– Да-да, – пробормотал Ромуло Гальегос. – Просто я немного растерялся. Спасибо.

– До победы еще далеко, но куется она именно сейчас, – продолжал увещевать Северов. – Вам стоит обратиться к народу, простым языком объяснить создавшееся положение и вселить в людей веру в будущее. Со мной прилетел генерал Брежнев, он поможет составить текст завтрашней речи. Давайте позовем его, заодно прикажите принести чаю и кофе, спать мы ляжем нескоро.

Над воззванием проработали до полуночи, получилось пафосно, но Леонид Ильич выглядел удовлетворенным, по его мнению, получилось неплохо. Заодно набросали протест, который предстояло выразить послу США при его появлении, а что оно состоится очень скоро, никто не сомневался. На следующий день воззвание к народу Боливарианской республики опубликовали все газеты. Брежнев оказался прав, большинство населения поддержало своего президента, по всей стране прошли митинги, упаднических настроений и требований немедленно заключить перемирие на них не прозвучало, хаоса и паники не случилось.

Буквально через пару часов после появления воззвания в газетах американский посол потребовал принять его, именно потребовал, а не попросил. Венесуэла конца 40-х годов не та страна, в которую назначаются дипломаты, имеющие серьезный вес в политике, тратить на него свое время заместителю наркома и генерал-полковнику было слишком жирно, поэтому роль «ужаса, летящего на крыльях ночи» взял на себя коммандер ван Гиленс. Андрес был умен и обладал несомненным чувством юмора, так что янки, приготовившийся угрожать и пугать мощью президента небольшой и небогатой страны, сразу натолкнулся на едкие вопросы голландца, представлявшего собой союз, тявканье в сторону которого явно выходило за рамки его полномочий. Посол был заносчив и не в меру амбициозен, но не глуп и уже через четверть часа свернул беседу и откланялся.

Между тем обстановка на фронте для колумбийцев становилась все более напряженной. Сравнительно легкое продвижение первых двух дней, взятие административного центра штата Тачира и выход к столице штата Сулия привело их в состояние эйфории и уверенности в быстрой и легкой победе. Но дальше начались проблемы. Когда основные силы перешли границу и стали продвигаться вглубь страны, последовала череда диверсий на транспортных коммуникациях. Все это было спланировано заранее, взрывчатка заложена в местах, где восстановление моста или участка дороги потребует немало времени и ресурсов, а организация объезда не менее проблематична, благо рельеф местности это позволял. Взрывы произошли в течение короткого времени по всей оккупированной территории, а организация работы тыловых служб у колумбийцев не являлась сильной стороной их армии, так что бардак воцарился знатный. Усугубило ситуацию нарушение связи, поскольку проводные линии обрывались достаточно легко, средства РЭБ затрудняли радиосвязь, а диверсионные группы отработали по штабам и узлам связи или навели на них авиацию и дальнобойную артиллерию. Местное население охотно помогало своим войскам и их советникам из Старого Света. Во-первых, присутствие представителей Евразийского союза, военных или гражданских, означало порядок и дополнительный заработок, возможность обратиться за медицинской помощью, открытие новых школ, больниц, строительство промышленных объектов. Во-вторых, колумбийцы на завоеванной территории сразу стали «насаждать демократию», грабя и убивая мирных жителей. Конечно, не все и не повсеместно, но инцидентов хватало, тем более, что наемники, а таких было немало, совершенно не церемонились.

Уже в первый день войны советские летчики столкнулись с «Сейбрами». Новейшие американские истребители ожидаемо оказались серьезными противниками, но по совокупности характеристики все-таки уступали МиГам. Изделие фирмы North American Aviation имело чуть меньшую скорость, что не столь принципиально, но вот потолок был ниже на целых две тысячи метров, в скороподъемности МиГ также существенно превосходил своего противника. Бортовое оборудование у советского самолета было более совершенным, в частности, он оснащался радиолокационным прицелом, тогда как его оппонент имел только радиодальномер. Две скорострельные 30 мм пушки с большим боезапасом также значительно превосходили по эффективности шесть пулеметов «Сейбра». Наконец, пилоты МиГов и Илов обладали большим боевым опытом, почти все воевали еще в Великую отечественную, тогда как среди колумбийцев таковых не было вообще, а у наемников встречались очень редко.

