Силенок аккумулятора на этот раз хватило, чтобы завести двигатель. И «форд» вновь запетлял по боковым улочкам. Даже Наташа, прожившая в Питере пару лет, не знала многих из них.

Наконец они остановились возле здания, возведенного в прошлом веке, с тяжелым портиком и массивными колоннами на фасаде.

– Пройтись хочешь или в машине подождешь? – спросил комбат.

– Если с вами, то пройтись.

– Со мной нельзя.

– Тогда подожду.

– Смотри, меня с полчаса не будет.

– Все равно лучше уж здесь, хотя бы тепло. Может, и вздремну.

– Жди, и никуда без меня не суйся.

Наташа отстегнула ремень безопасности, сбросила туфли, устроилась на сиденье с ногами, обхватила колени руками и стала смотреть сквозь лобовое стекло на постоянно менявшуюся улицу. Было в ней в этот момент что-то от кошки, которая неподвижно сидит на подоконнике и созерцает двор. У девушки двигались только глаза. Она то провожала взглядом удалявшуюся машину, то переводила его на спешившего пешехода.

– Заскучаешь, радио включи, – комбат оставил ключи в замке зажигания и не спеша зашагал по проезду, ведущему к зданию.

Теперь его лицо выглядело куда более озабоченным, чем в то время, когда он находился рядом с Наташей. Да и было над чем призадуматься. Комбат еще мог бы понять, если бы его Андрей был женат: наврать на работе, что заболел брат в Москве, а самому поехать к любовнице. Но такими вещами не шутят, да и от кого Андрею скрываться? Правда, еще оставалась надежда, что благодаря теперешнему бардаку одно из подразделений ОМОНа провело операцию, а о ней никто ничего не знает.

Борис Рублев легко взбежал по мраморным ступенькам и потянул на себя массивную деревянную дверь, всю сияющую новым лаком.

Дальше вход в здание преграждал турникет, возле которого в застекленной кабинке сидел лейтенант в форме милиции, обставленный телефонными аппаратами, пультами сигнализации. На столе светились два монитора, постоянно показывавших подходы к зданию. Не привыкший посещать министерства, управления, Рублев даже немного растерялся. Конечно, ничего не стоило толкнуть хлипкий турникет… Но он пришел не за этим.

– Полковник Панфилов у себя? – поинтересовался Борис Иванович, облокотясь локтями на куцую полочку перед маленьким окошком.

Лейтенант лениво поднял голову и пожал плечами:

– Вроде бы не выходил.

– Кабинет у него какой?

– Вам встречу назначали?

– Нет.

– Вон внутренний телефон, – кивнул лейтенант куда-то в глубь фойе, – дозвонитесь, и он мне скажет, пускать вас или нет.

– Порядочки…

Пока еще комбат сдерживал злость. Он отыскал в темном углу телефонный аппарат, висевший на стене, и принялся водить пальцем по пластине из оргстекла, прикрывавшей список телефонов. Все номера здесь оказались трехзначные, внутренние. Вдобавок ко всему напротив них стояли не звания и фамилии, а должности: начальник экономической службы, начальник боевой подготовки. А какую именно должность занимает сейчас полковник Панфилов, Рублев и не представлял. Знал только, что тот большой начальник. И уже с явным намерением устроить скандал комбат вернулся к стеклянной будке.

Лейтенанта комбат застал за листанием толстой канцелярской книги.

– Ваша фамилия? – еще не дождавшись вопроса, спросил дежурный.

– Рублев. Борис Рублев, – сказал комбат.

– Что же вы раньше не назвались! Полковник Панфилов на четвертом этаже, ждет вас.

– Кабинет.

– Четыреста пятый.

Пришлось ждать еще секунд тридцать, пока дежурный переписывал данные из паспорта Рублева, затем комбат двинулся к широкой лестнице, ярко залитой разноцветным витражным светом. Ощущение было такое, будто попал в храм. Но оно тут же исчезало, стоило поднять глаза. Добрую половину стены в конце лестницы занимал огромный витраж с неистребимым гербом несуществующего государства – Советского Союза.

– Можно на лифте подъехать! – крикнул вдогонку дежурный.

Но комбат лишь махнул рукой, даже не оборачиваясь.

