— И часто ты носишь женскую одежду, Валериан?

— О Боги, нет, конечно!

Шей улыбнулась, услышав оскорбленные нотки в его голосе.

— Тогда почему весь твой шкаф набит платьями?

Ответ огненной вспышкой возник в ее голове, и она перестала улыбаться. Эти одежды предназначались для его женщин. Для тех, кого он покорил, как он сказал: «Слишком многочисленных, чтобы посчитать».

— Шей, — осторожно позвал её Валериан.

Надеть платье означало признать, что она - одна из его женщин.

— Я не принадлежу тебе, и я не буду надевать эти платья, чтобы доказать обратное.

Шей отвернулась от гардероба, от прекрасного шелка цвета слоновой кости, которым она хотела отвлечь свои мысли. Уж лучше она и дальше будет мучиться в своих ракушках и травяной юбке — большое спасибо тебе, мамочка — чем объявит себя возлюбленной Валериана. Пусть даже и в столь малом.

Крошечная уступка наподобие этой может открыть двери и для других, более серьезных уступок. Например, признания его мастером прикосновений.

— Мы могли бы заключить сделку, — продолжал умасливать ее Валериан.

И что же этот мужчина может ей предложить?

— Я одеваю одно из платьев, а ты сделаешь... что? – спросила Шей.

— Поцелую тебя!

Шей сглотнула и попыталась очистить свой разум от страстных образов, которые настойчиво пытались заполонить его.

— Тебе просто необходимо как следует поработать над своими навыками по ведению переговоров. Сейчас они просто ужасны.

Ее голос дрожит?

— Я предпочел бы, — пробормотал нимф, — всосать [3]часть тебя.

Шей покраснела, и по ее телу прошла дрожь.

— Мне не нужны твои поцелуи.

Вот. Наконец-то, в кои-то веки, она сумела ответить ему твердым голосом.

— Самое неправдоподобное утверждение из тех, что я когда-либо слышал.

— Предложи что-то еще! — потребовала Шей, чувствуя, что вот-вот выйдет из себя и набросится на нимфа с кулаками.

— Что, например? Только не проси меня отвести тебя на поверхность, ты же знаешь, что я не буду вести переговоры по этому вопросу.

— И зачем я только с тобой разговариваю! — вспылила Шей. — Ты чертовски упрям.

— Если не хочешь, то можешь и не переодеваться. Мой Лунный лучик, я ведь не заставляю тебя это делать. Мне очень нравится видеть твою кожу. Я смотрю на нее и представляю себе, как буду ласкать ее.

Ладно. Значит вот как. Ей нельзя и дальше разгуливать тут, одетой в ракушки и траву.

Вздрогнув, словно по ее телу пронесся поток расплавленной лавы, Шей осмотрела комнату. Его комнату, как Валериан ее заверил. Она вспомнила, что, когда вчера обыскивала комнату, то нигде не видела мужской одежды. Где же она может быть... Комод! Она улыбнулась и подбежала к массивному мраморному комоду, украшенному замысловатой резьбой и выглядевшему как произведение искусства. Она дернула за ручку, и ящик легко выдвинулся. Внутри на самом верху лежала внушительная стопка рубашек. Они были огромного размера, и она наверняка сможет в них утонуть, но, по крайней мере, такая рубашка скроет ее кожу, до которой он так жаждет дотронуться.

Кинув быстрый взгляд на дверь, Шей сорвала ненавистные раковины и бросила их на пол, чувствуя облегчение. Она быстро натянула рубашку, придя в восторг от черного, очень мягкого и шелковистого материала, из которого она была сшита. Во втором ящике хранились брюки, они все были сделаны из кожи черного цвета. Ее поразило то, как аккуратно были сложены вещи Валериана. Это было так по-домашнему.

Будто бы нимфы могли быть домашними, даже семейными мужчинами.

Шей не сомневалась, что женщины, которых она видела вчера вечером в комнате Валериана, были ответственны за этот уют. Они наверняка заботились обо всех потребностях короля нимф, включая и стирку его одежды.

В сердце Шей загорелась искра ревности.

— Нет, это не так. Я не ревную, — пробормотала она в тщетной попытке убедить себя в этом. Резкими движениями девушка раскрутила траву на талии, позволив ей упасть на землю, затем одела штаны. У нее были длинные ноги, но штанины все равно оказались слишком большими. Шей пришлось подвернуть их несколько раз, а на поясе штаны пришлось подвязать шарфом от одного из платьев, висевших в шкафу. Закончив одеваться, она обула сандалии.