Нести потери, пытаясь удержать небо силами двух истребительных авиаполков, Северов не собирался, но звенья и пары его реактивных истребителей внезапно появлялись, наносили удар и уходили, не ввязываясь в маневренные бои. Количество сбитых на первый взгляд не впечатляло, но противник пребывал в постоянном напряжении, да и «курочка по зернышку клюет, да сыта бывает». Три десятка достоверно уничтоженных за два дня, не так уж и мало. Свою лепту вносили и местные авиаторы на Су-5 и «Фьюри», не дремало ПВО.

Продвижение противника на восток в штате Сулия к исходу второго дня войны затормозилось, а еще через сутки прекратилось вовсе, колумбийцы собирались затеять перегруппировку, но их планы путало нарушение коммуникаций. По возникшим скоплениям живой силы и техники не без успеха долбили штурмовики, бомбардировщики и боевые автожиры, до некоторых дотягивалась артиллерия и РСЗО. Значительно лучше дела у агрессора шли южнее, где части колумбийской армии продвигались в направлении Мериды и вышли к ней 7 июля. Одновременно обозначилась угроза Баринасу, столице одноименного штата. По имеющимся данным наступать на север, в направлении Маракайбо, противник не рискнул, но и ответные действия силами сухопутных войск также исключались. Их было мало, переброска была чрезвычайно затруднена и заняла бы слишком много времени, поэтому также ограничились авиаударами. Дорог, пригодных для переброски войск, было немного, рассредотачиваться и укрываться в сельве колумбийцы успевали не всегда. Остановить наступление, разумеется, не удалось, но осложнить врагу жизнь – вполне.

Настя летала на своем «Фьюри», возила важные документы, разведданные, фотоснимки. Самолет даже в базовом исполнении был весьма шустрым, а облегченная невооруженная модификация с мотором повышенной мощности и подавно. Реактивные машины были более скоростными, но менее маневренными, к тому же обнаружить «Фьюри», идущий на бреющем, довольно затруднительно. Так что риск, конечно, был, но не запредельный. Сам Северов тоже мог позволить себе летать и даже сбил пару В-26 и один «Шутинг стар» в течение недели. В Маракайбо он смог выбраться всего один раз, но там было все нормально. ПВО города работало эффективно, поэтому противник, понеся потери и убедившись в крепости обороны столицы штата Сулия, предпочел искать более «мягкие» цели. Тем не менее, тесть с тещей, забрав Мишку и Валеру, дисциплинированно спускались в убежище, делать это приходилось пару раз в день. Поскольку это носило скорее профилактический характер, они стали относиться к походам под землю с некоторой долей юмора, мол, будет, что потом вспомнить.

Американцы, как и ожидалось, объявили морскую блокаду, корабли их Четвертого флота направились к берегам Венесуэлы. До чего могло дойти противостояние США и Евразийского союза, стоявших за спинами Колумбии и Венесуэлы, можно только гадать, но 10 июля произошло событие, разом изменившее весь расклад сил. СССР объявил об успешном испытании термоядерного оружия, заряд мощностью полторы мегатонны был взорван на Семипалатинском полигоне в присутствии представителей военных ведомств государств блока и кандидатов на вступление в него. Ядерная программа Америки прилично отставала, до водородной бомбы им было еще как минимум года три, а носители, в том числе перспективные, даже в более отдаленной перспективе имели весьма призрачные шансы достичь территории противника. Повышение мощности спецбоеприпаса в сто раз стало серьезным поводом задуматься, тем более, что целый полк стратегических бомбардировщиков базировался в трех часах лета от столицы США, а возможность перехватить Ар-8 очень мала, ведь они имели потолок существенно выше, чем у новейшего «Сейбра» и такую же скорость.