Поджав губы, Марика неохотно кивнула. Весь её вид, однако, выражал неодобрение.

— Вот и хорошо. — Алиса поднялась с кресла, подошла к кровати и снова взяла платье. — Раз этот мир теперь мой дом, мне нужно учиться в нём жить. А я не могу даже одеться.

— Не переживай, — утешила её Марика. — Для этого существуют горничные. И они у тебя будут.

Она помогла кузине нарядиться в платье и подвела её к зеркалу.

— Ну как?

Алиса скептически посмотрела на своё отражение.

— Так себе, недурственно… — Она ещё немного подумала. — А если честно, то очень даже здорово. Золушка на королевском балу — полный отпад!.. Как ты думаешь, Стэну понравится?

Марика собиралась снова нахмуриться, но в следующий момент не выдержала и улыбнулась:

— Ещё бы! Он будет просто в восторге.

Лишённый шпаги и парализатора, Кейт чувствовал себя беспомощным и уязвимым, а положение пленника, пусть и почётного, угнетало и злило его. Впрочем, он понимал, что со стороны Конноров такая мера предосторожности разумна и оправдана, но от этого понимания легче ему не становилось.

Как и раньше, они ехали вшестером в большой крытой повозке, которая, вместе с небольшим отрядом охранников, ожидала супругов Траяну в Канабре. Вшестером — это Кейт с Джейн, Октавиан с женой и горничные обеих девушек. Слуги Траяну и его оруженосец, а также двое телохранителей Кейта и Джейн, которых не совсем бескорыстно предоставил им вуйко Франь, верхом следовали за экипажем, присоединившись к отряду сопровождения.

В отличие от трёх предыдущих дней пути, весьма приятных, надо сказать, дней, проведённых в непринуждённом, дружеском общении, сегодня в повозке царила гнетущая атмосфера недоверия и настороженности. Столь разговорчивые прежде спутники теперь большей частью отмалчивались, так как любые попытки завязать беседу лишь усиливали неловкость. Горничные, видя, что господа не в духе, забились в угол и сидели там тихо, как мышки, боясь даже пикнуть. Траяну с женой внимательно следили за каждым движением Кейта и Джейн, которые чувствовали себя под таким пристальным наблюдением крайне неуютно и уже истомились в ожидании вечера, когда, как им было обещано, их доставят в загородную резиденцию ибрийского короля Флорешти.

Случилось это сегодня утром, а могло произойти и днём раньше. Собственно, так бы оно и было, если бы Октавиан, исполненный рвения поскорее доложить Флавиану о странных попутчиках, не решился на некоторое изменение маршрута. Вместо того чтобы ехать сразу в столицу, он направил свой кортеж во Флорешти — что несколько удлиняло путь до столицы Ибрии, зато позволяло на день раньше связаться с королём. Так вот и получилось, что они разминулись с отрядом Рэдэчану, который двигался по главному тракту из Палланты в Канабру.

Кейт и Джейн знали, что едут не самой короткой дорогой. Ещё в порту Траяну предупредил их, что намерен сделать небольшой крюк по пути, чтобы навестить родственников и познакомить их с женой. Узнав, что речь идёт об одном дне, Кейт рассудил, что этот день уже ничего не меняет, и согласился. Джейн также не возражала.

Впрочем, подозрения четы Траяну нисколько не повлияли на их отношение к Кейту и Джейн. Вряд ли они сами всерьёз полагали, что их спутники — зловредные чужеземные колдуны, просто решили перестраховаться. Октавиан по-прежнему питал к Кейту искреннюю симпатию, а Боженка была в полном восторге от Джейн. Так продолжалось до сегодняшнего утра, когда им повстречался один из отрядов, отправленных Флавианом на поиски двух подозрительных чужестранцев, прибывших в Канабру из Мышковича…

Собираясь вскоре двинуться в путь, молодые люди как раз завтракали в небольшой придорожной гостинице, где провели эту ночь. Как обычно, они оживлённо беседовали за столом, как вдруг Кейт заметил, что настроение супругов Траяну неуловимо изменилось. Они и дальше поддерживали разговор, но уже без былого воодушевления, как будто через силу. Их улыбки стали натянутыми, движения — скованными и нервными, то и дело они бросали на Кейта и Джейн озабоченные взгляды.

