно ошеломлённая и испытывающая боль.

— Думаешь, я убью тебя? — издевался он, подкрадываясь. — Совсем скоро ты будешь молить о таком исходе, красотка. О, конечно, я сделаю тебе больно! А потом я привяжу тебя на долгие годы и наполню своим семенем и вырву из твоего лона своё потомство!

— Борись! — заклинал Дриззт Энтрери, но вряд ли говорил это вслух, так как извивался, и изворачивался, и отступал в сторону, уклоняясь от сверкающих лезвий убийцы.

Ему удалось бросить взгляд назад вдоль моста, чтобы увидеть серый туман начинавшей обретать форму Гвенвивар. Если бы он только мог продержаться несколько секунд, Гвен освободила бы его от обезумевшего Энтрери.

И вовсе не слишком скоро, понял он, бросив взгляд вперед, как раз вовремя, чтобы увидеть Далию, летящую назад на камни, и громадную фигуру, крадущуюся к ней.

— Гвен! — закричал Дриззт.

Он почувствовал, как кровь потекла из горящего плеча, но упрямо сжал левую руку и поборол боль. Ледяная Смерть направилась вниз, снимая удар Энтрери снизу, затем снова вверх, быстро и по горизонтали, вынуждая наступающего, может даже намеревающегося бросить кинжал Дриззту в лицо, убийцу прекратить движение его умелого оружия вверх.

Рычание на конце моста принесло Дриззту мало надежды, потому что в голосе огромной пантеры он отчетливо услышал боль. Он совершил обход в сторону, заняв положение между Энтрери и Далией, оглядываясь на путь, которым они пришли, оглядываясь на Гвенвивар.

Пантера крутилась и яростно кусалась, поскольку воздух вокруг неё наполнили тёмные стрелы. Струйки дыма всё ещё тянулись от её чёрного тела, несмотря на то, что серый туман окончательно сгустился, и теперь она была полностью материальна.

Те ужасные стрелы обжигали её, понял Дриззт, и проследил за ними до источника: кривого и уродливого тифлинга в пурпурно-чёрной мантии, встряхивающего палочкой в её сторону. Он вмешался, как только пантера стала материальной, атаковав её прежде, чем она восприняла окружение, отвлекая и причиняя сильную боль.

Когда Гвенвивар попыталась пойти на зов Дриззта, колдун-тифлинг заполнил пространство перед ней чёрным шипящим облаком, и пантера взвизгнула и зарычала.

— Убей своего мучителя! — приказал пантере Дриззт.

Он не мог полагаться на Гвен. Не сейчас.

Дроу отбил в сторону ещё один удар, и, скользнув одной ногой влево, начал обход. Он должен был вернуться к своему выпавшему скимитару, должен был отречься от боли и крови, и бороться против Артемиса Энтрери обеими руками. Другого пути не было.

Он кидался из стороны в сторону, используя свою скорость, чтобы удержать убийцу от любой прямой атаки. Ледяная Смерть вращалась перед ним плотным кругом, лезвие звенело, набирая инерцию, но этой инерции никогда не было слишком много, чтобы помешать Дриззту внезапно прервать вращение и сделать выпад вперед или в любую сторону, как он часто делал.

Теперь он снова повернулся к Далии лицом, и, к его облегчению, она снова была на ногах, вращая цепами. Эльфийка подпрыгнула и сделала сальто вбок, легко приземлившись и сразу атаковав громадную фигуру.

Но она отступила, как только огромный меч с красным лезвием замахнулся парировать.

Дриззт втянул в себя воздух, и, потеряв концентрацию, получил укол в предплечье.

Это Артемис Энтрери был с ним лицом к лицу, и человек не потерял ничего из своего мастерства за десятилетия, прошедшие с их последнего сражения! Дриззт велел себе сосредоточиться, неоднократно напоминая, что Далии от него не будет никакой пользы, если он не сможет сначала победить здесь.

Он сдвигал Энтрери по направлению к правому поручню широкого моста, прочь от упавшего скимитара.

— Сопротивляйся, — умолял он убийцу между отражениями атак. — Алегни убьёт Далию. Сопротивляйся зову Когтя.

В ответ Энтрери стиснул зубы и издал вопль боли. Костяшки его пальцев побелели, когда он сжал оружие и отступил на шаг.

— Борись! — заклинал его Дриззт, потому что Энтрери казался запертым какой-то внутренней борьбой, какими-то великими муками.

В этот момент Дриззт мог прыгнуть и сразить его, в этот момент убийца не мог защищаться. Шаг вперёд, один единственный удар, и Дриззт мог бы прийти на помощь Далии.

Она сосредоточилась на последних минутах жизни своей матери. Это жуткое видение проносилось в сознании Далии снова и снова, параллельно всем другим болезненным воспоминаниям.

Мысль, что этот зверь на ней и внутри неё, наполняла яростью, но Далия почти сразу осознала, что это работало против неё. Поскольку рядом с её яростью от того первоначального насилия оставалось слишком много вины, слишком много уязвимости. Если бы она позволила своим воспоминаниям перенести её назад к тем ужасным минутам, она парализовала бы себя.

Но у неё не было таких противоречивых чувств относительно судьбы матери.

Только ярость.

Чистая ярость.

Ни вины, ни уязвимости, ни страха.

Только ярость.

Её живот горел от ядовитого пореза Когтя, но Далия трансформировала эту сильную боль в энергию, и в ещё большую ярость. Она подскочила и рванула кругом, вынудив Алегни поворачиваться, его клинок резал воздух лишь в пальце позади неё — но, тем не менее, всегда лишь в пальце позади неё.

Её цепы всегда вращались слишком быстро, чтобы наносить удары Алегни. И его улыбка показывала, что он знал это, и знал, что Далия тратила гораздо больше энергии, чем он, поскольку бегала вокруг, в то время как он просто поворачивался согласованно с ней.

Эльфийка бросилась вправо, нырнув в кувырок, встала, прочно опираясь на правую ногу, и развернулась к нему, по ходу преследования.