– Я не ожидал, что твое семейное счастье будет настолько коротким, – Дерек решил сменить тему и посмотреть, как отреагирует Вера. Оказалось, что никак – его бывшая жена, как выяснилось, прекрасно владела лицом и сейчас выглядела доброжелательно–равнодушной.

– С чего ты решил, что все кончено? – ответила она вопросом на вопрос. Дерек пожал плечами, осушил очередную стопку.

– Ну, если жена любит мужа, то не поскачет неведомо куда, едва только закончится медовый месяц. Тебе бы сейчас дома сидеть, вышивать салфетки. Из кровати, прости Господи, не вылезать. А ты – тут. В моей, смею надеяться, приятной компании.

По губам Веры скользнула тонкая улыбка, не сулившая ничего хорошего. Дерек понял, что задел ее глубже, чем ожидал.

– Деньги нужны, – сказала она. Дерек презрительно фыркнул.

– У вас денег, что ли, нет? Мне-то не ври.

Насколько он помнил, муж Веры был профессиональным переплетчиком, известным по всей Хаоме мастером своего дела. И заодно – одним из наследников кондитерской империи Таккервитов. Вера могла навсегда забыть о том, что такое проблемы с деньгами. В конце концов, она и сама была довольно обеспеченной дамой.

– Хорошо, – Вера промокнула губы салфеткой и сказала: – В какой-то момент мне действительно стало не по себе. Я не домохозяйка и при всем желании не смогу ею стать. Я люблю риск и приключения, а не сидение дома возле окошка, – она сделала паузу и добавила: – И Дамьен это понимает. Он сказал, что не против моей работы – лишь бы я возвращалась к нему живой и здоровой. Как раньше.

Дерек пристально посмотрел на Веру – вроде бы говорит совершенно искренне. А там поди знай, что у нее на душе.

– Я прошу прощения, а по мужской части он как, нормален? – вопрос был абсолютно хамским, но Дерек проигнорировал мелочи. Зато Вера тотчас же покраснела и выпалила:

– Да ты… Как ты смеешь!

Наверняка с превеликим трудом удержалась от пощечины – только потому что никогда не любила скандалов на людях.

– Ну просто если бы он был нормальным, здоровым мужиком, то не отпустил бы тебя за тридевять земель, – уточнил Дерек. – Особенно в те края, где ты можешь встретиться с прошлым. Старая любовь не ржавеет, как говорится, – он сделал небольшую паузу и добавил: – Я бы – не отпустил.

– А у нас разве была любовь? – Вера говорила спокойно, но ее глаза стали ледяными.

– Разве нет?

– Дерек, не ври себе, – устало вздохнула Вера. – Я была просто предметом в твоей коллекции. Женщина с любовным проклятием, которое убивает всех, кто проведет с ней ночь… Тебя интересовало только это.

Во многом Вера была права. Дерек и сам не заметил, когда страсть коллекционера сменилась страстью мужчины к женщине.

Но сначала Дерека привлекло именно проклятие. Когда-то давно юную Веру отдали замуж за некроманта, который и одарил ее такой страшной особенностью – убивать любовников сразу же после акта любви. Дерек, помнится, привлек лучших артефакторов страны, чтоб суметь разомкнуть цепь проклятия – и Вера вышла за него замуж, и они оказались в одной постели, и никто не умер, ни тогда, ни потом. Теперь не умирают от любви…

– Это не совсем так, – сказал Дерек. – Но это уже не имеет значения, по большому счету. И мы оба это понимаем, – он осушил еще одну стопку, подумал, что правильно сделал, не заведя дурацкой привычки закусывать, и промолвил: – Я умею ценить тех, кто дарит мне тепло, и не гонюсь за теми, кто счастлив без меня. Ты счастлива, Вера?

Она не ответила. Упрямо смотрела в сторону, и некрасивые пятна румянца на ее щеках становились все больше.

– Вот просто скажи мне честно: ты счастлива? – продолжал наседать Дерек. – Или ты просто наконец-то получила то, о чем мечтала, и тебе стало скучно? Скучно и тошно, потому что одно дело любить человека недостижимой любовью, и совсем другое – каждый вечер ложиться с ним в кровать.

– Да, – устало сказала Вера. – Ты, конечно, хотел бы услышать другой ответ, но да, я счастлива. Мне просто непривычно и странно. Не больше. У меня нет опыта спокойной семейной жизни с любимым человеком – но он будет. Сейчас я хочу именно этого. А я обычно получаю то, чего хочу.

Дерек вдруг словно опомнился: понял, что говорил слишком громко, что он выпил больше, чем мог себе позволить, что в кабак набился народ – праздничные, веселые люди, предвкушающие новый год.

Он невероятно отчетливо понял, что Вера действительно была счастлива без него все эти месяцы. Понял и удивился тому, что не испытывает из-за этого боли. Значит, надеяться больше не на что и незачем.

Все прошло. Его душа напоминала пустую осеннюю улицу – ветер гнал по булыжной мостовой рыжие листья, и впереди была только зима.

– Вот и хорошо, – улыбнулся он, чувствуя почти физическую боль в груди от этой улыбки. – Тогда зачем ты здесь? Могла бы увидеть меня и пойти в другое заведение.

– Незачем, – усмехнулась Вера. – Я не бегаю от прошлого. Ты хороший человек, Дерек, и я меньше всего хочу с тобой ссориться.

Она казалась совершенно искренней, и Дерек решил, что ей можно поверить. В конце концов, Вера права – закрывать страницы минувшего лучше с легким сердцем.

– Что ж, – вздохнул Дерек, – тогда мне остается только пожелать тебе всего доброго. Счастливого пути.

– Нам нужно быть с другими людьми, – ответила Вера, и в ее глазах появились веселые искорки, знакомые Дереку по старым временам. – Нам обоим. Думаю, мы заслужили счастье – пусть и не друг с другом.

Что ж, с этим не поспоришь. Дерек и не собирался.

Потом они вышли из заведения и побрели по переулку в сторону гостиницы Веры. Сейчас, когда она каким-то небрежным, очень естественным жестом держала Дерека под руку, ему казалось, что нет ни упырей, ни Манипулятора – ничего нет, кроме зимы и этой женщины, которая больше ему не принадлежала. Шел снег, в переулке никого не было, и рука Веры казалась невесомой. Когда они приблизились к дверям гостиницы, Вера осторожно поцеловала Дерека в щеку и промолвила:

– Спасибо, что проводил.

От ее лица веяло холодом, а вот губы были теплыми и живыми. Дерек подумал, что она права. Раз уж расстаешься со своими несбывшимися надеждами, то расставайся с ними по-хорошему. Он благодарно сжал тонкую руку в легкой вязаной перчатке и произнес:

– Счастливого пути.

И, когда Вера скрылась за дверями, Дерек признался себе в том, что хотел сделать в эту минуту – подняться вслед за бывшей женой в ее номер и отодрать ее, как последнюю сучку. А потом убить.

Его остановило лишь то, что он понимал: после этой смерти он никогда не сможет смотреть в глаза Аурике.

Поэтому Дерек вздохнул, поправил шляпу и неспешным шагом двинулся в сторону дома.