Здесь не было зеркал, если не считать зеркального потолка над кроватью, поэтому Шей оставалось только догадываться, как она выглядит. Наверняка нелепо, она была в этом уверена. И небрежно. И это было как раз и хорошо. Она хотела, чтобы такой слишком впечатлительный мужчина, как Иоахим, нашел ее абсолютно непривлекательной.

«И Валериан тоже», — напомнила себе Шей.

Пока она стояла возле комода, решая, что делать дальше, аромат Валериана наполнил ее ноздри. Запах был сильным и пряным. Ее возбужденные соски так сладко терлись о его рубашку, которую теперь носила она. Почему же она чувствует его запах? Ведь она находилась далеко от двери.

Шей озиралась по сторонам, ища источник запаха, а потом поняла, что этот возбуждающий аромат исходит от его одежды. Ее глаза расширились. Проклятая одежда! Хотя, скорее чудесная. Интересно, он уже одевал ее? Она касалась его тела? Сладкая боль запульсировала между ее ног.

Она никогда не была зациклена на сексе, и эти новые, постоянно усиливающиеся ощущения потрясли ее. Как долго она сможет отказывать ему? Сколько времени будет сопротивляться? Шей задавалась этим вопросом и прежде, но ответ всегда казался неизменным. Она чуть было не сорвала с себя рубашку и штаны. Глубоко в ее груди зародился стон — чувственный и требовательный.

— Что ты там делаешь? — спросил Валериан глухим и напряженным голосом.

Неужели он узнал, что она возбуждена? Нет, он не мог этого знать.

«Пожалуйста, только бы он не узнал».

— Я была... я просто проголодалась.

В течение следующих нескольких секунд нимф молчал. Шей использовала это время, чтобы успокоиться, решая в уме математические уравнения. Если бы он сейчас знал, насколько она уязвима рядом с ним, то обязательно набросился бы на нее.

— Пойдем, мой Лунный Лучик, — спокойно ответил Валериан. — Я накормлю тебя.

Шей сглотнула внезапно возникший в горле комок. Она позавтракает с ним, так как для побега ей нужно набраться сил. А потом избавится от него и займется поиском выхода из дворца. Она обязательно найдет путь домой. Ей нельзя здесь оставаться. И она не останется с этим мужчиной ни на секунду дольше, чем это будет необходимо.

— Давай закончим с этим, — пробормотала она.

Иоахим лежал в своей постели, подложив руки под голову. Насупившись, он смотрел на сверкающий кристалл, который отбрасывал по комнате целую россыпь разноцветных бликов, и пытался успокоиться. Но в голову постоянно лезли мысли о женщине. Вот блики розовые, как соски женщины. Вот белые, как кожа женщины. А вот блики цвета корицы, как проницательные глаза женщины.

Увы, это совсем не успокаивало его.

Ночь уже давно прошла, и утро было в полном разгаре. Но, несмотря на это, его мысли оставались темными и все еще будоражили нимфа. Иоахим посмотрел на стену, где висело оружие, которым он завладел за все эти годы. По одному клинку за каждого убитого противника. Мечей было так много, что он давно потерял им счет. И он не стыдился этого. Нет, он упивался своими победами.

Именно поэтому произошедшее вчерашней ночью глубоко ранило его гордость.

Выйдя из покоев короля и оставив Валериана и Шей наедине, он с двумя женщинами отправился в свою комнату. Оказавшись в постели с разгоряченными красотками, он, держа свой затвердевший член в руке, уже собирался овладеть одной из них. Его партнерша буквально пылала от страсти, она хотела его настолько сильно, что, широко раздвинув ноги, извивалась от едва сдерживаемого желания. Но в последний момент он остановился. Остановился!

Когда Иоахим взглянул на женщину сверху вниз, то чувство всепоглощающей потребности внезапно оставило его. Прошла секунда, затем вторая. Перед его мысленным взором промелькнул образ темноволосой ведьмы с вьющимися волосами и точеным миниатюрным телом, которая так ему понравилась на церемонии отбора. Неожиданно он понял, что хочет ее. И только ее. Иоахим представил ее в объятиях Шивона, стонущую, обезумевшую от наслаждения, и его глаза заволокла красная пелена бешенства.