— Нет, я больше не хочу.

— Воля твоя.

Алиса поставила стакан на тумбочку и сняла халат. Сегодня на ней была совсем уж коротенькая ночная рубашка, едва доходившая до талии, а также шёлковые трусики её любимого розового цвета с непременными кружевными оборками. Улёгшись в постель, она произнесла:

— Ладно. Рассказывай, что вы там решили.

Марика придвинулась к кузине, положила голову ей на плечо и начала пересказывать ход заседания Совета. Она старалась не пропустить ничего важного, но избегала вдаваться в излишние подробности, которые никоим образом не повлияли на принятые решения.

— Ну что ж, — задумчиво произнесла Алиса, когда Марика закончила. — Всё вышло так, как ты и предвидела.

Марика пожала плечами:

— Иначе быть не могло. Сложившиеся обстоятельства диктуют нам свои условия, и мы вынуждены принимать их.

— Но ведь Стэн, Флавиан и твоя тётка решительно возражают против «кризисного варианта», — заметила Алиса.

— Они возражают, пока не возник кризис. А когда их прикрутит, они мигом переменят свою позицию.

Алиса положила огрызок яблока в вазу и откинулась на подушку.

— Дяде Генри будет трудно приспособиться к другой жизни в другом мире.

— Я знаю, — кивнула Марика. — Но отец не захочет расставаться со мной, да и я ни за что не брошу его.

— Что верно, то верно, — согласилась Алиса. — Между прочим, где-то месяц назад дядя признался мне, что со страхом ожидает того дня, когда закончится вся эта кутерьма вокруг короны и ты снова станешь жить с братом. Он уже привык к тому, что ты постоянно рядом, и теперь его не удовлетворят редкие встречи с тобой. Думаю, он давно был готов переселиться к тебе и только ждал, когда ты сама это предложишь.

Марика вздохнула:

— Я давно хотела это предложить, но никак не решалась признаться во всём Стэну. Теперь этой проблемы не существует. А насчёт трудностей ты, пожалуй, преувеличиваешь. Я в состоянии обеспечить отцу те условия, к которым он привык здесь. — (Как обычно, при переходе из мира в мир, понятия «там» и «здесь» поменялись для неё местами.) — Я окружу его такой роскошью и такой заботой, которые здесь ему и не снились. Там у него будет всё, что он только захочет.

— Кроме футбола, — заметила Алиса.

— Почему? И футбол тоже. Я смогу организовать и спонсировать целую лигу. А отец, как и всякий заядлый болельщик, в душе мечтает быть тренером. В нашем мире его мечта осуществится.

Алиса ухмыльнулась, а потом, не выдержав, широко зевнула.

— Хочешь спать? — спросила Марика.

— Хочу немного. Но не беда. Утром я отосплюсь.

— Разве завтра с утра у тебя нет занятий?

— Есть, но я на них не пойду. Ни завтра, ни послезавтра — вообще никогда.

Марика неодобрительно покачала головой. Однажды Алиса уже бросала учёбу — когда погибли её родители; но полтора года назад снова поступила в университет.

— Не принимай скоропалительных решений. Ведь ещё ничего не ясно. Я всё же надеюсь, что нам не придётся никуда бежать.

— А мне всё равно, — ответила Алиса. — Мне просто надоела учёба. Я не вижу в ней никакого смысла.

— А я всегда завидовала тебе, — грустно произнесла Марика. — Мне так хотелось учиться в университете…

— Но не по моей специальности. Я никогда не понимала, кого готовят на филологических факультетах. Многие мои сокурсники мнят себя в будущем великими писателями — а на деле оказывается, что подавляющее большинство писателей по образованию кто угодно, только не филологи. Сама же я выбрала филологию лишь потому, что с детства имела склонность к языкам и любила читать. Но изучать языки и читать книги можно и без филологического образования. Если в дальнейшем мне представится возможность вновь пойти учиться, то я выберу что-нибудь серьёзное — биологию, например, или химию. А пока что есть дела поважнее. Я буду обучать ваших людей английскому, заодно усовершенствую свой славонский, стану больше времени уделять магии, ближе познакомлюсь с вашим миром. И кроме того… — Алиса умолкла, поднялась и обхватила колени руками. На её щеках проступил румянец смущения. — Марика, только не обижайся на меня, но… В общем, я хочу спросить: твой брат, случайно, не… гм… не увлекается мальчиками?

