— Так как я не знаю ни о каких местах обитания древних белых драконов поблизости, то мой совет — идти к Исконному в Гонтлгрим.

— Кажется, ты знаешь немного того, немного другого, — ответил Дриззт. — Коготь Харона? Гонтлгрим? Даже настоящее имя убийцы. И я подозреваю, что лишь малая часть этой информации общедоступна в Невервинтере.

— Я выжила благодаря тому, что умнее тех, кто меня окружает, − ответила Аруника.

— Не сомневаюсь, ты умеешь видеть вещи, которые остальные не различают.

— Не сомневайся, − ответила женщина, и похлопала по подушке, лежащей на кушетке рядом с ней.

Вместо этого Дриззт ухватил деревянный стул и поставил его напротив, вызвав милый — очень милый — кроткий смех у Аруники.

— Моя способность проникать в суть или, быть может, умение видеть со стороны опечалили тебя? — застенчиво спросила она.

Дриззт подумал об этом мгновение, и затем ответил:

— Нет, если это мне поможет.

— Твоя любимая Гвенвивар, − начала Аруника. — Могу я получить статуэтку?

Прежде, чем он даже осознал свои движения, Дриззт вытащил ониксовую фигурку и протянул ее Арунике, поколебавшись только когда она точно так же потянулась, чтобы взять ее из его рук. Немногие держали эту статуэтку, немногим дроу доверял когда-либо прикасаться к ней, не говоря о том, чтобы забрать её из его рук. И все же он был здесь, давая ее необычайно осведомленной женщине, которую он почти не знал! Его хватка инстинктивно усилилась.

— Если тебе нужен мой совет и моя способность проникать в суть, будет лучше, если ты позволишь мне внимательно её изучить, − заметила женщина, и Дриззт подался вперед, как будто очнулся ото сна, и вручил Гвенвивар.

— Мне потребуется некоторое время, чтобы как следует исследовать ауру, окружающую магическую статуэтку, − объяснила Аруника, крутя ее в руках перед сияющими красивыми глазами.

Неправдоподобно красивыми, думал Дриззт, пока не осознал, что эта мысль могла быть внушена ему.

— У меня мало времени, − сказал он. — Похоже, мои друзья уже покинули Невервинтер, а я не уйду без Гвенвивар.

— Без статуэтки, ты хотел сказать, − поправила Аруника, и этот факт сильно ужалил Дриззта. — Ты можешь остаться и понаблюдать, − сказала женщина.

Она поднялась с кушетки и подошла к столу у стены комнаты, открыв самый большой нижний выдвижной ящик и достав оттуда сумку. Она поместила ее на стол и порылась в ней, доставая оттуда различные свечи и порошки, серебряную чашу, склянку с прозрачной жидкостью и свернутый свиток из серебра.

Дриззт наблюдал из другого конца комнаты и не выронил ни слова, когда Аруника достала магическую чашу и поставила ее на стол. Она тихо напевала, устанавливая свечи и располагая их равномерно вокруг чаши, затем начала другую песнь, когда заполняла жидкостью чашу, поливая ее поверх ониксовой фигурки во время этого.

Она положила свои руки на стол ладонями кверху, запрокинула голову назад и закатила глаза, начав петь громче и более настойчиво.

Это продолжалось очень, очень долго, и Дриззт постоянно бросал взгляд на улицу, пытаясь измерить прошедшие часы. Он знал, что Далия и Энтрери не могли войти в Гонтлгрим — в конце концов, меч был у него! Но мысль о них, находящихся в одиночестве на дороге, заводила его чувства не в лучшее направление.

Солнце было низко в небе, когда Аруника резко встала со своего места и потерла глаза. Она небрежно кинула ониксовую фигурку обратно Дриззту.

— Что ты узнала? — спросил он, не обрадовавшись ни этому небрежному движению, ни грустному взгляду на лице женщины.

— Я не чувствую связи с существом, которое ты зовешь Гвенвивар, − проронила Аруника.

— Что это значит? — спросил Дриззт, стараясь не пустить отчаяние в свой голос, хотя внутри него закипал первобытный страх.

Женщина с рыжими волосами пожала плечами.

— Что магия рассеялась? — настаивал Дриззт. — Или что пант… — или что Гвенвивар уничтожена? Это вообще возможно?

