Это поставило меня в тупик, и поначалу я даже засомневалась, могут ли мои ответы быть компетентными. Другими словами, мне придется отвечать от имени всего человечества? Серьезно?

— Конечно, я постараюсь ответить на них. В пределах своего, увы, небольшого жизненного опыта.

— Справедливо. Итак, почему юрист отправился в логово людоедов, но не взял с собой никакого оружия?

— Дипломатия. Вот его оружие. Нельзя призывать к миру с автоматом в руках.

— Но твой коллега из налоговой, ярый любитель чеснока, был бы не согласен с этим. Может быть не все члены делегации разделяли твою дипломатическую миссию?

— Мне стоит принести свои извинения за его м… некоторую суеверность. Иногда за всем нашим профессионализмом скрываются просто люди, а людям свойственно делать ошибки. Возможно, он просто любил чеснок.

— Чеснок? Я имел ввиду пистолет в его сумке. Судя по твоему выражению лица, ты о нем не знала. И я могу предположить, что ты мало была знакома с другими представителями комитета, с которыми приехала сюда.

— Я… если честно, их не знала совсем. Я нахожусь на другой, гораздо более низкой ступени карьерной лестницы, если так можно выразиться.

— Уверен, что это скоро изменится. Ты хотела бы этого?

— Я не совсем поняла, что именно должно измениться?

— Ты знаешь, что за сегодняшний день ты стала одним из самых популярных людей на планете. Все эти люди там за стеной хотят знать, жива ли и как чувствует себя Марина Решетникова. Та девушка, которая вошла одна за стену, в резервацию, полную голодных убийц, на ее глазах растерзавших насмерть двух взрослых мужчин. Могу поспорить, что интервью с тобой будет для них интереснее моего.

— Но это был несчастный случай. Ты последний человек, которому выгодна смерть налогового инспектора, который за небольшой процент узаконит твою ферму. К тому же скандал с аварией. Он только помешает бизнесу.

— О, если бы все остальные думали так же. Но, как известно, общественное мнение — это заведомо ложное мнение, потому что большинство людей полные идиоты. Ими как картами играют высшие силы, но ты — Джокер. И скоро можешь стать козырем, осталось только понять, в чьей игре?

— Это звучит как паранойя. Я оказалась здесь случайно. И даже не уверена, что после аварии, кто-то станет меня слушать.

— Мы сделаем так, чтобы тебя услышали. Но есть одно важное условие. — Тон мейстера стал серьезным. Из-под его широких бровей меня прожигали два проницательных жала. — Ты должна быть здорова. Ни одного укуса, даже комариного. Ты понимаешь меня? Никто не поверит в нашу невиновность, если ты не выпорхнешь из резервации на своих двоих, полная счастливого блеска в глазах. Поэтому тебе не стоит покидать поместье без моего сопровождения. Даже с Олавом. Если захочешь погулять с ним позже, это можно будет устроить, но не сейчас.

— Я вовсе не собиралась… Он… тот еще придурок. — слегка преувеличив свой праведный гнев, я осмелела и уже хотела изобразить из себя оскорбленное достоинство, но мейстер продолжил:

— Так, что еще ты хотела бы узнать? — Его удовлетворенный вид говорил о том, что он доволен ответами. Значит ли это, что я переживу поездку на машине по темному лесу?

— Больше о ваших законах. Какие запреты могут существовать в обществе бессмертных людей.

— Большинство из наших законов негласные, они скорее регламентируют этикет. — Мейстер был просто находкой.

Такой древний вампир наверняка был просто неиссякаемым источником знаний, которые были мне нужны. И он делился ими с большим удовольствием.

— Например, не устраивать кровавых оргий с расчленением на публике. Просто это исторически приводило к охоте на ведьм, преследованию и убийствам других вампиров. Но часть устных правил чуть больше века назад стали письменными. Их записал на общем языке вампир по имени Гару.

— Общем языке?

— Латынь. На ней общаются почти все, кто старше хотя бы двух столетий. У молодых вампиров она не популярна.

