— Но, сэр! — затараторил Полти. — А как же мое положение... мое имя!

Тут полковник отбросил холодность и позволил себе усмехнуться.

— Положение? Имя? Капитан Вильдроп, будь вы наследником аристократического титула, признаюсь: мы бы еще подумали о том, чтобы смягчить меру наказания. Особам благородного происхождения позволено многое. Но если вы полагаете, что хоть что-то подобное позволено вам — самому обычному провинциалу и притом незаконнорожденному сыну какого-то губернатора, то позвольте намекнуть вам: вы жестоко, очень жестоко ошибаетесь.

Полти побледнел. Он побледнел так, что кожа у него стала такого же цвета, как цилиндрик пепла, образовавшийся на кончике сигареты. Боб испуганно смотрел на друга. На миг у него мелькнула страшная мысль: ему почудилось, что сейчас Полти сотворит что-нибудь непоправимое — например, вскочит и замахнется на полковника стулом. Боб поерзал, на всякий случай приготовился к худшему, но сделал всего лишь вот что: он взял сигарету из дрожащих пальцев друга.

Еще мгновение — и Полти обжег бы пальцы.

— Стало быть, нас переводят в пятый полк, сэр? — спросил Боб только для того, чтобы нарушить неловкое молчание.

Полковник ответил, не спуская глаз с Полти:

— О вашем адъютанте стоит подумать. Еще нужно разобраться, был ли он вашим соучастником в ничегонеделании, кутежах и разврате или просто стал невинной жертвой, которую вы заманили в свои сети. Как ты то ни было, приказ лорда Э. гласит четко и ясно: лейтенант Трош с вами в Зензан не отправится. Он останется в Агондоне и будет работать с другим агентом.

Полковник снова еле заметно улыбнулся.

Шел день за днем.

Со странной рассеянностью Джем ложился спать, просыпался, надевал свежие сорочки, которые ему приносили каждое утро.

Он ел в одиночестве и читал отрывки из разных книг и почти ничего не запоминал. Книги он брал в библиотеке, где замечательно пахло дубом и кожей. Он бродил по заросшему саду, который, издавая предсмертные шептания, засыпал в преддверии холодов. В доме лорда Эмпстера все было странно, но самым странным было это чувство растворенности во времени.

Только по смене одного сезона другим Джем замечал, что время движется, бежит, как бежало всегда.

Джем начал забывать о себе самом — о том, что совсем недавно он был мальчишкой-ваганом и долго странствовал по дорогам, и о том, что когда-то немыслимо давно был калекой и ходил с костылями. Неужели жизнь в доме с золотыми свитками погрузила его в одинокий вечный сон? Джему казалось, что его прошлое ускользнуло от него, как призрак, в тот день, когда он поднялся по ступеням к дверям этого дома.

А потом появился Пеллем.

Первая их встреча произошла в тот день, когда Джем по обыкновению прогуливался в одиночестве по огороженному высокими стенами саду за особняком лорда Эмпстера.

Через несколько дней мог выпасть снег — теперь холода наступали раньше, чем в былые годы. Но в тот день еще длился и не желал уходить сезон Джавандры. Дикие розы и гибкие лианы обвивали деревья, с которых тихо опадала листва. Джем шел по шелестящему ковру из золотых, красных, оранжевых и лиловых листьев. У стен листья уже были собраны в кучи, и в воздухе вился горьковатый, скорбный дым.

Джем с тревогой думал о будущем, гадая, что его теперь ожидает, и вдруг вздрогнул от звонкого окрика:

— Защищайся!

Из-за кустов выскочил круглолицый молодой человек, размахивая, словно шпагой, упавшей с дерева веткой. Он побежал прямо на Джема и чуть было не сбил его с ног.

Джем начал обороняться. Его противник был одет в богатый, украшенный вышивкой плащ, который мешал ему двигаться более проворно, но зато он превосходил Джема габаритами и вдобавок был вооружен суковатой палкой. Очень скоро Джем уже был повержен на ковер из опавших листьев, а его соперник сидел рядом с ним и победно размахивал своей «шпагой».

Неожиданно он отпустил Джема и отбросил палку в сторону.

— Короче говоря, кто-то слишком глубоко задумался, а это опасно, — возвестил он. — Позволь, я представлюсь более официально. Тебя мне следует называть Нова, верно? Ну а я...