А через четверть часа к гостинице прибыл отряд из шести человек под предводительством Антониу Кыртэ, который оказался троюродным дядей Октавиана Траяну. Возможно, всё обошлось бы и без ареста, поскольку чужестранцы и так направлялись туда, куда велел доставить их Флавиан — в замок Флорешти, но тут уж сплоховал Кейт. Странное поведение Октавиана и Боженки перед самым прибытием их родственника стало последним звеном в дедуктивной цепочке, приведшей его к выводу, что супруги Траяну — Конноры. Эта догадка поразила Кейта, как гром среди ясного неба, и он имел неосторожность высказать своё предположение вслух.

На этом шутки закончились. Благо ещё, что Кейт произнёс запретное слово «Конноры», когда поблизости не было посторонних, иначе оставшуюся часть пути они с Джейн провели бы связанными и с заткнутыми ртами. Хоть и с большим трудом, но им всё-таки удалось убедить Траяну и Кыртэ, что никакой необходимости в принятии столь жёстких мер нет. Вернее, они убедили только Боженку — а уже она затем сумела убедить мужа, который, в свою очередь, убедил дядю. Совершив одну ошибку, Кейт в дальнейшем был осторожен и тщательно взвешивал каждое своё слово. Они с Джейн твёрдо стояли на том, что им крайне важно встретиться с княжной Марикой, которая их знает и сможет поручиться за них. В ответ же на замечание Кыртэ, почему они поехали в Ибрию, вместо того чтобы обратиться к одному из мышковицких Конноров, Кейт сказал чистую правду: не считая самой Марики, единственные Конноры, о которых им было известно, это Флавиан и князь Стэнислав.

За неимением лучших, эти объяснения были приняты. В итоге Антониу Кыртэ ограничился тем, что обыскал Кейта, отобрал у него оружие и конфисковал все подозрительные предметы, найденные среди их вещей. В числе таковых предметов оказался парализатор, оба Ключа, фонарик, золотой «Роллекс», две зажигалки и портсигар с последними шестью сигаретами. Деньги и драгоценности они трогать не стали. А Боженка обыскала саму Джейн, но ничего подозрительного, кроме ещё одной зажигалки и наручных часиков, при ней не нашла.

Вот так и получилось, что весь четвёртый день их путешествия по суше они провели на положении почётных пленников, под бдительным присмотром четы Траяну. Антониу Кыртэ ехал рядом с повозкой верхом, ни на минуту не спуская с неё глаз, а на привалах сопровождал Кейта, когда тот ходил по нужде. В связи с этим Кейт благодарил обстоятельства, что среди их стражей была девушка-Коннор, иначе Джейн оказалась бы в весьма затруднительном положении.

Это был, пожалуй, самый тягостный день в жизни Кейта, ещё никогда он не ждал наступления вечера с таким нетерпением, как сегодня. Но и с заходом солнца его с Джейн мучения (да и мучения Траяну с женой) не закончились: из-за утренней задержки они прибыли на место лишь в одиннадцатом часу.

В замке их уже ждали. Очевидно, днём или ближе к вечеру вперёд был послан гонец, потому что никаких недоразумений с охраной не возникло, и кортеж пропустили через ворота без всяких проволочек с выяснением личности прибывших. Во внутреннем дворе их встретил сам управляющий замком, Аурелиан Струдза. Он отнёсся к Кейту и Джейн не как к пленникам, даже не как к почётным пленникам, а как к дорогим гостям. Сначала Кейт решил, что он не Коннор и не осведомлён о происходящем, но потом заметил, что и отношение Антониу Кыртэ к ним смягчилось, а лица Октавиана и Боженки прояснились и, наряду с усталостью, выражали облегчение. Они уже не поглядывали на своих спутников с настороженностью и подозрением; теперь в их глазах читалось лишь жгучее любопытство.

Кейта и Джейн провели в гостевую комнату, где они помылись с дороги и переоделись во всё чистое. Позже за ними явился Аурелиан Струдза и пригласил их на ужин.

В комнате, где был накрыт стол для шести человек, уже находились супруги Траяну и молоденькая черноволосая девушка, которую Струдза представил им как свою дочь Марчию. Антониу Кыртэ на ужин не пришёл, видимо, предпочтя еде сон, а сам хозаин лишь пожелал молодым людям приятного аппетита и удалился, оставив гостей на попечение Марчии.