Колька грохнулся на пол.

— Колобок!

— Директор! — закричали ребята.

Но было поздно. Андрей Петрович, запыхавшись от быстрого бега, влетел в класс. Маленькие черные глазки угрожающе блестели за стеклами очков.

Вид Баскета не напугал Колобка. Темный синяк под глазом у Кольки Силантьева заставил его поморщиться. Наверное, мой вид был самым устрашающим, и круглые щеки Андрея Петровича налились кровью. Но меня это не испугало. Я готов был драться еще сто раз подряд и защищать честь своего бронебойщика.

— Мурашкин, ты затеял драку?

— Я.

Андрей Петрович явно не ожидал от меня такого ответа. Он беспомощно глотнул воздух и заморгал.

— Силантьев, кто тебя ударил?

— На дверь налетел.

— Андрей Петрович, не верьте. Это Мурашкин, — сказал Баскет и угрожающе посмотрел на меня. — Драться начал. А мы ему ничего не сделали.

— Не ври, Тарлыков, — заступилась за меня Настя. — Кто над бронебойщиком смеялся? Скажешь, не ты? А может, он погиб в бою? Мы хотели узнать, кто стрелял по танкам… Зайцев нашел фотографию подбитого фашистского танка…

— Какие танки вы искали?

— Фашистские, — пояснила Маша. — Которые подбил бронебойщик. Вот снимок, посмотрите.

Андрей Петрович взял фотографию.

Только сейчас я вспомнил, что Колобок историк.

— Андрей Петрович, Юра Мурашкин нашел гильзу, — начал объяснять Федя Зайцев. — Сначала мы думали, что гильза от самолетной пушки, оказалось — от противотанкового ружья.

— И что? — сказал Колобок, не поднимая головы от фотографии.

— Помните, еще в газетах писали, в гильзе нашли записку красноармейца Виноградова? Мы тоже стали искать. Гильзу нашли, а записки нет. Разыскали окоп бронебойщика. Макарий Ксенофонтович с нами ходил. Ему сразу стало ясно: бронебойщик стрелял по фашистским танкам, они двигались на деревню.

— Андрей Петрович, мама моя видела фашистские танки, — сказала Кочерга. — Один на дороге стоял подбитый. Вы помните? Видели?

— Не пришлось. Я демобилизовался из армии в сорок восьмом году. Фашистские танки и разбитые орудия порезали на металлолом. Мне рассказывали. Я узна?ю в военкомате, кто у нас здесь воевал. Должны быть известны номера дивизий.

Колобок неожиданно повернулся. Не ожидал я от него такой прыти.

— Тарлыков и Силантьев, убирайтесь из класса!

Я ожидал, что такое же грозное приказание Колобок отдаст и мне. Но он повернулся и вышел.

Мы недоуменно переглянулись с Зайцем. Ребята встревоженно смотрели на меня и не знали, как расценить поступок директора. Не встал же он на мою сторону! Может быть, он решил вместе с классным руководителем прийти к нам домой для разговора с дядей Макарием?

— Юра, надо Алексею Мартыновичу все рассказать, — встревоженно сказала Настя. — Ты не виноват! Какой у тебя синяк большой!

Настя не скрывала, что боялась за меня.

…Вечером мы отправились искать Алешку. Несколько дней я не видел его и даже немного волновался. Мы заглянули в общежитие. В знакомой комнате, где жили ребята из Алешкиной бригады, никого не было. Комната была тщательно убрана. Со стола исчезли сковорода и батарея грязных молочных бутылок.

На улице Настя растерянно посмотрела на меня.

— С таким синяком нельзя домой идти.

— Какой сегодня день?

— Суббота.

— Ну и растяпы же мы! Ведь Алешка с ребятами в вечерней школе. Пошли!

Еще издали, с бугра, мы увидели освещенное здание нашей школы. Интересно посмотреть, как за нашими партами сидят взрослые и решают задачки.

В коридоре, около вешалки, непривычно пахло табаком и машинным маслом.

Настя громко чихнула.

— Юра, ты никогда не кури. Я не люблю дыма!

— Зачем мне курить?!