Марика недоуменно посмотрела на неё и вдруг залилась звонким смехом:

— Ну… Ну, ты даёшь!.. Надо же, такое придумать… Стэн — и мальчики!.. Что за глупости!.. Это… это просто… Просто умора!.. — Перестав смеяться, она утёрла с лица слёзы и уже спокойнее продолжала: — Право, не знаю, с чего ты взяла, что он может быть мужеложцем. Если уж говорить начистоту, то мой братишка — бабник, каких мало. После смерти своей невесты, Аньешки, Стэн так и не смог заставить себя жениться на другой девушке, но это вовсе не значит, что он ведёт целомудренный образ жизни. Где там! Стэн пасёт взглядом каждую встречную юбку, в Мышковиче у него несколько постоянных любовниц, и даже на меня он порой так смотрит, что, кажется, вот-вот готов затащить в постель. И непременно затащил бы — не будь я его сестрой.

— Значит, он точно не «голубой»?

— Говорю же тебе, что нет. И советую быть с ним осторожной. Ты явно приглянулась ему, а он не привык особо церемониться.

Алиса порывисто обняла её.

— А я не буду, — страстно прошептала она. — Не буду осторожной.

— Да что с тобой? — спросила озадаченная Марика.

Алиса немного отстранилась и посмотрела ей в глаза.

— Господи! Неужели ты так ничего и не поняла?

— А что я должна понять?

— Что я влюбилась в нормального гетеросексуального мужчину. Впервые в жизни!

— О Боже!.. — только и сказала Марика.

А Алиса крепко поцеловала её в губы, затем упала ничком на кровать и зарылась лицом в подушку.

— Ты даже не представляешь, как я счастлива, — сказала она. — Ты просто не можешь представить…

— Не могу, — согласилась Марика. — Потому что я в здравом уме, а ты… ты, похоже, рехнулась. — Она погладила Алису по голове. — Пойми, дорогая, Стэн не тот человек, с которым ты будешь счастливой.

Алиса перевернулась набок и вопросительно взглянула на Марику.

— Ты так плохо о нём думаешь? Разве ты не любишь его?

— Люблю, но это не мешает мне относится к нему объективно. И я вовсе не думаю о нём плохо. Стэн хороший, очень хороший, он один из лучших людей, которых я встречала в жизни, но его отношение к женщинам… слишком цинично, что ли. И это не от душевной чёрствости, скорее наоборот. Стэн очень сильно любил Аньешку и, по-моему, до сих пор её любит. Мне кажется, он не может простить другим женщинам, что они живут, любят, веселятся — тогда как Аньешка мертва. И он мстит им на свой манер, всячески подчёркивая, как мало они для него значат.

— Он очень несчастный человек, — со вздохом промолвила Алиса. — Мне так жаль его.

— Мне тоже жаль Стэна. Но мне жаль и тебя, глупышка. Если ты не выбросишь эту дурь из своей головы…

— Это не дурь, Марика. Не смей так говорить. Если бы ты только знала, чтo я почувствовала, когда увидела Стэна! Я поняла, что всю свою жизнь ждала именно его. И так испугалась, что он тоже окажется «голубым»… К счастью, он оказался нормальным.

— Но не к твоему счастью, — стояла на своём Марика. — Для него ты будешь всего лишь одной из многих его женщин. Разве это счастье?

— Для меня — да. По мне, лучше быть одной из многих женщин любимого человека, чем единственной — но нелюбимого.

— А то, что он не будет любить тебя так, как ты того заслуживаешь…

— Главное, что я люблю его, — перебила её Алиса. — Только это важно.

«Она сошла с ума, — подумала Марика с горечью. — Почему все женщины, когда влюбляются, теряют голову? Я тоже чуть не потеряла — но вовремя остановилась… Прости, Кейт, любимый…»

— Алиса, — произнесла она вслух. — Как ты думаешь, ещё не поздно позвонить Кейту?

— Конечно, нет. Как и Джейн, Кейт «сова». Ты всё-таки решилась?

— Совет считает, что я должна, — сдержанно ответила Марика.

Она взяла с прикроватной тумбочки свой сотовый телефон и набрала номер Кейта. Вместо гудков вызова, в ответ прозвучал записаннный голос со станции: «Извините, но в данное радиосвязь с абонентом отсутствует».