Джем уже успел подняться на ноги. Пухловатый юноша протянул ему руку, но Джем ее не пожал, а изо всех сил ткнул его кулаком в жирный живот. Тот побагровел и согнулся от боли.

Из-за деревьев послышался смех и голос:

— Джемэни, это Пеллем Пеллигрю. Пеллем — юный джентльмен, а ты пока таковым называться не можешь.

Джем обернулся. Голос принадлежал человеку в плаще и широкополой шляпе — не старому, но уже не молодому. В руке он держал элегантную гнутую трубку. Лицо его было окутано струйками синеватого дыма. Он был необыкновенно элегантен, изящен, благороден, но в его манерах было нечто до странности холодное. Казалось, он успел познакомиться со всеми глупостями этого мира, попробовал их на зубок и оценил по достоинству.

И конечно, Джем сразу узнал его.

— Мое испытание! — выпалил он. — Милорд, скажите мне...

Но лорд Эмпстер только рукой махнул. Шагнув ближе, он легко коснулся кончиками пальцев груди Джема в том месте, где юноша прятал кристалл Короса.

— Милый мальчик, пока ты еще не готов к испытаниям. В той жизни, что тебе предстоит, перед тобой откроется много дверей, и тебе надо будет войти в них. Ты еще неопытен, и тебе нужен учитель. Вот Пеллем и станет твоим учителем. Надеюсь, что он также станет и твоим другом.

Лорд Эмпстер улыбнулся. И Пеллем тоже. Джем же только переводил взгляд с одного на другого. Он был смущен и ничего не понимал.

На скале, чуть в стороне от Главного храма Агондона почти незаметно в темноте продолговатое здание дворца Короса. Оно так названо не в честь мрачного божества, а в честь соответствующего сезона. Сейчас же течет сезон Джавандры. Но сезоны в Эджландии теперь протекают иначе, чем прежде, и дворец завален снегом.

Войдем. Темно, по мрачному небу несутся зловещие тучи. Лишь время от времени поблескивает луна. У ворот и на стенах зябко поеживаются стражники. Им холодно, хоть они и укутаны в медвежьи шубы. Людей на улицах и во двориках совсем немного, все торопятся поскорее войти в дом, оказаться поближе к огню. Дымят тысячи печных труб. Светятся тысячи окон.

Давайте-ка заглянем в одно из окон. Подглядим в щелочку между бархатными шторами... Джентльмен прихорашивается у зеркала. У него за спиной ходит лакей в парике. Апартаменты поблескивают дорогим деревом и кожей. Вот другое окно. Оно у самого тротуара. Маленькие стекла в деревянном переплете. Нет-нет, стучать мы не будем: стука и за окном хватает. Здесь живет королевский сапожник, он чинит туфли. А здесь? Окно еще более низкое и узкое. Ох, какой шум слышен оттуда, какие доносятся запахи! Там — королевские кухни.

Походишь, позаглядываешь в окна — такого насмотришься! Какой-то мужчина, спустив штаны, усаживается на горшок... Прекрасные дамы в нижних юбках...

Но нет, у нас нет времени, нет времени...

Мы поднимаемся выше и забираемся глубже, в самое сердце огромного дворца. Вот так... Давайте-ка представим, что мы забрались вот на этот, занесенный снегом балкон, распахнули двери и оказались... в тронном зале Эджарда Синего.

Разговоры придворных:

— Не мисс Летиция?

— Лорд Эмпстер, вы мне льстите.

— Я же не вас имел в виду, леди Чем-Черинг.

— Вы говорили о моей дочери. Но нет. Думаю, нет.

— Значит, вы не станете матерью королевы?

Леди Чем-Черинг вздохнула.

— От желаемого до действительного так далеко, лорд Эмпстер. Нет, боюсь, не моя дочурка возляжет, купаясь в лучах славы, на королевское ложе. Летиция, расправь плечи, кому сказали!

Еще разговоры:

— Главное, что шокирует, так это ее наглость.

— Но разве она не вдова Синжуна Флея?

— Да нет же, она была замужем за лордом Хартлоком.

— Хартлок? Какой-то мелкий колониальный чиновник, по-моему?