— Кто хочет высказаться по этому поводу? — спросил Стоичков.

Флавиан подал знак.

— Предоставляю слово Брюсу, — сказал глава Совета.

— Братья и сёстры, — начал Флавиан. — У меня есть два замечания. Первое из них касается терминологии. Как-то так получилось, что мы стали именовать мир, откуда явился основатель нашего рода, Коннор МакКой, миром Хранителей. Я считаю, что это несправедливо и даже оскорбительно — прежде всего, по отношению к нашим сородичам, которые живут в том мире. Я предлагаю называть его миром МакКоев — ведь это мир наших предков, наша прародина.

Присутствующие одобрительно закивали. Флавиан сделал паузу, посмотрел на Марику и был вознаграждён её улыбкой.

— Думаю, голосовать по этому вопросу нет никакой необходимости, — продолжал он. — Второе моё замечание касается фактора времени. Когда Коннор писал свой Завет, он не знал, что время у нас течёт почти в два раза медленнее, чем на его родине, в мире МакКоев. Скорее всего, он даже предположить не мог, что в разных мирах время идёт по-разному. Мы сами ещё не смирились с этим, хотя факт налицо — с момента появления в нашем мире Коннора, на его родине прошло не триста лет, как у нас, а почти шесть веков. Это значит, что время работает против нас. Ясное дело, что от десятилетия к десятилетию мы будем становиться сильнее и многочисленнее, но вместе с тем будет возрастать и могущество Хранителей — ведь в их распоряжении вдвое больше времени, чем у нас.

— Тогда получается, что с самого начала время работало против нас, — заметила Танич.

— Вовсе нет. В самом начале был лишь один Коннор — наш прародитель, в одиночку он не мог выступить против Хранителей. Но потом у него появились дети, позже — внуки, впоследствии — правнуки и праправнуки. Наша численность быстро возрастала, значительно быстрее, чем численность Хранителей; об этом мы можем судить по нашему же примеру — чем нас больше, тем медленнее растёт численность нашего рода. Поэтому вначале время работало на нас. Думаю, самый выгодный момент для начала борьбы с Хранителями наступил лет сто назад — а потом уже время стало работать против нас.

— Я согласен с Брюсом, — произнёс Дражан Ивашко. — И дело не только в разнице течения времени. Я не зря на прошлом заседании спрашивал у Марики, когда в том мире началось бурное развитие науки и ремёсел… нет, не ремёсел, а как-то иначе…

— Техники, — подсказала Марика.

— Да, техники. Похоже, тогда Флавиан уловил мою мысль. Хранители наверняка использовали тамошние достижения науки и техники для совершенствования своей магии. И наверняка продолжают её совершенствовать. Так что с каждым месяцем, с каждым годом мы будем всё больше отставать от них.

— Твои выводы противоречат внесённому тобой же предложению, Кеннет, — заметил Стоичков. — Это непоследовательно.

— О моём предложении, брат Дональд, поговорим позже, — парировал Ивашко. — Сейчас мы обсуждаем предложение Марджори, поддержанное Маннеманом. Продолжай, Брюс.

— И ещё одно, — вновь заговорил Флавиан. — В мире МакКоев живут наши сородичи. Их дар был подавлен магией Хранителей, но не уничтожен навсегда. Свидетельство тому — девушка по имени Алиса. И я подозреваю, что она не одна такая. Кроме того, я уверен, что, избавив мир МакКоев от Хранителей, мы сможем помочь нашим сородичам возродить свой дар — если не сразу, так в потомстве. А если сейчас мы отступим, то, возможно, лишим их последнего шанса. Я уж не говорю, что тем самым мы, возможно, лишим и себя последнего шанса. Мы не знаем, насколько могущественны сейчас Хранители, но Кеннет прав: чем дальше, тем сильнее они будут становиться. Поэтому я против каких-либо проволочек и в случае принятия предложения Марджори готов воспользоваться своим правом вето. Я закончил, Дональд.

Стоичков предложил высказаться другим. Выступило пять человек. Эндре Миятович, Арпад Савич и Стэн кратко выразили полное неприятие рассматриваемого предложения. Мила Танич отстаивала свою позицию. Её поддержала Зарена Шубич — что очень огорчило Марику. Тем не менее, при голосовании княгиня воздержалась, и за отсрочку до лучших времён было отдано лишь два голоса — Жиха и Танич.

