Но вот дверь широко распахнулась, и в комнату уверенно вошел крупный, плотный, элегантно одетый человек лет пятидесяти. Кинув беглый взгляд на секретаршу, он бесцеремонно прошел мимо нее к двери, ведущей в кабинет директора.

— Что вам угодно? — резко остановила его мисс Игл. — Директор занят!

— Ай-яй-яй! — издевательски произнес посетитель, берясь за ручку двери. — Чем же это он занят?

С этими словами он открыл дверь и исчез из поля зрения мисс Игл. Но мисс Игл не так-то просто выбить из игры. Она проворно вскочила и прошла в директорский кабинет следом за настойчивым посетителем.

— Ну и ну! — воскликнул тот, протянув к Брокару обе руки через разделяющий их стол. — Ты, я вижу, тут не зевал, Брокар!

— А, Стамп, — сдержанно отозвался Брокар, чуть привстав с кресла. — Откуда ты? Какой ветер принес тебя к  н а м?

Убедившись, что директор не нуждается в ее помощи, мисс Игл удалилась, прикрыла за собой дверь, уселась за свой секретер, выдвинула нижний ящик и включила скрытый там аппарат подслушивания. Затем она спокойно вернулась к прерванным занятиям.

— К  в а м? — В голосе Стампа слышна злобная насмешка. — Прямо из Парижа, господин директор, где вы не так давно промышляли самодельными румянами для уличных девок! И если бы не я…

— Вот что, Стамп, — прервал его Брокар, бледный от гнева и решимости, — либо ты оставишь этот тон, либо я сейчас же прикажу вышвырнуть тебя из кабинета!..

— Ну, ну, — примирительно сказал Стамп, он вовсе не расположен был ссориться. — Неужели старому приятелю и пошутить нельзя?

— Не нравятся мне твои шутки, от них пахнет шантажом…

Стамп пристально, без улыбки, уставился на Брокера.

— Шантажом? А ведь ты угадал, Брокар, я действительно пришел шантажировать тебя. Впрочем, для твоей же выгоды…

Брокар молчал выжидая. Между тем Стамп сторожко оглядел кабинет, измерил взглядом расстояние до двери, за которой находилась мисс Игл, и доверительно склонился к Брокару.

— Нас никто не услышит? — Он перешел на шепот. — Тут нет аппаратов подслушивания?

— А что им тут подслушивать? — не без горечи произнес Брокар, сознававший, видимо, призрачность своего директорского звания.

— И то верно, — Стамп понял его по-своему. — Ведь ты, насколько я знаю, ведаешь низшими научными кадрами компании? Подслушивать тут, конечно, нечего, но у  н и х  есть проклятая привычка повсюду совать свой нос!..

— А тебе-то что? — встревожился Брокар. — О чем собираешься ты со мной секретничать?

— А вот о чем. Ты имеешь тут дело с наукой — не приходилось ли тебе слышать что-нибудь о новом, упрощенном способе разделения урана? Его открыли известные ученые Нельсон и Хантер. Об этом идут сейчас разговоры в военно-атомной промышленности, среди ученых-атомников…

— Н-нет, я ничего об этом не знаю.

— А ты постарайся узнать, тебе это не так уж трудно! Ваша «Ураниум-Буала» и сам Джадсон очень заинтересованы в этом способе, он чуть не в десять раз удешевляет производство взрывчатого вещества для атомных бомб. Возможно, у вас имеется тут секретная переписка по этому вопросу, протоколы заседаний, доклады. Если надо кому заплатить — плати, я все возмещу.

— А тебе-то зачем этот способ?

— Это не твое дело. Во всяком случае, я щедро заплачу даже за самые общие сведения о нем.

— А на кой черт стану я ловить для тебя рыбу в мутной воде? Я получаю здесь двенадцать тысяч в год, владею крупным пакетом акций, ценность которого будет расти из месяца в месяц. А что предлагаешь мне ты? Возможность влипнуть в грязную историю и потерять все, что я сейчас имею?

— Дело, конечно, твое. Но имей в виду, мои доверители могут здорово напакостить тебе! Как? А очень просто. Поднять шум в печати, разоблачить на весь свет, что ты вор, укравший чужое открытие. И все твое благополучие мгновенно лопнет тогда, как мыльный пузырь!