— Почему вам понадобилось записывать что-то, если вы раньше это не делали?

— А зачем вам печатать учебники? Все дело в ускорении процесса обучения. Во время первой мировой войны мы не могли позволить себе терять обращенных из-за недостатка опыта. Закон Гару облегчал процесс вхождения нового вампира в сообщество, и объяснял, как себя вести.

— Я могу увидеть этот документ?

— Он есть в нашей библиотеке, но, чтобы ты не теряла времени на перевод, я могу озвучить все эти правила на современном языке. Их не много.

Я машинально открыла блокнот и навострила уши.

— Первое правило. Не убивать всех членов одной семьи. Чтобы род был продолжен. Оно обеспечивает генетическое разнообразие пищи.

Видимо, в моем облике промелькнул какой-то восхищенный книжный зануда, потому что мейстер слегка улыбнулся на то, как я старательно конспектировала все, что он говорил.

— Второе правило. Не обращать детей. Инфантильность делает их кровожадными без меры.

От мысли о том, как существовало ночное сообщество до этого правила, меня аж передернуло.

— Третье. Родитель должен оставаться рядом со своим отпрыском один год с момента обращения. Даже против его воли. Больше можно. Меньше нельзя.

— Почему год?

— Четыре времени года имеют разные способы добычи пропитания, и им необходимо обучиться. Четвертое и пятое. Не красть у других вампиров. Это относится и к вещам и к людям, которых вампир объявляет своими. Раньше были даже специальные татуировки. Сейчас достаточно словесного заявления. Споры из-за этого стали редкими. Ведь выбор с каждым столетием увеличивался.

— Шестое. Дуэли. Выяснять отношения два вампира могут только при третьем свидетеле. Это избавило нас от кровного мщения, бессмысленных поисков своих мертвецов и прочего. У нас всегда была беда с документами, поэтому пропавших найти практически невозможно.

— Седьмое. Вампир, совершивший преступление против закона одного Владыки, не может искать защиты у другого. Это означает, что закон един для всех обитателей ночи на планете. А не как у вас: убил в Америке и скрываешься от правосудия среди мексиканцев. Наше сообщество немедленно отчуждает преступника для скорого и справедливого суда. Да, и мейстер быстро вычислит в своем окружении подозрительного чужака.

— Что, если его оболгали? Бывают у вас судебные ошибки?

— Это нужно еще постараться правдоподобно солгать такому опытному обманщику как я, а надо мной стоит вампир вдвое старше меня. И тебе, по-хорошему, я не советую, вообще, лгать нашему брату. Сердце. — Он указал рукой на мою вздымающуюся грудь, отчего я сразу словила приступ тахикардии. — Я слышу, как бьется твое возбужденное сердечко на втором этаже, перекладывая бумаги в кабинете на третьем.

Его лукавый взгляд говорил о том, что от него не укрылся весь тот разврат, что я напридумывала за время поездки. Я съежилась и обхватила себя за плечи, пытаясь сохранить хоть каплю дистанции между ним и моими мыслями.

— Я э… должна перейти к вопросам этического характера. Они могут показаться странными. Но почему мы остановились?

— Мы приехали.

С этими словами он вышел из машины. Я отстегнулась и вышла следом, но, вовремя спохватившись, вернулась за диктофоном и машинально сунула его в карман куртки.

Голые ступни сразу обдало холодом, и ковер из еловых иголок оцарапал кожу.

Мы стояли перед крохотным домиком, напоминающим будку, дверь была открыта и вела вниз, на лестницу, уходящую в темноту.

— Дамы вперед.

Лестница вела под землю и заканчивалась в просторном подземном помещении. Высокие промышленные светильники в несколько рядов освещали огромную зелёную плантацию. Между рядами растений в нескольких местах работал персонал. Ближайший к нам вампир поздоровался с нами, обнажив ровный ряд зубов в доброжелательной улыбке.

— Фермерские овощи Красной горы. — Произнесла я, сойдя с решетчатой лестницы на ровный резиновый пол. — Вы выращиваете их под землёй?