— Мужчины курят.

— Летчикам запрещено. Дядя Макарий не курит.

В классах шли занятия, и нам пришлось с Настей дожидаться перемены. Раздался звонок. Распахнулись двери. Из классов выходили парни и девушки.

В хлынувшем потоке мы с трудом отыскали Алешку Звездина. Он шел с незнакомым парнем и что-то возбужденно доказывал:

— Слышал, что Тарлыков затеял? Решил у моей бригады премию отобрать. Придумал, что мои ребята накручивают лишние ездки. Кто сваливает в отвал песок, не знаю, а мои здесь ни при чем. Узнать бы — голову отвернул!

Я дернул Настю за рукав и потащил к лестнице. Надо нам скорей уходить, пока Алешка нас не заметил. Сейчас ему не до моей драки с Баскетом.

— Слышала? — спросил я Настю на улице.

— Да.

— Вот и понимай!

ГЛАВА 20

Ночной дозор

Поразительная новость облетела школу: Баскет подрался с Колькой Силантьевым.

Колька прибежал к нам на этаж с большой царапиной под глазом. Всю перемену не отходил от меня ни на шаг.

— Юр, я тебе не говорил, — озираясь испуганно по сторонам, Колька зашептал мне на ухо. — А теперь скажу. Лопнуло терпение. Каланча подговаривает ребят тебя избить. Злится, что Колобок за тебя! Давай отлупим вместе? Пусть не воображает!

— Баскет тебе заехал? — я посмотрел на царапину.

— Он.

Перед школой я читал «Трех мушкетеров». Посмотрел на Кольку и вспомнил полюбившихся мне верных и честных героев: Д'Артаньяна, Атоса, Арамиса и Портоса. Не были они способны на подлость. Настоящий друг никогда не предаст. Ошибся Баскет!

Несколько дней подряд Колька Силантьев вертелся около нашего класса. Сначала сдерживался, а потом начал слабых ребят щелкать, одаривать подзатыльниками.

— Силач, ты уже развил руки? — Колька ткнул Федю Зайцева в бок кулаком. — Юр, посмотри на чемпиона.

— За что ударил? — заикаясь от обиды, спросил Заяц.

— Просто так. Принимаешь три раунда? — Колька согнулся и выставил перед собой кулаки. — Юр, суди бой. Заяц вызвал на бокс!

Я схватил Кольку за полу куртки и подтянул к себе.

— Нашел с кем связываться. Можешь на мне испытать свое счастье. Сколько раундов дерешься?

— Юр, я пошутил. Мячиком он руки развивает. Силач!

От моего удара плечом Колька отлетел к стене.

— Юрка, запомни, ты мне ответишь!

— Катись, герой!

Скоро я забыл о стычке. Принялся составлять список для нового дежурства в отвале. Три раза мы уже несли вахту, а поймать нам так никого и не удалось. Неизвестный шофер продолжал каждый день сбрасывать песок и приписывал себе лишние ездки. Тарлыков подозревал шоферов из Алешкиной бригады. Мы знали, что Алешка несколько раз караулил в отвале. Надо было помочь вожатому поймать лихого калымщика.

«Пойдем в ночной дозор, — подумал я. — Как ходили мушкетеры».

В класс вбежала раскрасневшаяся Настя Вяткина с девчонками.

— Ну, как дела? — спросила Настя.

— Хорошо. Список дежурных составил, — я окинул взглядом девчонок. — Пойдем в ночной дозор. Будем дежурить по два часа.

— Девчонки испугаются! — Заяц улыбнулся. — Шустикова ты пойдешь?

— Страшно ночью.

Настя не стала дожидаться вопроса.

— А чего бояться! Я пойду.

Прежде чем разойтись по домам, мы договорились, что встретимся за деревней у старой ветлы.

Я торопливо поужинал и вышел из дому. На улице увидел Настю. Она была в серой каракулевой шапочке и теплом пальто.

В садах по всей Встреченке сгребали листья и жгли костры. Там, где сжигали ветки вишен, сладкий дым подымался кверху; горели листья и картофельная ботва, кислый дым стлался по земле.