Потом слово взял Дражан Ивашко.

— На прошлом заседании я говорил в самом конце, — сказал он. — Наверное, мы все немного спешили, и я не совсем внятно сформулировал свою мысль, а вы неверно поняли меня. Когда я предлагал обождать до окончательного решения вопроса с короной и утверждения власти императора-Коннора во всём Западном Крае, то имел лишь в виду, что нам не следует торопиться с обнародованием сведений о Хранителях. Это известие вызовет среди Конноров не просто бурю, а настоящий ураган эмоций. При всём моём уважении к нашему высокому собранию, я считаю, что Совет не сможет удержать ситуацию под контролем. Это будет под силу лишь человеку, чьё лидерство, чей авторитет, чья власть окажутся неоспоримым, кто станет признанным вождём всех Конноров Западного Края и за кем пойдут наши сородичи, живущие за пределами Империи. Вы, конечно, поняли, что я говорю о будущем императоре Стэниславе.

Ивашко сделал значительную паузу. Стэн протестующе поднял руку и хотел было что-то сказать, но в последний момент передумал. Анте Стоичков одобрительно хмыкнул.

— Далее, — продолжал Ивашко. — Я утверждаю, что в данный момент поднимать всех Конноров на борьбу с Хранителями нецелесообразно ещё и по той причине, что мы пока не знаем, с кем именно бороться и как вести эту борьбу. Прежде мы должны произвести тщательную разведку, внедриться в мир Хра… гм, МакКоев, и подготовить плацдарм для массового наступления. Сейчас я не берусь гадать, сколько времени займёт такая подготовка — несколько месяцев, а может, и несколько лет. Но одно очевидно: на этом этапе должна действовать небольшая группа людей, причём действовать осторожно, без спешки, по мере необходимости привлекая дополнительные силы. А тем временем остальные Конноры будут томиться ожиданием и всё настойчивее требовать решительных действий. Думаю, вы согласитесь, что нам это ни к чему.

— В этом я согласен с тобой, Кеннет, — сказал Эндре Миятович. — Но должен заметить, что оставлять наших сородичей в полном неведении тоже опасно. Если, паче чаяния, Хранители всё-таки проникли в наш мир, Конноры должны быть готовы дать им отпор. Поэтому всем нашим следует знать о возможной угрозе вторжения.

— К отпору мы готовы всегда, — возразил Ивашко. — Мы готовы и к вторжению друидов, и прочих чужеземных колдунов, о существовании которых только предполагаем, но ничего не знаем наверняка. А пока для нас Хранители — те же самые чужеземные колдуны, разве что не с какой-то заморской страны, а из другого мира. Обратите внимание, братья и сёстры, что в Завете Коннора-прародителя ничего по сути не говорится ни о Хранителях, как таковых, ни о характере их магии. Мы знаем лишь то, что они широко употребляют всяческие колдовские талисманы и амулеты, которые содержат бoльшую часть их силы, тогда как бoльшая часть нашей силы содержится в нас самих…

— Иными словами, — вставила Марика, — их магия преимущественно экзогенная, а не эндогенная, как наша.

Стэн повернулся и укоризненно посмотрел на неё. Марика смущённо потупилась. По своему статусу на Совете она имела полное право участвовать в дискуссии, однако сейчас она нарушила элементарные правила вежливости — перебила старшего.

— Я не совсем понял, о чём вы говорите, княжна, — невозмутимо заметил Ивашко, — но могу предположить, что вы позаимствовали слова из более развитой речи того мира, чтобы в более краткой форме выразить то, что я сказал раньше.

Марика молча кивнула, не поднимая глаз.

— Что же касается более детальной информации о Хранителях, — вновь заговорил Ивашко, — то задача первого этапа как раз и состоит в том, чтобы её раздобыть… Да, кстати, княжна. Ваш знакомый, Кейт, ещё не объявлялся?

— Нет, — ответила Марика. — Я жду, когда он даст о себе знать. Я считаю, что будет лучше, если он сам обратится ко мне.

— Я так не думаю, — сказал Стэн, не оборачиваясь. — Ведь это мы нуждаемся в нём, а не он в нас. Поэтому постарайся в ближайшее время связаться с ним. А когда вы договоритесь о встрече, сообщи об этом Совету.