Но Дриззта До’Урдена было не так просто подчинить или уничтожить. Как и не был он неопытным в обращении с разумным оружием. Меч Хазид’хи, знаменитый Потрошитель, однажды так же атаковал его, хотя стоило признать, не с такой силой, как этот уникальный клинок. И в академии для воинов-дроу, Мили— Магтире, студенты проводили множество декад, изучая силы разумных оружий и тренируя свою волю противостоять магическим попыткам подчинения.

Дроу удвоил свою концентрацию и дал отпор, требуя покорности от клинка.

Клинок отступил.

Постепенно Дриззт изменил свои методы контратаки, обещая мечу славу от их союза. Он будет носить его на их общее благо.

В ответ Коготь Харона начал мощно отвечать. Он направил мысли Дриззта к Артемису Энтрери, который сейчас был, как меч уверял, его рабом.

И действительно, когда Энтрери воспротивился обнажившемуся мечу и сделал шаг к Дриззту, Коготь Харона заставил его низко наклониться.

Далия вскрикнула и разбила Иглу Коза на четыре части, тут же заставив их вращаться.

Но Дриззт поднял левую руку и призвал ее к терпению. Он приказал мечу освободить Энтрери, и когда тот не стал этого делать, он потребовал прекращения мучительных позывов.

— Живо! — приказал он вслух.

Артемис Энтрери шатнулся в сторону и постепенно выпрямился.

Он отошел от Дриззта, не сводя при этом с него глаз, не моргая, хотя боль пока не прекратилась.

Убийца верил, что это было предательство со стороны дроу, Дриззт отчетливо видел это по обозленному выражению лица.

— Освободи его, − сказал Дриззт мечу.

Коготь Харона проник в душу дроу еще раз, даже более свирепо, и Дриззт застонал и пошатнулся. Изображения и мысли о забвении, о небытии, заполнили его разум, когда Коготь Харона пытался использовать страх, чтобы ослабить его решимость.

Дриззт жил слишком долго, через многое прошел, чтобы поддаться такому отчаянию.

Он выиграл бой, но только вничью. Коготь Харона не освободил Артемиса Энтрери, и у Дриззта не было способа преодолеть эту стену из злости. Возможно, Дриззт мог воспрепятствовать причинению вреда или свести к минимуму любые пытки над человеком, но он не мог продвинуться дальше этого.

Тогда он начал действовать тактикой самого меча.

Мысли дроу вернулись обратно в Гонтлгрим, в пропасть к Исконному. Энтрери сказал, что он может чувствовать страх меча, вызванный такими планами.

Дриззт тоже видел страх, ощущал его очень остро.

Он удвоил свою концентрацию, показывая, как бросает меч вниз, вниз к ожидающему огненному оку богоподобного чудовища.

То был не блеф, и, несмотря на отчаянную борьбу, дроу расплылся в улыбке. Коготь Харона был смертельно напуган.

Коготь Харона осознал свою участь.

Свирепствуя, меч наступал на него снова.

Дриззт сменил картинку в своих мыслях на ту, где Энтрери опять обладал Когтем Харона, предлагая клинку вполне очевидный выбор: огонь или Энтрери.

Коготь Харона мгновенно успокоился.

Дриззт убрал меч в его ножны. Он встряхнул головой и посмотрел на своих компаньонов, и едва не упал на колени от неожиданно накатившей слабости, совершенно изнурённый состоявшейся битвой.

— Ты с ума сошёл? — прорычал Энтрери на него.

— Зачем ты это сделал? — добавила Далия.

— Меч боится избранного нами направления, − объяснил Дриззт, и он бросил хитрый взгляд на убийцу, когда закончил. − Он лучше предпочтет твою руку еще раз, чем путешествие к пасти Исконного.

— Ты можешь управлять им, − сказала Далия, затаив дыхание.

Энтрери не посмотрел на неё, его взгляд был прикован к Дриззту.

— Как я сказал, выбор за тобой, − сказал Дриззт.

— Ты будешь доверять мне, когда я буду идти рядом, с этим мечом в руке? — спросил Энтрери.

— Нет, − ответил тёмный эльф, хотя Далия начала было говорить «да».

Энтрери смотрел на него очень, очень долго.

— Ты неси его, − сказал он наконец.

— Я не могу.