— Конечно, − сказала Аруника, и Дриззт тяжело сглотнул.

— Она — астральная сущность пантеры, сродни богине, − запротестовал Дриззт.

— Даже боги могут быть уничтожены, Дриззт До’Урден. Хотя мы не знаем, случилось ли именно это. Так или иначе, каким-то образом связь между пантерой и статуэткой разорвалась — пойми, что они не являются одним и тем же! Артемис Энтрери носит символ кошмара, так же как ты носишь свисток единорога, но это магические существа, прикрепленные к магическим принадлежностям. Твой свисток — это твой конь. Уничтожение свистка означает стирание магической конструкции, которую ты зовешь Андахаром. То же самое и с конем Энтрери. Они не жизненные формы, но магические заклинания, умело замаскированные под таковых. Без этого образа ты мог бы покрыть лиги, оседлав свисток, хотя я сомневаюсь, что твои ощущения сочли бы это комфортным, не говоря уже о твоей заднице.

Дриззт с трудом мог согласиться с ней, считая гнусными заявления женщины относительно Гвенвивар. Его пустой взгляд призвал Арунику подойти к нему, и она положила руку на его плечо в знак утешения.

— Гвенвивар отличается от твоего свистка, − объяснила она. — Отличается и от кошмара Энтрери. Гвенвивар — это живое, дышащее существо из другого измерения, сущность, не плененная статуэткой, но вызываемая ею. Это древнее заклинание − еще со времен великих мифалов, я полагаю! — которое очень сложно воспроизвести любому из ныне живущих магов, даже самому Эльминстеру.

— Ты считаешь её уже мёртвой, — заметил тёмный эльф

Аруника пожала плечами и похлопала его по плечу еще раз.

— Я думаю, что мы не можем знать наверняка. Что мы, что я, точно знаю, так это что сейчас нет связи, которую я могла бы почувствовать, между статуэткой и существом, Гвенвивар. Твоя фигурка до сих пор излучает магию — это я могу легко заметить, но это как маяк без наблюдателя.

Дриззт тяжело сглотнул и медленно покачал головой, не желая это слышать.

— Мне жаль, Дриззт До’Урден, − сказала Аруника, затем поднялась на носочки и поцеловала Дриззта в щеку.

Он отдернулся назад.

— Продолжай искать!

Он мысленно вернулся в тот ужасный день в Мифриловом Зале, такой далёкий день, когда он схватил Джарлаксла за воротник и точно так же умолял его, только из-за других событий, найти Кэтти-бри и Реджиса.

Аруника лишь заверила его этой сочувствующей, успокаивающей улыбкой и кивнула.

Пошатываясь, Дриззт вышел из комнаты и гостиницы обратно на улицу, где бродило лишь несколько человек, любопытно поглядывавших в его сторону.

— Он был у рыжеволосой в постели, − хихикнула одна женщина своему другу, когда они быстро прошли мимо дроу, ошибочно понимая причину его неустойчивости.

— Гвенвивар, − прошептал он, вращая ониксовую статуэтку в своих руках.

Пламя ярости поглотило его. Он подул в серебряный свисток и вскочил на сильную спину Андахара, когда единорог примчался на его зов, затем погнал могучего коня прочь во весь галоп.

Ему нужен был выплеск; он жаждал разрядки. Только в действии мог он найти утешение в тот темный момент.

Он промчался через главные ворота Невервинтера, копыта Андахара застучали по северному пути, от ветра лавандовые глаза дроу сделались влажными.

Или это не от ветра.

— А я думал, что Я ненавижу Алегни, − сказал Энтрери, стоя от Далии с противоположной стороны костра.

Благоразумие подсказывало, что у них не должно было быть открытого огня в незаселенных диких землях Леса Невервинтер, но эти двое редко слушали подобные голоса разума; или, возможно, это был тот самый голос, который заставил две неспокойные души зажечь подобный маяк, притягивая опасность и битву.

— А разве это не так? — ответила эльфийка с сарказмом.

Энтрери засмеялся.

— Конечно так, всем своим сердцем, и я в это верил — пока не сравнил мою ненависть к нему с твоей.

— Возможно, твое сердце не настолько большое, как мое.