— А моим доверителям, — подчеркнуто сказал Брокар, — отлично известно, кто я такой и с чем явился к ним. Да ты и сам постарался осведомить их обо мне!

— Это ничего не меняет. Сто?ит только подняться шумихе в печати, как они тотчас же от тебя отрекутся.

Брокар понимал, что Стамп прав и, конечно, будет шантажировать его теперь до конца его дней. А что может он, Брокар, противопоставить ему? Правда, со слов Джозефа он знал, что во время убийства Крайтонов Стамп находился в Лондоне. Ясно, что он причастен к этому преступлению. Но, во-первых, это надо еще доказать, а во-вторых, на трупах супругов Крайтон, как на фундаменте, воздвиглось все предприятие «Ураниум-Буала». Покупка мортуина? Наконец, странное происшествие на лайнере, когда помощник командира чуть не упал в обморок при виде Клод, и другие подобные случаи, о которых она сама говорила Стампу? А что в конце концов обо всем этом известно ему, Брокару? Одни догадки, домыслы, предположения.

— Я должен подумать, — осторожно сказал Брокар. — Я слишком многим рискую…

— Нечего тебе думать! — резко оборвал Стамп, переходя к своему обычному тону, каким он разговаривал с Брокаром. — Уж не собираешься ли ты кому донести о нашем разговоре? Берегись! Я не один — за мной большая силища! Это может стоить тебе шкуры!

— У меня и в мыслях этого нет, — смиренно отозвался Брокар, твердо решивший рассказать обо всем Хеллсу. Он только на днях вручил ему в виде дара сорок тысяч долларов акциями «Ураниум-Буала» и теперь имел все основания рассчитывать на его защиту.

— Смотри же! Я зайду к тебе через неделю, в тот же час, постарайся к тому времени что-нибудь разузнать.

— А сколько за это заплатят?

— За толковое описание нового способа — пятнадцать, а то и двадцать тысяч долларов.

— Ого!

— А ты что думал? Пора тебе знать, что Стамп за грошовые дела не берется! — Он встал, склонился над столом и повел толстым пальцем перед самым носом Брокара. — А попытаешься увильнуть или донести на меня — заказывай себе гроб!..

— Скажите, Стамп, когда вы стали агентом организации Гелена? — запросто спросил Хеллс, как если бы речь шла о самом обыденном деле.

— Я не понимаю вас…

— Я спрашиваю, когда завербовала вас Федеральная разведывательная служба?

— Да никогда, господи боже мой! — воскликнул Стамп. — Что я, двойник, что ли? Вы знаете меня достаточно долго, чтобы…

— Двойник — это в лучшем случае. Я вполне допускаю, что вы работаете и на Англию, и на Францию, и на Испанию, и даже на княжество Монако, вся армия которого состоит из дворцовой охраны… Отвечайте же: как давно вы состоите в организации Гелена?

— Но, мистер Хеллс, вам же известно, что в федеративной Германии я зарегистрирован как бежавший от суда военный преступник!

— А вам, Стамп, отлично известно, что одно ничуть не исключает другого. Итак?

— Это, наконец, смешно…

— Я жду, Стамп.

— Не стану же я клеветать на себя самого! Говорю вам: я не работаю и никогда не работал на германскую разведку! Хватит с меня и вашей, я ею по горло сыт!

— Не пойму, чего вы ломаетесь, Стамп. Наша разведка связана с организацией Гелена самыми тесными узами, они работают под нашим контролем, зачастую выполняют наши задания, и я не вижу ничего предосудительного в том, что вы оказываете им некоторые услуги.

— Уж не принимаете ли вы меня, Хеллс, за рядового шпика, который за пятнадцать долларов в неделю топчется возле какого-нибудь иностранного посольства? Поверьте, я не хуже вас знаю, что западногерманская разведка да и вся политика этого государства давно вышли из-под вашего контроля и преследуют свои, далеко идущие цели!

— Возможно, возможно, — спокойно сказал Хеллс. — Тем более оснований считать, что вы, бывший гитлеровский генерал от гестапо и реваншист, шпионите у нас в их пользу.

— Соединенные Штаты Америки, — напыщенно сказал Стамп, — моя вторая родина!

— Бросьте, Стамп. Скажите-ка лучше, когда вы стали работать на западных немцев и через кого передаете им секретную информацию?