— Потому что знаешь, что он возьмется за тебя, − аргументировал Энтрери. − У тебя нет сопровождающей перчатки, и ты не можешь сохранять свою дисциплину на таком высоком уровне постоянно. А этот меч неустанный, уверяю тебя.

— Тогда ты точно так же не можешь его нести, − ответил дроу.

Энтрери начал пить бренди из бутылки, но лишь беспомощно рассмеялся и достал еще один стакан из бара, налив себе очередную порцию. Он поставил бутылку, и, подняв свой стакан, сказал:

— На Гонтлгрим.

Дриззт мрачно кивнул.

Фырканье Далии прозвучало больше похожим на вздох.

Они слышали, как выкрикивают их имена, когда двигались по общему коридору на втором этаже гостиницы, а затем и по ступенькам, и перед тем, как троица достигла выхода, ликование на улице начало возрастать.

— Приветствуют как героев, − заметила Далия.

— Они и впрямь трогательные, − выпалил Энтрери.

Дриззт изучал человека, ища признаки, что, возможно, тот наслаждался славой гораздо больше, чем внешне это показывал. Но нет, не было ничего, способного это подтвердить, и когда Дриззт посмотрел на Энтрери как на человека, которого он когда-то знал, он не был особо удивлен.

Ни Дриззт, ни убийца не были озабочены подобными знаками внимания, но по разным причинам. Дриззта это не волновало, потому что он понял, что сообщество сильнее одиночки. Именно поэтому он принимал приветствие со знанием, что эти люди создадут хорошее сообщество.

А Энтрери это не волновало потому, что Энтрери это не волновало — ни аплодисменты, ни насмешки, ни что-либо еще относительно его места в мире, ни взгляды тех, кто его окружал. Его это просто не заботило, и энтузиазм, с которым их приветствовали, когда они выходили из гостиницы, лишь навеял на лицо Энтрери хмурость, которая, как знал Дриззт, была искренней.

Зато Далия выглядела вполне довольной.

Тёмный эльф не знал, какие выводы из этого сделать. Она только что добилась мести — своей самой страстно желаемой мести — над тифлингом, который занимал ее мысли большую часть жизни Далии. Дриззт с трудом осознавал скрытый уровень той ненависти, которую он мог оценить по внешним признакам эльфийки, но та битва действительно много для нее значила на очень глубоком и первобытном уровне. Даже ее вполне очевидные переживания о предстоящей возможной смерти Энтрери сейчас казались смытыми прочь, пока она наслаждалась ликованием толпы.

И в самом деле, горожане Невервинтера проявляли радость. Почти все население поселенцев собралось на улицах перед гостиницей, и в их первых рядах стояла Женевьева и человек, который помог ей вытащить раненного компаньона из канализаций.

Глядя на это, Дриззт ощутил глубоко внутри покой. Возможно, смерть Алегни и бегство шадовар были самым большим выигрышем для будущего всего Невервинтера, но персонализация этой победы до уровня спасения трех рабов аболета легла спокойствием на плечи Дриззта До’Урдена.

Оружие и кулаки были подняты в воздух, возобновился клич свободы. Когда Дриззт осознал недавнюю историю этого поселения, он глубже понял и оценил все происходящее.

Не так давно он проходил через Невервинтер с Бруэнором, перед тем, как обнаружилось присутствие тэйцев и нетерезов, и нашел горожан осаждаемыми странными сморщенными зомби − жертвами вулканического катаклизма. Тогда они не знали ни источника этой угрозы, ни Кольца Страха, ни дьявольских сил, стоявших за неестественными и опасными событиями.

Но теперь случилось так, что силы тэйцев были рассредоточены, и возможно даже покинули регион. Алегни со своими нетерезами были вытеснены из города, зверь обезглавлен.

Были когда— Нибудь перспективы у нового, постапокалиптического Невервинтера более светлыми?

Возможно, они слишком поспешили возложить эту победу на счет Дриззта и его двух товарищей, подумал дроу, потому что она была результатом работы всего народа, который на самом деле и победил в тот день. Дриззт и его компаньоны одержали победу над Алегни и поставили изувеченного некроманта в безвыходное положение, но большая часть битвы была проделана и выиграна людьми, восклицающими сейчас. Когда Дриззт обдумал свою роль во всем этом, по большей части заключавшуюся в выживании против одержимого Артемиса Энтрери, ему казалось смехотворным занимать место на этом своеобразном пьедестале.