Вытертая ковровая дорожка, скрипучий, правда, недавно покрытый лаком паркет, вывел Бориса Ивановича к заветной двери под номером «405». Он даже не стал читать табличку, а сразу потянул ручку на себя.

Василий Панфилов сидел за суперсовременным письменным столом и сосредоточенно гонял по экрану компьютера маленького человечка с ружьем, который вовсю отстреливался от наседавших на него монстров.

– В игрушки играешь! – неприветливо произнес комбат одному из своих приятелей, которого не видел вот уже года полтора.

– Реакцию тренирую, – оторвав взгляд от экрана, отозвался Панфилов.

Но лучше бы он сам прервал игру. Желеобразный паук, сияя зеленым электронным светом, оторвался от условной плоскости потолка и рухнул на голову человечку с ружьем, погребя его под собой.

– Черт! – выругался Панфилов и тут же убрал руки с клавиатуры. – Зараза какая-то, похуже семечек затягивает! Ну что, разобрался ты, Борис, со своим братом?

– А ты? – тут же задал встречный вопрос полковнику Рублев.

– Все. Точно тебе говорю, никто из наших никакого рейда в районе бара «Парадиз» не совершал. И вообще в этот день три четверти личного состава находилось на учебных стрельбах, так что не забивай ты мне голову. Он, наверное, от жены прячется с телкой какой-нибудь, вот поэтому и дома не ночует.

– У вас какое-нибудь подразделение с англоязычными шевронами имеется?

– Ты что, с ума сошел! Мы пока еще ни на ФБР, ни на ЦРУ не работаем.

– А что, собираетесь? – усмехнувшись, поинтересовался Рублев.

– Приказа пока не было, – развел руками Панфилов. – Вот ты всегда так, Борис, нужно тебе что-то – появляешься.

А так, чтобы в гости заехать, посидеть, поболтать – не дождешься.

– Ты же знаешь, некогда, – комбат опустился в одно из кресел для гостей и, глядя прямо в глаза полковнику Панфилову, сказал, – Достань мне сводку происшествий, начиная от прошлой пятницы и кончая сегодняшним днем, Не сложно для тебя?

– Ты себе представляешь, Борис, что это такое?

– Представляю.

– Это документ.

– Знаю.

– Только смотри, потом, если какая проблема, я тебе этой сводки не давал, а ты ее в глаза не видел.

– Заметано.

Полковник Панфилов поднялся из-за стола и посмотрел на комбата.

– Я тебя сейчас здесь минут на пятнадцать запру.

Клаустрофобией не страдаешь?

– Смотри, если не придешь вовремя – двери высажу! Не люблю ждать.

– Ты хотя бы минуть пять сверху подожди, а потом выламывай.

Мягко защелкнулся замок, и Борис Рублев остался один в кабинете полковника Панфилова. Комбат развернул к себе монитор, на котором застыл человечек с ружьем. Он стоял на составленных в штабеля ящиках, а вокруг него суетились мерзкие существа и с каждой минутой их становилось все больше.

– Не настрелялся еще Василий, – пробормотал Борис, с отвращением глядя на экран.

Хозяин кабинета появился раньше, чем обещал. Он нес в руках целую охапку бумаги – длинную ленту шириной с машинописную страницу, всю испещренную мелким убористым текстом.

– Вот тебе сводки, Борис. Если поможет – рад буду. А теперь не мешай.

Полковник Панфилов подвинул к себе клавиатуру.

Человечек с ружьем ожил, расчищая себе дорогу к следующему штабелю ящиков.

Комбат, тяжело вздохнув, расправил бумагу длиной метров пять, и принялся читать ее с самого начала. Сперва он пытался прочесть о каждом происшествии, но узнав подробно о десяти кражах, трех попытках изнасилования, одном убийстве, Борис Иванович сравнил объем прочитанного с тем, что еще осталось прочесть.

«Если и дальше так пойдет, – подумал он, – сидеть мне здесь до завтрашнего утра».

Теперь он только принимал во внимание номера упоминавшихся в отчете машин, фамилии, основные события, адреса.

Панфилов, дождавшись, пока комбат доберется до первой трети списка, несколько раз кашлянул.

– Ты уже прочел?

– Вон еще сколько осталось.